Страница 35 из 43
Я ткнул большим пальцем через плечо:
— В гостиной.
Джулиэн зашагал туда. Я подошел поближе и ткнул зверя ногой. Вернуться, что ли, и рассказать Рэндому, что с одним таким я однажды уже встречался?
Черт с ней, с этой зверюгой, решил я. Непонятно, пригодится ли такая моя информация.
Я вернулся к себе в апартаменты, чтобы переодеться. Затем заглянул на кухню и набил рюкзачок провизией. Я не чувствовал никакого желания с кем-либо прощаться и поэтому, чтобы спуститься в сад, воспользовался черной лестницей.
Темно. Звездно. Прохладно. Внезапно я почувствовал холодок, когда приблизился к тому месту, где во сне на меня напали собаки.
Ни воя, ни рыка. Ничего. Миновав неприятное место, я продолжил свой путь, направляясь к окраинам ухоженной части сада, туда, где сразу множество тропок выводят на более естественные ландшафты. Я пошел по второй слева. Этот путь был несколько длиннее того, которым я собирался пойти вначале, — но все равно тропинки должны потом пересечься, — к тому же по этой было легче идти, а я сердцем чувствовал, что этой ночью последнее для меня куда важнее. Неизвестно, какие колдобины могли ждать меня на другом пути.
Я бродил по гребню Колвира чуть ли не с час, прежде чем отыскал нужную тропу вниз. Тогда я остановился, попил воды и перед тем, как спуститься, пару минут передохнул.
Очень трудно уйти в Тень с Колвира. Чтобы сделать это без лишних забот, требуется удалиться подальше от Янтаря. Так что самое лучшее, что я мог сейчас сделать, — это топать и топать, что в общем-то было неплохо, потому что ночь для прогулки выдалась просто чудо.
Я прошел уже добрую часть дороги, когда небо над головой осветилось и через Колвир перевалила луна, пролив свет на мой извилистый путь. Я зашагал быстрее. Не хотелось спускаться с горы, пока не рассветет.
Я был зол на Рэндома за то, что он не дал мне шанса объяснить цель своей работы. Если б не похороны Кэйна, я ни за что бы не вернулся в Янтарь, пока все как следует не отладил. В этот раз я не собирался даже упоминать Колесо-Призрак, а заикнулся о нем лишь потому, что проект мой пусть боком, но касался той загадочной цепи событий, которые меня захлестнули, и Рэндом захотел узнать всю историю целиком. О’кей. Ему не понравилось то, что он увидел, но рекламный показ был преждевременным. Теперь, если, как мне и велено, я вырублю Колесо, куча моих трудов пойдет просто псу под хвост, а то, что недавно начатая работа движется сейчас полным ходом, про это я уж и вовсе не говорю. Колесо-Призрак все еще сканирует Тень в фазе самообучения. Мне так и так надо его проверить — посмотреть, как оно действует, и, если придется, подкорректировать явные огрехи, которые просочились в систему.
Я травил себя этими мыслями, а тропа тем временем становилась все извилистее и круче.
Рэндом ведь не приказывал грохнуть все в прямом смысле. Он просто попросил меня выключить прибор. Так что я остановился на точке зрения, к которой пришел, и во всех будущих своих действиях решил полагаться исключительно на себя. И еще я решил, что у меня есть отсрочка и следует все проверить — пересмотреть системные функции и отладить программы, доведя их до уровня, который меня бы устроил. Затем я мог бы перевести данные в более постоянный статус — перед тем как выключить Колесо. Тогда ничего не потеряется; память будет в целости и сохранности, пока не придет время задействовать Колесо вновь.
Если ничего не случится…
Ну, а чтобы Рэндом был окончательно счастлив, подмонтирую несколько охранных систем, которые, по-моему, и на фиг никому не нужны. А потом свяжусь с Рэндомом, все ему покажу — вот тогда и посмотрим. Если он опять останется недоволен, Колесо можно выключить. Но, наверно, он будет «за». Стоит на эту тему подумать…
Так я шел и прокручивал воображаемую беседу с Рэндомом. К тому времени, когда луна подкатила к кульминации, я прошел уже большую половину склона. Идти стало явно легче. Я уже мог почувствовать, насколько слабее здесь сила Образа.
