Флирт зверя

Что от неожиданности я даже невольно вздрагиваю, а по телу ни с того ни с сего бегут горячие мурашки, скатываясь вдоль позвоночника будоражащей волной, заставляя рвано выдохнуть.

Мэтт удивленно вскидывает брови.

— Надо же, наше Величество соизволил проявить симпатию? — насмешливо произносит он, но в голосе его проскальзывают нотки изумления.

Джин не обращает внимания на его голос и утробно, глухо рыкает, чем-то явно недовольный, как умеют только тигры, ведь они не рычат — скорее, ревут. Он опускает голову и теперь продолжает свое исследование дальше. Возле моего живота задерживается надолго, почти настолько же, сколько и у ладоней, и затем уже обнюхивает мои ноги и ступни.

А я же настолько теряюсь в своих ощущениях, что почти все слова Мэтта откровенно пропускаю мимо ушей. Какое уж там, когда прямо передо мной находится такое невероятное и неповторимое создание!

Которое мне вдруг почему-то жутко хочется погладить.

Запустить пальцы в густую длинную шерсть, ощутить ее мягкость и шелковистость. И поглубже вдохнуть этот пряный мускусный запах, что исходит от хищника и кружит мне голову.

Но какой-то небольшой и все еще трезво работающей частью мозга я понимаю, что если сделаю подобное сейчас, то в лучшем случае отделаюсь потерей той конечности, которую рискнул протянуть к этому божеству во плоти.

Так что я терпеливо жду, пока тигр закончит свой «осмотр».

По окончании которого зверь поднимает голову и смотрит на меня таким взглядом, словно узнал обо мне что-то интересное, и мне опять кажется, что он читает все мои мысли.

А затем Джин вдруг…

Садится. Садится на пол рядом со мной и явно выжидающе смотрит.

Мэтт сначала недоуменно пожимает плечами, а потом, бросив взгляд на свои наручные часы, хмыкает.

— Ах, ну да… Время кормежки! Золотко пунктуален, как всегда. Где у вас тут тигров кормят? — спрашивает он, выходя из вольера, чем приводит меня в себя, заставляя сбросить какой-то непонятный дурман, окутавший сознание за то время, пока огромный кот так деловито и внимательно изучал меня.

На негнущихся ногах выхожу следом за мужчиной. Причем Джин бесшумно выходит вслед за нами, что я не сразу замечаю, увлеченный бурей внезапно взметнувшихся ощущений и чувств в моем теле.

— Этот… зверь просто нечто, — как-то обалдело выдыхаю, больше сам для себя, чем для того, чтобы быть услышанным. У меня до сих пор мурашки по всему телу от его взгляда. Такой пронизывающий. Будто действительно человеческий. — Вот так и начинаешь верить в существование оборотней… — тихо бормочу себе под нос.

========== Часть вторая ==========

Мэтт что-то рассказывает, кажется, пытается флиртовать, судя по игривым взглядам, что он на меня бросает. Насмешливые нотки в его голосе весьма завлекают. Он пытается казаться интересным, пока в шутливой манере рассказывает про ежедневный распорядок дня Джина, и, возможно, с кем-то это и прокатывает. Но не со мной, потому что Мэтт не в моем вкусе, увы.

У нас с утра зверей кормят, затем их чистят, после этого идет обычная программа — подготовка к выступлению. У тигров для кормежки и занятий отдельный отсек, который я и показываю Мэтту.

— Первые несколько занятий с ним ты проведешь под моим присмотром, а потом, когда Джин к тебе привыкнет, сможешь заниматься с ним индивидуально по своей собственной программе, — предупреждает мужчина, не обращая внимания на тигра, что идет прямо позади нас. — Только не злоупотребляй хлыстом, Золотко этого терпеть не может. Он ненавидит, когда им пытаются управлять.

Я вроде и пытаюсь сосредоточиться на том, что говорит мне Мэтт, но в основном большая часть его слов пролетает мимо моих ушей, не задерживаясь надолго у меня в голове.

Я запоминаю только какие-то основные моменты и даже что-то отвечаю, правда, большей частью односложное и не совсем внятное только затем, чтобы создать видимость того, что я очень внимательно слушаю и вникаю. Но на самом деле почти все мое внимание сосредоточено на увязавшемся за нами тигре.

