Страница 12 из 43
— Неверно.
Сфинкс улыбнулась и пошевелилась.
— Стой, — сказал я. — Почему неверно? Ответ подходит. Это, может быть, не тот ответ, которого тебе хочется, но зато он подходит к требованиям.
Сфинкс покачала головой.
— В этих ответах окончательный авторитет — я. Я решаю.
— Значит, ты жульничаешь.
— Нет, не жульничаю!
— Я выпил половину содержимого фляжки. Она стала наполовину полной или наполовину пустой?
— И то и другое.
— Правильно. Тут то же самое. Если годится больше одного ответа, тебе придется скушать их все. Это как волны и частицы.[33]
— Такой подход мне не нравится, — заявила Сфинкс. — Он открывает много поводов для двусмысленности. Он может испортить дело загадывания загадок.
— Это уж не моя вина, — сказал я, сжимая и разжимая ладони.
— Но вопрос интересный.
Я энергично кивнул.
— Но следует быть только одному ответу.
Я пожал плечами.
— Мы живем в не очень-то идеальном мире, — предположил я.
— Хм.
— Можем просто назвать это ничьей, — предложил я. — Никто не проигрывает, никто не выигрывает.
— Я нахожу это эстетически неприятным.
— Зато прекрасно применяется в куче игр.
— К тому же я немного проголодалась.
— Вот где правда, оказывается, сидела.
— Но я справедлива. Я служу правде, только на свой манер. Твое упоминание о ничьей позволяет взглянуть на это дело по-новому.
— Хорошо. Я рад, что ты меня понимаешь…
— Сыграем тай-брейк. Загадывай свою загадку.
— Это глупо, — сказал я. — Нет у меня никаких загадок.
— Значит, надо быстро какую-нибудь придумать. Это единственный выход из нашего тупика — или я засчитываю тебе проигрыш.
Я согнул руки и сделал несколько глубоких наклонов. Ощущение было такое, будто тело горело в огне. Еще оно становилось сильнее.
— О’кей, — сказал я. — О’кей. Подожди секунду.
Что за черт…
— Что такое — зеленое и красное, и ходит по кругу, по кругу, по кругу?
Сфинкс два раза моргнула, затем нахмурилась. Я использовал последовавшее за этим время для глубоких вдохов и бега на месте. Огонь притих, в голове стало чище, пульс выровнялся…
— Ну? — сказал я спустя несколько минут.
— Я думаю.
— На здоровье.
Я немного побоксировал с тенью. Сделал несколько изометрических упражнений. Небо стало еще темнее, и по правую сторону от меня появилось несколько звезд.
— Мне, конечно, не очень приятно тебя торопить, — сказал я, — но…
Сфинкс фыркнула.
— Я все еще думаю.
— Наверно, нам стоило ограничить время.
— Я не собираюсь тянуть слишком долго.
— Ничего, если я отдохну?
— Валяй.
Я вытянулся на песке и закрыл глаза, но перед тем, как заснуть, пробормотал Фракир охранное слово.
Я проснулся от дрожи, света в глаза и гуляющего по лицу ветерка. Потребовалась пара секунд, чтобы сообразить, что сейчас утро. Небо слева светлело, справа таяли звезды. Хотелось пить. И есть тоже.
Я протер глаза. Поднялся на ноги. Нашел расческу и пробежался ею по волосам. Сфинкс сидела все там же.
— …И ходит по кругу, по кругу, по кругу, — бормотала она.
Я прочистил глотку. Никакой реакции. Животина смотрела мимо. Я подумал: а что, если просто смыться…
Нет. Взгляд уже был на мне.
— Доброе утро, — приветливо сказал я.
В ответ — короткий оскал зубов.
— Хорошо, — сказал я, — мне потребовалось меньше времени, чем тебе. Если не ответишь сейчас, то мне играть уже неинтересно.
— Мне твоя загадка не нравится, — сказала наконец Сфинкс.
— Извини.
— Какой ответ?
— Сдаешься?
— Придется. Какой ответ?
Я поднял руку:
— Постой. Такие вещи следует делать в надлежащем порядке. Сначала я получу ответ на твою загадку, потом ты — на мою.
Она кивнула.
— В этом есть что-то от справедливости. Ну ладно — Крепость Четырех Миров.
— Что?
— Это ответ. Крепость Четырех Миров.
Я подумал о словах Мелмана.
— Почему? — спросил я.
— Крепость лежит на перекрестке миров четырех стихий; там она поднимается в пламени из земли и подвергается нападению вод и ветров.
