Страница 4 из 34
- Я был у Голощекина, - объяснил Павлищев. - Большевики хотят печатать в газетах списки офицеров, подавших заявление. И если не будет возражений со стороны рабочих и нижних чинов - заключать с ними договоры.
- Позвольте, нельзя начинать службу с недоверия! Мало ли кто может обо мне наплести всякой чепухи?
- Вы чувствуете за собой какую-нибудь вину?
- Нет. Но... А Вы решили твердо?
- Да, пока мне с большевиками по пути. А там будет видно.
- Я могу немного подумать?
- Да - сутки...
Сутки я лежал на кровати, смотрел на лепной потолок и размышлял: "Что у меня отняли большевики? Ничего. Это у Боровского - тесть фабрикант, и то капитан не очень нервничает. Павлищев всю жизнь положил на то, чтобы он, сын коллежского регистратора, какого-то там Акакия Акакиевича, стал подполковником. А теперь Иван Степанович плюет на свое прошлое и готов идти к большевикам. Ведь их лозунг "Социалистическое отечество в опасности!" означает и "Россия в опасности!"
Наконец, еще в гимназии мы спорили о "грядущих гуннах". Как мне тогда нравился Брюсов!
Где вы, грядущие гунны,
Что тучей нависли над миром!
Слышу ваш топот чугунный
По еще не открытым Памирам,
На нас толпой озверелой*
Рухните с темных становий
Оживить одряхлевшее тело
Волной пылающей крови...
_______________
* Так у А. Владимирцева. У В. Брюсова - "ордой опьянелой".
И вот они, одетые в рабочие блузы, в серые солдатские шинели, пришли, пришли с винтовками! Пришли отворить жилы и выпустить черную застоявшуюся кровь... А мы испугались! Кстати, в газетах пишут, что Брюсов предложил свои услуги Советам...
Так я думал и постепенно понимал, что вся моя нерешительность, все метания - сродни самолюбованию. Я как бы говорю себе и окружающим: посмотрите - совсем молодой прапорщик, но он уже воевал, он знает цену жизни, сейчас он принимает важное для него и для Родины решение, не мешайте ему! И по тому, как иронически поглядывал на меня Павлищев, я понимал: он-то уж хорошо знает причину моего томления. Но вместо того, чтобы честно сказать о том, что уже решился идти вместе с ним, я из мальчишеской настырности продолжал строить многозначительную физиономию.
Я проснулся утром следующего дня и первое, что увидел, - черный глянцевый таракан, медленно, как броневик, ползущий по полу. Я поднял глаза и встретился взглядом с Павлищевым.
- Реликтовое насекомое, - сказал он. - Царства встают, рушатся, а он ползет себе и ползет. Таракан - ровесник динозавров, а знаете, прапорщик, почему выжил? В щелях умеет отсиживаться... Ваше решение? - без всякого перехода закончил подполковник.
- Иду с вами! - ответил я дрогнувшим голосом.
- Только не рыдайте слезами счастья и не бросайтесь мне на шею. Собирайтесь. Как вы думаете, Андрей Сергеевич, георгиевские кресты комиссара не смутят?
- Н-не знаю... - признался я, натягивая сапоги.
Мы побывали у комиссара Голощекина. Через несколько дней нас снова пригласили в Совет и предложили заключить договор сроком на полгода. Нас брали в качестве инструкторов. Оклад - 600 рублей. Наша основная задача на ближайшее время - формирование 1-го Уральского полка. Иван Степанович заместитель командира полка. Мне обещали роту. А когда мы пришли в казарму, то встретили там Боровского. Капитан картинно поклонился и сказал:
- Привет наемникам пролетариата!
P. S. Перечитал написанное. Больше похоже на воспоминания старца, чем на дневник. Павлищев интересовался, что это я так старательно пишу, а узнав, начал иронизировать. Я промолчал.
P. P. S. Вечером зашел Юсов. Сказал, что уезжает. Не подавая руки, попрощался, а возле двери обернулся и сказал:
- Павлищев, обещаю, что, когда мы разгоним большевистскую сволочь, вас за былые заслуги не повесят, а расстреляют.
На меня он вообще не взглянул, словно я какой-нибудь денщик.
- Благодарю за гуманность, господин поручик! - иронично ответил Иван Степанович.
