Страница 85 из 91
Злость придала решимости, и Ольга пошла на опасный прием, раскрывшись, приняла телом удар, и, одновременно, контратаковала, пытаясь достать в шею. Ребра взорвались болью, перед глазами заплясали огни, но удар, хоть и ослабленный, боль стеганула с такой силой, что даже отточенное до рефлекса движение дало сбой, достиг цели. Бритая зашаталась, схватилась за горло, разом превратившись из неуязвимого голема в неподвижную мишень, и Ольга не упустила момента, выгнувшись, словно в спину вогнали раскаленный штырь, она ударила ногой в грудь противнице, вложив в движение остатки сил.
Бритая отлетела, с такой силой впечаталась в гараж, что железная стена загудела, но ослепленная болью, тут же вновь ринулась в атаку. Вскрикнув от клокочущей внутри ярости, Ольга ударила вновь, не дожидаясь повторного нападения, прыгнула следом. Придавив противницу коленом к земле, она вытащила пистолет, в течение всего боя провисевшего в кобуре бесполезной игрушкой, взвела курок, и, приставив ко лбу поверженной, прохрипела:
— Теперь вопросы задаю я.
Оскалившись, Бритая хрипло засмеялась. Кровь струилась из разбитого при падении носа, превращая лицо в чудовищную маску, а в глазах мерцали безумные искры. Ольга на мгновение решила, что бывшая соратница чересчур сильно ударилась головой, но Бритая, словно прочла мысли, сказала с насмешкой:
— Вопросы? У тебя еще остались какие-то вопросы?
Чувствуя, как начинает испаряться злость, словно получившее передышку тело спешно бросило все силы на восстановление поврежденных участков, забирая энергию у ненужных больше эмоций, Ольга произнесла:
— Немного, но они есть. Прежде всего, где проживает шеф?
В горле Бритой заклокотало, сплюнув кровавый сгусток, она поинтересовалась со смешком:
— Кого ты называешь шефом?
— Кого? — Ольга на мгновение опешила. До этого ей не приходило в голову, что к происходящему мог быть причастен кто-то кроме Геннадия Леонидовича. Но недоумение тут же прошло, сменившись подозрительностью. — Хорошо, скажи кто твой шеф.
— В разговоре я называю не иначе как «босс». А что касается имени… Не знаю.
— Допустим, — Ольга не унималась. — Тогда следующий вопрос, почему он заказал хозяина, а не меня? Ведь это было бы проще.
— Не знаю, — эхом повторила Бритая.
Ольга ощутила, что вновь начинает злиться. Нахмурившись, она прошипела зло:
— Я по-прежнему разговариваю с тобой, как с человеком, но если продолжишь в том же духе, пристрелю как собаку.
Бритая растянула губы в улыбке, отчего ее лицо стало еще страшнее, сказала насмешливо:
— Там, где я работаю, рано или поздно убивают, и лучше, если это будут чужие, чем свои, меньше мучений.
— Полагаешь, я не смогу причинить достаточно мук той, что испортила мне судьбу? — Ольга нехорошо прищурилась.
Бритая сделала попытку шевельнуть плечами, но лишь нелепо дернулась, скривившись от боли, прошептала:
— Делай, что считаешь нужным. Я проиграла, теперь твой черед.
— В таком случае….
Стиснув челюсти до хруста в зубах, Ольга опустила пистолет, так что ствол уперся в грудь девушке на уровне сердца, чувствуя, как задрожали пальцы, обхватила оружие двумя руками. Палец коснулся крючка, надавил, проталкивая неподатливый металл, в сердце болезненно кольнуло, и чем дальше сдвигался курок, тем сильнее кололо в сердце, пока болью не пронзило всю грудь. Ольгу охватило глухое страдание, от осознания того, что сейчас прервется чья-то жизнь, не где-то далеко, за закрытыми дверями и высокими заборами, отгороженная от реальности холодным бетоном стен, а здесь, совсем рядом.
Разум советовал, требовал, кричал, но внутри родился и с каждым мгновением рос протест, против того, что она должна убить. Не должна! А если и должна, то не сейчас, и не эту девушку, в глазах которой читается ожидание смерти, а того, кто управляет нитями, того, кто натравил почти ставших подругами девушек, друг на друга, того, кто возомнил себя богом, распоряжаясь жизнями и смертями других: черная тень прячущаяся за спинами подручных, сидящий в центре паутины паук, шеф и наставник — Геннадий Леонтьевич.