Раз-другой я давал себе передышку, чтобы попить, и один раз, чтобы съесть сэндвич. Чем больше я размышлял над своей проблемой, тем вернее приходил к мысли, что, если я поступлю по-своему, Рэндом просто лопнет от ярости и наверняка даже откажется меня слушать. С другой стороны, я сам был на него зол.
Но дорога впереди была долгая — несмотря на все срезанные углы. Так что у меня еще масса времени, чтобы разложить все по полочкам.
Стало заметно светлее, когда я пересек последний скалистый участок склона и добрался до широкой тропы, уходящей от подножия Колвира на северо-запад. Затем я начал присматриваться к растущим передо мной деревьям. Ага, вот оно, то большое, со знакомой отметиной…
И тут одновременно с ослепительной вспышкой, от которой воздух будто бы зашипел, и с оглушительным, словно взорвалась бомба, ударом грома дерево раскололось. Это случилось не далее чем в сотне метров от места, где я стоял. Когда ударила молния, я прикрыл руками лицо, но еще какое-то время в ушах моих стоял треск поверженного ствола и эхо громового удара.
Потом я услышал крик:
— Возвращайся!
Я решил, что этот словесный гамбит направлен не иначе как на мою персону.
— Может, сначала поговорим? — поинтересовался я.
Но мне никто не ответил.
Я залег рядом с тропой в расщелине, затем потихонечку переполз дальше, где было побезопасней. Я вслушивался и всматривался, надеясь, что, кто бы ни был этот крикун, он хоть как-нибудь себя обнаружит.
Надежда оказалась напрасной, зато за следующие полминуты я успел осмотреть рощу и ту часть склона, по которой спускался. И понял, что мои перспективы не слишком-то обнадеживающие.
Я вызвал изображение Логруса, и две его линии стали мне вместо рук. Затем я протянул их вперед, не сквозь Тень, а по склону вверх, туда, где над кучей камней торчал один — вполне приличных размеров.
Крепко ухватившись за камень, я потянул его на себя. Он был слишком тяжел, чтобы так вот запросто дать себя сдвинуть с места, и я взялся его раскачивать. Сначала медленно, потом все сильнее. Наконец он поддался моим усилиям и закувыркался вниз. Он с силой врезался в кучу — и началось. Камни ударялись о камни, каменная лавина росла; отодвинувшись от греха подальше, я увидел, как сорвались с места и покатились несколько камней покрупнее. Они первыми достигли изломанного края обрыва, откуда склон круто уходил вниз, и легли на самую кромку. А следом уже катилось целое поле камней; скала не выдержала, со стоном треснула и начала съезжать вниз.
Продолжая свое отступление, я почувствовал, как дрогнула подо мной земля. Но это был еще не финал. Обломки скалы подпрыгивали, скользили и падали в рощу. Я видел, как раскачиваются стволы, видел, как несколько деревьев упало. В ушах моих стоял треск, свист, хруст.
После того как все вроде бы успокоилось, я выждал еще полминуты. В воздухе висели облака пыли, половина рощи была повалена. Тогда я поднялся на ноги — Фракир раскачивалась на моем левом запястье — и направился к роще.
Я осторожно обошел ее, но там никого не было. Я влез на ствол упавшего дерева:
— Повторяю последний раз: не хочешь поговорить?
Нет ответа.
— О’кей, — сказал я, — на нет и суда нет. — И зашагал на север, в Арден.
Когда я пробирался по древнему Арденскому лесу, временами до меня доносились ржанье и конский топот. Не знаю, может быть, меня и преследовали, но всадники явно не собирались попадаться мне на глаза. Скорее всего, где-то рядом двигался один из патрулей Джулиэна.
Не это было важно. Скоро я заметил тропу и принялся за маленькие изменения, что уносили меня все дальше от любого, кто бы он там ни был.
Тень стала светлее, пропало коричневое, появилось желтое, деревья сделались чуть ниже… Чуть больше прорех в балдахине листвы… Нестройное птичье пение, странный гриб…
Мало-помалу характер леса переменился. И перемены давались тем все легче, чем дальше они уводили меня от Янтаря.