— А что это за чушь насчет «наблюдать за всеми вещами в мире»?
— Может, это надо понимать в прямом смысле, а может, это относится к имперским планам хозяина. Или и то и другое вместе.
— А кто хозяин?
— Не знаю. Эта информация не есть суть ответа.
— Тем не менее где ты отхватила эту загадку?
— От одного путешественника, несколько месяцев назад.
— А почему ты из всех загадок выбрала именно эту?
— Она остановила меня, значит, загадка хорошая.
— А что стало с путешественником?
— Он ушел своей дорогой несъеденный. На загадку мою он ответил.
— Как его звали?
— Он все равно не сказал бы.
— Опиши его, пожалуйста.
— Не могу. Он скрывал себя под одеждой.
— А больше он ничего не сказал о Крепости Четырех Миров?
— Нет.
— Ну, — сказал я, — пожалуй, я последую его примеру и пойду прогуляюсь.
Я повернулся и направился к склону справа.
— Подожди!
— Чего? — спросил я.
— Твоя загадка, — сказала Сфинкс. — Я дала тебе ответ на свою. Теперь ты должен сказать мне, что значит — зеленое, красное, и ходит по кругу, по кругу, по кругу.
Я глянул под ноги и осмотрелся. Вот он, мой камень в форме гантели. Я сделал несколько шагов и встал рядом с ним.
— Арбуз в мясорубке.
— Что?
Мускулы ее вздулись, глаза сузились, а зубов, похоже, сделалось еще больше. Я сказал несколько слов Фракир и почувствовал, как Сфинкс шевелится, пока я наклоняюсь и подхватываю правой рукой камень.
— Вот так, — сказал я. — А это наглядное тому подтверждение…
— Подленькая загадка! — возвестила Сфинкс.
Левым указательным пальцем я сделал перед собой в воздухе два быстрых движения.
— Что ты делаешь? — спросила Сфинкс.
— Рисую линии от твоих ушей к глазам, — сказал я.
Примерно в ту же секунду, с запястья соскользнув на ладонь и извиваясь среди моих пальцев, Фракир сделалась видимой. Взгляд Сфинкса дернулся к ней. Я поднял камень на уровень правого плеча. Один конец Фракир повис свободно, извиваясь на моей вытянутой руке. Фракир начала наливаться светом, потом засверкала раскаленной серебряной проволокой.
— По-моему, наш спор завершился вничью, — объявил я. — Как ты думаешь?
Сфинкс облизнула губы.
— Да, — сказала она, вздыхая. — Полагаю, ты прав.
— Тогда я желаю тебе хорошо провести день, — сказал я.
— Да. Жаль. Очень хорошо. Доброго дня. Но прежде чем ты уйдешь, могу я спросить твое имя — для протокола?
— Почему нет? — сказал я. — Я — Мерлин из Хаоса.
— А, — сказала Сфинкс. — Значит, кто-нибудь пришел бы за тебя отомстить.
— Возможно.
— Тогда самым лучшим будет расстаться. Иди.
Я долго пятился, прежде чем повернуться и пойти вверх по правому склону. Так и шел, оставаясь настороже, пока вовсе не убрался оттуда. Но погони не было.
Я припустил трусцой. Хотелось пить и что-нибудь съесть, но вряд ли я найду завтрак в этой безлюдной каменистой стране под лимонным небом. Фракир вновь свернулась кольцами и исчезла. Я взялся за глубокие вдохи-выдохи, направляясь на пару десятков градусов в сторону от восходящего солнца.
В волосах моих ветер, глаза в пыли… Я двигался к груде больших камней, прошел в тени между ними. Небо над головой стало зеленым. Оставив камни позади, я вышел на более рыхлую равнину, вдали — мерцание, несколько облаков поднимаются слева.
Двигаясь ровным шагом, добрался до небольшого подъема, одолел, спустился по дальнему склону гребня, где колыхались редкие травы. Вдалеке — роща с верхушками деревьев, смахивающими на швабры… Я направился к ней, шуганув небольшое создание с оранжевым мехом, что прыгнуло через мою тропу и умчалось влево. Мгновением позже мимо меня промелькнула со звуком, похожим на стон, темная птица и направилась в ту же сторону. Я торопился дальше, небо продолжало темнеть.
33
Все частицы имеют волновую природу, то есть нельзя сказать, что частица является только частицей, поскольку одновременно она является и волной, на что и намекает Мерлин.