ПЕРВАЯ ПОЛИТБЕСЕДА С ЧИТАТЕЛЕМ
Перечитывая написанные страницы и испытывая при этом свойственное авторам чувство неудовлетворения, я понял и другое: кому-то из читателей может показаться неясным, почему бывший император Николай Романов оказался за дощатым забором дома Ипатьева, почему есаул Енборисов пробирается к атаману Дутову и кто такой, наконец, сам Дутов, поднявший казаков против Советской власти. Все эти вопросы, безусловно, требуют ответов.
Конечно, можно пойти простым путем - поставить после малознакомого имени или понятия звездочку и сделать сноску. Например: "ДУТОВ Александр Ильич (1879 - 1921) - один из главных руководителей казачьей контрреволюции на Урале, генерал-лейтенант (1919). Участник первой мировой войны. После Февральской революции избран председателем реакционного Совета "Союза казачьих войск", в июне возглавил контрреволюционный Всероссийский казачий съезд, поддерживал тесную связь с Корниловым, с сентября - атаман Оренбургского казачества..."
И тут я вспомнил о том, что у красных именно в описываемый период получили большое распространение политбеседы. И это понятно: зачастую слабо обученные и плохо вооруженные, красноармейцы были сильны прежде всего классовой сознательностью, верой в идею, за которую шли на смерть.
Политбеседы проводили комиссары, командиры или же наиболее грамотные, обладающие агитационным даром бойцы. Их еще называли "политбойцами". Не имеющие соответствующего образования, порой плохо осведомленные, не знающие даже, как там держатся Питер или Москва, политбойцы не всегда сообщали своим товарищам свежие новости, но в их словах было главное убежденность.
Итак, что же происходило в революционной России тогда, в начале боевого восемнадцатого года? Жизнь стремительно обновлялась, каждый день, каждый час приносили все новые и новые события - радостные, обнадеживающие и трагические. Раскроем краткую хронику гражданской войны, пробежим хотя бы несколько строк:
1918 год.
1 января - В Петрограде совершена попытка покушения на
В. И. Ленина.
Атаман Дутов перерезал железную дорогу на Оренбург.
2 января - Разрыв дипломатических отношений с боярской
Румынией.
3 января - Объявление России Федеративной Советской
Социалистической Республикой.
4 января - I Сибирский съезд Советов высказался за вооруженную
поддержку Советской власти.
5 января - В Петрограде открылось Учредительное собрание,
большинство в котором представляли крайне правые партии. Собрание
отказалось утвердить декреты Совнаркома.
6 января - Правоэсеровская демонстрация в поддержку
Учредительного собрания.
6 января - Декрет о роспуске Учредительного собрания, который
был выполнен с помощью красногвардейцев и балтийских моряков...
Такая же насыщенность отличает почти все последующие дни. Советская власть принимает один декрет за другим, словно кладет камень за камнем в прочное здание нового мира.
15 января - Декрет об организации Рабоче-Крестьянской Красной
Армии.
29 января - Декрет об организации Рабоче-Крестьянского Красного
флота.
1(14) февраля - Введение западно-европейского календаря...
Новая власть, возвестившая начало новой эры, постановила исчисление времени вести по-новому. Тут, конечно, своя революционная символика.
Но многим тогда все эти новшества казались блажью "кучки большевиков", случайно и ненадолго пришедших к руководству. Натиск немцев удалось сдержать ценой тяжкого Брестского мира. То там, то здесь вспыхивали мятежи, плелись заговоры. Но это было пока лишь нервное подергивание мускулов огромного зверя контрреволюции, приготовившегося к решающему прыжку. Многие, наверное, видели известный плакат Н. Кочергина "Очередь за Врангелем!": огромный красный богатырь нанизал на длинную пику десяток смешных человечков с надписями - Корнилов, Каледин, Колчак, Юденич, Шкуро, Деникин... Теперь он готов пронзить размахивающего окровавленным клинком Врангеля. У плаката свой язык - шершавый, уничтожающий, зло высмеивающий. Но это были страшные враги, не раз, скажем прямо, ставившие Советскую власть на край пропасти. Много, очень много крови было пролито, чтобы изобразить их вот так - нанизанными на красную пику, как шашлык на шампур.