Который идет немного позади нас обоих, низко пригнув голову и изредка касаясь плечом моего бедра. Его хвост высоко поднят, а напряженный взгляд золотистых глаз не отрывается от Мэтта.

И еще он беззвучно скалится иногда, словно инстинктивно чувствуя в нем соперника, ведь игривые нотки не остаются незамеченными и им.

Но Мэтт слишком увлечен тем, что пытается произвести на меня впечатление.

И зверю это явно не нравится. Поэтому он, в свою очередь, будто бы в противовес этим неудачным и наглым, по его мнению, попыткам мужчины охмурить меня, сам начинает вести себя как самец. И я, конечно, офигеваю, когда распознаю в походке Джина эту доминантную нотку. Так расхлябанно тигры ведут себя только в период спаривания или когда хотят сами произвести впечатление на самку.

Я иду рядом с Мэттом, но сам продолжаю краем глаза наблюдать за тигром.

Умный зверь, однако, знает, что нельзя кусать руку, которая его кормит. Он недовольно щурится, облизывая морду, и морщит нос, выражая свое явное презрение над попытками мужчины очаровать меня.

Для Джина далеко не остается секретом моя реакция на него самого, и, наверное, в этом кроется причина такого его поведения сейчас. Ведь он прекрасно знает, какое впечатление произвел на меня.

Подняв голову, он украдкой смотрит на выражение моего лица, видимо, желая узнать, как я реагирую на ухаживания другого самца, и будто невзначай приваливается плечом к моему бедру, слегка потершись о него. Его заигрывания несколько отличаются от мэттовых. Джин иногда заходит вперед меня, и тогда его хвост трется о мои ноги, скользя вдоль бедра, обтянутого блестящей кожей. Иногда же он, наоборот, останавливается, незаметно обнюхивая меня сзади, или украдкой касается горячим шершавым языком моих ладоней, обжигая пальцы своеобразными жаркими поцелуями.

Естественно, подобные знаки внимания со стороны зверя — я очень сильно надеюсь, что я все-таки не ошибся, и это именно признак расположения, а не чего-то другого — не остались мною незамеченными.

И это неожиданно меня очень сильно радует. Осознание того, что я все-таки нравлюсь этому великолепному хищнику, заставляет упавшее было вначале настроение вновь подняться, и я уже без былой опаски смотрю на тигра.

Который не особо-то и жалует нашего провожатого. Я не слепой и ясно замечаю, как зверь то и дело кидает на мужчину недовольные взгляды и будто хмурится. Это опять же выглядит настолько по-человечески, что я даже думаю, а не привиделось ли мне? И дело тут, скорее всего, не только в том, что Мэтт заигрывает со мной.

Но это настолько явно и очевидно, что галлюцинацией оказаться просто не может.

— Вот здесь тигров кормят. У нас их пятеро, все с Земли, — наконец останавливаюсь перед огромной металлической дверью и сообщаю не без гордости, открывая сенсорную панель и снимая блок с входа в нашу «тигриную столовую».

Тут около десяти отсеков, цирк здоровенный, животных много, ведь это же галактический порт. И первоначально мы рассчитывали на большее количество тигров, но тех, видимо, и на Земле осталось не так уж и много.

Я веду Джина в свободный отсек, который будет его личным, где он будет чувствовать себя уверенно и станет полноценным хозяином. Так он быстрее освоится, ведь хищники не любят посягательств на свою территорию.

А в данный момент Джин определенно считает посягательством на свою собственность совершенно другие притязания, ибо для него намерения Мэтта так же ясны, как вода в его миске, что меня крайне удивляет. И он продолжает следить за мной ревнивым взглядом.

А я решаю подтвердить свои догадки, хотя почти на все сто процентов уверен в том, что прав, — я ведь довольно-таки неплохо разбираюсь в повадках животных и их поведении.

— Хм, Мэтт, а что может быть расценено как посягательство? — задумчиво спрашиваю, останавливаясь в просторном металлическом отсеке и кидая вопросительный взгляд на мужчину.