Вернув курок на исходное место, Ольга спрятала пистолет, замедленно встала. Глядя снизу вверх, Бритая произнесла отстраненно:
— Что ж, неплохое решение, но ты должна понимать, что мы увидимся вновь.
— Будет день — будет и пища, — процитировала Ольга пришедшие на память строки. — Но пока не пришло то время, когда что-то заставит меня убивать помимо воли.
Возвращаясь, Ольга приметила возле дома машину скорой помощи, тут же суетились люди в белых халатах. Мучимая сильнейшей тревогой, она поспешила к подъезду, но взгляд наткнулся на стоящий поодаль милицейский бобик, и шаги сами собой замедлились. Ольга замерла в раздумии. С момента убийства семьи хозяина прошло всего несколько часов, и ее вряд ли стали разыскивать, но подстраховаться не мешало. Обойдя дом по кругу, Ольга затаилась в зарослях кустов на противоположной стороне двора.
Когда из дверей подъезда двое мужчин в белых халатах вынесли покрытые простыней носилки, Ольга ощутила, как в голове начало мутиться, в груди защемило так, что стало трудно дышать, она схватилась за ветку, рванула ворот рубахи так, что отлетели пуговицы. Один из стоящих у машины врачей взмахнул руками, крикнул так, что окружающие невольно вздрогнули:
— Шевелитесь, вашу мать! Он же кровью изойдет до больницы!
Мужчины живо соскочили с крыльца, осторожно погрузили носилки в машину. Рявкнул мотор, замерцал синий маячок на крыше, «скорая» рванула с места, спасая хрупкую человеческую жизнь. Ольга ощутила, как с плеч будто сняли тяжелую глыбу. Жив! Ощутив безграничную радость, она закусила губу, сдерживая рвущийся наружу крик ликования, оттого, что хоть кто-то из близких людей пережил этот ужасающий вечер.
Милиционеры же не спешили уезжать, стояли возле машины, затем, негромко о чем-то переговариваясь, курили у подъезда. В окнах квартиры горел свет, время от времени, мелькали силуэты людей. Наконец свет потух, милиционеры уехали, а спустя немного времени погасли и желтые квадраты соседских окон. На всякий случай, выждав еще некоторое время, Ольга вышла из укрытия, поглядывая по сторонам, двинулась в сторону дома.
Подъезд встретил тяжелым запахом табака, создавалось впечатление, что все приехавшие, от врачей, до милиции, поднимаясь к квартире, сочли своим долгом выкурить по сигарете, а то и не по одной. Поморщившись, Ольга рванула ставню, открывая доступ свежему воздуху. Прохладный ночной ветерок ворвался в подъезд, игриво взвихрил занавески. Сразу же потянуло сквозняком, воздух начал очищаться.
Пройдя последний пролеты на цыпочках, Ольга приникла ухом к двери, несколько минут стояла не шевелясь, но так ничего и не услышав, достала ключи, отперев замок, осторожно вошла. Квартира встретила ее множеством незнакомых запахов, среди которых преобладал тяжелый сладковатый аромат. Включив свет, Ольга поняла чем именно пахнет. На полу, размазанное по всему коридору, темнело огромное кровяное пятно, многочисленные отпечатки подошв веером расходились по комнатам, превращая квартиру в сюрреалистический коллаж.
При виде засохшей крови, Ольга вновь ощутила болезненный укол в сердце, но тут же постаралась взять себя в руки, вспомнив, что Михаил в руках врачей, и ненужные опасения лишь измотают психику, и без того перенапряженную за последние сутки сверх всякой меры. Раздевшись, после вечерних приключений деловой костюм представлял из себя жалкое зрелище, Ольга вооружилась тряпкой и принялась уничтожать следы пребывания «гостей». Она непрерывно терла и скребла, раз за разом меняя воду и, наконец, по прошествии получаса, прихожая засияла такой чистотой, что глядя на блестящий линолеум, почищенную обувь и аккуратно развешанную одежду никто бы не смог предположить, что совсем недавно квартира напоминала мясоразделочный цех.
Когда в квартире воцарился порядок, Ольга поужинала, наскоро пожарив котлет из остатков фарша. Котлеты получились недосолены и слегка подгорели, но Оля вдруг ощутила такой голод, что, не взирая на недостатки, смела ужин в считанные минуты. Едва желудок наполнился, непреодолимо потянуло в сон. Махнув рукой на немытую посуду, Ольга быстро ополоснулась под душем и, едва коснувшись постели, погрузилась в глубокий сон.