Страница 7 из 8
— Пожалуйста, Эштон, мы найдем помощь, я не хочу таких наказаний в подвале.
— Хорошо, я попытаюсь.
Люк прижался к нему, всхлипывая.
— Спасибо, Эши, — старший парень обнял его, целуя в висок и успокаивая его, прежде чем он начнет плакать.
+
Глаза Эштона были едва закрыты, он не спал. Буря разбудила его, не давая уснуть, мысли крутились в его голове. Он не заметил, что Люк проснулся, пока тот не сел.
— Почему ты встал? — рыкнул на него Ирвин, как делали голоса в его голове.
— Буря.
Эштон закатил глаза, убирая от него руки. Он забыл, что мальчик боится бурь.
— Люк, спи. Это чертова буря.
Эштон встал, стряхивая с себя Хеммингса. Старший лишь фыркнул и взял сумку. Люк встал.
— Ты не уйдешь в эту бурю от меня.
Эштон поднял голову.
— Когда это ты стал принимать решения?
— С этого момента. Ты не можешь оставить меня. Ты сказал, что любишь меня, а люди, которые любят друг друга, не оставляют друг друга наедине со своими страхами.
Эштон открыл дверь, не обращая внимания на слова Люка. Последний пошел за ним.
— Ты не оставишь меня одного! — прокричал мальчик.
Эштон ударил младшего парня по щеке как раз в то время, когда раздался гром.
— Что за пиздец, я остаюсь с тобой злым. Я убью тебя.
Удар Ирвина столкнул Люка на пол.
— Убей меня, Эштон.
— Хорошо.
Эштон взял Хеммингса, а тот укусил его за бедро. Старший парень уронил его.
— Я не хочу, чтобы твоя кровь была на ковре, иди в подвал.
— Вещи меняются. Ты не можешь сделать этого с тем, кого любишь, Эштон!
— Я не люблю тебя! Я врал, я не могу любить кого-то, кто так жалок.
Люк не плакал, он встал с пола, не замечая разницы в росте.
— Боже, как же я тебя ненавижу, Эштон.
— Тебе не позволяется ругаться.
— Вещи меняются.
Люк вжал Ирвина в стену, тот оттолкнул Хеммингса в другую. Оба смотрели друг на друга, Эш достал одно из лезвий, подходя к нему и поднося лезвие к шее, заставляя сказать что-то. Люк молчал, вместо этого он ударил его между ног. Хеммингс побежал в гостиную и открыл дверь, но звук грома отпугнул его.
— Люк, возвращайся, — простонал Эштон из коридора.
Все вокруг Люка закружилось. Он почувствовал боль в пятке, привалился к стене и посмотрел на это. В пятке было одно из лезвий Ирвина. Эштон был рядом с мальчиком, Люк попытался встать, но боль пронзила его тело. Старший парень схватил младшего и потащил на кухню.
— Ты думаешь, что можешь сбежать от меня? От любовника? Хорошая попытка, в этот раз ты зашел слишком далеко.
— Эш… Пусти.
— А должен?
— Ты пожалеешь об этом утром.
Люк не вырвался, Ирвин удостоверился, что руки младшего лежат ровно, прежде чем проткнуть их ножами.
— Эштон! — Хеммингс завыл от боли.
Крик Люка был прекрасным звуком для ушей Эша. У мальчика не было сил ни на что, кроме слез. Это возбудило старшего.
— Ты такой горячий, Люк.
Глаза Люка расширились.
— Прекрати.
— Что? Ты не находишь меня привлекательным?
Когда он спросил, куда он уходит или, подпрыгивая от звука грома, его голова сильно ударилась об угол, и он закрыл глаза.
КОНЕЦ
Или:
Люк поднял голову спустя часы, хотя казалось, что недели. Он взвизгнул от боли, ножи все еще были в его руках. Люк не слышал Эштона или бурю. Он наконец-то выпрямился, поднимая правую руку и крича от боли. Затем другой рукой вытащил нож.
Он вытащил ножи из рук, из них струилась кровь. Взгляд Люка упал на Эштона, который читал книгу.
— Как руки, любовь моя?
— Отлично, Эштон.
Эш отложил книгу.
— Прекрасно-прекрасно. Я в настроении сделать кое-что.
Он обернул руки вокруг талии младшего, склоняя голову набок.
— У меня тоже есть для тебя подарок, Эш.
— И что это?
Люк позволил упасть одному из ножей на грудь Эша. Улыбка тронула губы Хеммингса, но не такая улыбка, когда он играл в ФИФА, а такая, как у Эштона, который приходил после убийства.
— И что ты хочешь?
— Ты же любишь меня, да?
Эштон ответил кивком на вопрос.
— Давай сделаем то, что делают влюбленные?
Эш усмехнулся и перевернул их.
— Ты уже готов после всего, что случилось?
— Думаю, это заставит меня чувствовать себя лучше. Рядом с тобой я чувствую себя лучше, — его голос был необычайно детским.
Ирвин не слушал Хеммингса. Сначала он раздел себя, затем и его. Эштон сжал руки мальчика, тот застонал от боли, что завело старшего. Младший положил руку на шею Эштона, тянясь за поцелуем. Старший послушался. У Люка было лезвие между зубов, и когда они целовались, младший был более чем рад, разрезая язык Ирвина. Тот инстинктивно сглотнул. Рот Люка был красным.
— Л-Люк! — Ирвин начал кашлять.
— Что такое, любимый? Мои губы режут глубже лезвий, как и твои? — Люк смотрел на то, как кровь течет изо рта старшего парня.
Люк хихикнул, так как знал, что кровь течет их уголка рта. Люк харкал, пытаясь выплюнуть, но выходило только хуже. Люк не знал, почему он смеется. Он не мог перестать смеяться. Волна облегчения накрыла Люка, когда глаза Эштона смотрели на него, а движения прекратились.
Люк был наконец-таки свободен.
========== the ending of it all ==========
Starset – My Demons
Люк стоял перед дверью дома. Наконец-то, он может вернуться в город и делать то, что хочет. Он мог позвонить копам, закончить школу и быть тем, кем хочет. Он мог бы пойти спросить Майкла, но он же сообщник Эштона. Он решил, что сможет пройти через лес.
Он накрыл тело Ирвина простынями, а сам перешел с шага на бег. Он извинялся перед ним около часа, затем прошел дом Майкла. Поцеловал Эша в лоб и ушел. Слезы наполнили его глаза. Он был свободен от Эштона, и ничего не могло быть лучше. Мальчик замедлился, вытирая слезы.
— Наконец-то. Блять, наконец-то, — Люк заговорил, садясь на влажную землю.
Юноша поднял голову к небу, тучи плыли на восток.
— После пяти лет нахождения с этим психом, биполярным убийцей, я свободен. Я буду делать все, что захочу. Он не будет за мной ухаживать. «Любить» меня. Его любовь… я хочу сказать… могло бы быть и хуже, — Люк прислонился к дереву. — Он почти меня не кормил… исключая тот раз, когда он увидел нас с Калумом в объятиях. Он не кормил меня два дня, — Люк усмехнулся воспоминанию. — Он позволял мне принимать душ… Обнимал меня в бури, — Хеммингс закусил губу, думая о том, какие признаки «любви» проявлял Ирвин.
Я был у него единственной любовью. Ну, кроме его мамы. Но эта любовь отличалась. Люк встал, отряхивая себя, и направился в город. Но ради всего святого, это была любовь. И когда он сказал, что любит Эштона, он не врал. Он что-то оставил… Он думал, что это была любовь. То чувство, когда старший парень целовал его, было удивительным, как бы Эш ни пугал его. Хеммингс размышлял.
Днем позже он вернулся в город. Первым делом он пошел в полицию.
— Можем ли мы вам помочь?
— Я думаю, что любил его.
— Простите, сэр?
— Я хочу сказать, что я Люк Хеммингс. Меня украли пять лет назад.
Глаза офицера расширились, он кивнул и сказал сотрудникам. Люк был изодран и смущен своими чувствами.
— И я убил своего похитителя.
Полицейский кивнул.
— Все в порядке, сынок. Давай найдем тебе чистые вещи, и ты не будешь ни о чем беспокоиться. Твоя тетя, дядя и старшие братья искали тебя. Мы позвоним им, и ты поедешь домой.
— Но я убил его.
— Это была самозащита. Тебя не посадят, Люк. Пошли.
Люк последовал за офицером, сел и тупо смотрел в одну точку. Он слышал, как полицейские шептались о нем и о том, что у него Стокгольмский синдром. Люк отвернулся от тех, кто кричал его имя. Он увидел дядю и тетю, они крепко обняли его. Но он не чувствовал такой любви, как в объятиях Эштона.
— Я убил его, — повторял он все это время и весь следующий день.
+
Десять лет спустя.
Люк сидел рядом с могилой Эштона, разговаривал с ним. Люк никогда не простит себя. Майкл не сел в тюрьму, так как Хеммингс ничего не сказал о Калуме и о Майкле. Суд сказал, что ему надо посещать терапевта, чтобы чувства ушли. Но они не уходили. Иногда он засыпал на могиле, пока кто-то не будил его и не просил уйти.