Камаэль

Силы мои всё крепли, креп и я сам. Я вытянулся и, пусть не стал таким же мускулистым и высоким, как брат, но перестал уступать ему в ловкости. Не раз и не два мы начинали драться, чаще просто тренироваться по просьбе матери, а исход боя всегда колебался посередине – либо мне удавалось обхитрить брата и ловкостью уложить его на лопатки, либо ему припечатать меня своей невероятной силой. Джинджер помог мне пробудить в себе Силу Оборотня. Ту самую, что делала из детёныша настоящего воина, зверя.

Но и это не могло укрыть меня от бед, а лишь больше привлекло ко мне пристальное внимание, о котором я не знал, всё ещё имея ту детскую наивность, лишиться которой был должен очень и очень скоро.

Майские дни постепенно заканчивались, близилась летняя сессия, к которой я готовился ровно с таким же упорством, с каким готовился всегда. Меня не прельщали улицы, шумные заведения, как не прельщали и люди вокруг. Приятнее было выйти прогуляться ночью, когда никто не видит, жадно вдыхая ночную прохладу и любуясь Королевой Луной. Как она прекрасна! Прекрасна во всех своих обличиях. Как круглолицая дама она мне нравилась куда как больше, чем ущербный месяц, но во всех этих образах было своё очарование. Бывали моменты вдохновения, внутренних вспышек, когда я нёсся по пустым улицам городка, поднимая высоко вверх руки, перепрыгивая через бордюры, невысокие ограждения или перемахивая в несколько движений через высокие заборы. В такие моменты сердце замирало в груди и с бешеной силой начинало стучать о рёбра вновь, словно рвалось к моей Старшей Сестре-Покровительнице, дыхание сбивалось, а на глаза выступали слёзы бесконечного счастья.

А бывало, что я сидел на высоком холме позади сада нашего дома, прижав к груди колени, обвив их руками, и на душе было гадко, тяжко – просто так. И слёзы сами по себе катились по щекам, и я их совсем не смущался, позволяя им сбегать тонкими струйками и исчезать в воротнике пальто. Осенью и весной такие моменты были особенно частыми гостями, и мне всё казалось, что я жду чего-то или кого-то. Скорее даже кого-то, кто заберёт эту тянущую боль из сердца. Быть может, мы делили её на двоих?

Брат вломился ко мне в комнату, встрёпанный, счастливый и даже слегка раскрасневшийся:

– Льюис!

– Заткнись, мне не до тебя, – отрезал я, перелистывая страницу библиотечной книги и вчитываясь в строки.

– Чёрт возьми, зубрилка, оставь ты это! – довольно захохотал Джинджер, отчего я подпрыгнул и обернулся на него. Мой брат просто светился от счастья. – Знаешь, что я нашёл?!

– Ну и? – стараясь не выказывать своего нетерпения, поинтересовался я, откинувшись на спинку стула и скрестив на груди руки.

– Я достал два билета на выставку магических существ, – довольно протянул Джинджер, словно бы специально помахав у меня перед носом билетами и тут же одёрнув руку, когда я попытался их взять.

– Небось идёшь со своей «Барби» и меня только подразнить пришёл. – раздражённо буркнул я, принимаясь собирать слишком отросшие волосы в высокий хвост.

– Обижаешь, Лу-лу, – протянул Джинджер, потрепав меня по голове и испортив всю причёску. – Я пришёл, чтобы позвать тебя с собой. Только представь, увидим упырей! Сексапильных эльфиек с огромными грудями!

– Тебе бы только о бабах думать, – отмахнулся я, хотя идея посмотреть на упыря мне понравилась.

С тоской глянув на открытую книгу, я поднялся со своего места:

– Хорошо. Выветрись из комнаты, я переоденусь.

Довольно хохотнув, мой брат выскользнул из комнаты. Наспех скинув домашнюю футболку и натянув клетчатую тёмную рубашку с брюками и кедами, я глянул на себя в зеркало. Наверное, я в самом деле засиделся – болезненная бледность лишь больше подчёркивала синяки под глазами, что мне совершенно не нравилось. Оправив выбившиеся из хвоста пряди, я более-менее удовлетворённо кивнул и вышел из комнаты.

Сколько раз я сожалел об этом согласии! Но уже было поздно что-то менять – обхватив меня за плечи, Джинджер потащил меня на эту выставку, что была в нескольких кварталах от нас и располагалась в не очень высоком здании выставочного центра. Возможно, мне бы даже понравилось, если бы волшебный народец не был заперт в серебряные клетки. Очаровательная эльфийка уныло смотрела на меня своими ярко-зелёными глазами и словно бы видела насквозь мою сущность. Трое перевёртышей, пойманных во время обращения и заточённых в полуформе жалко жались друг к другу, пусть они и были безумно красивы собой. А уж пушистые ушки и хвосты были неотразимы. Но если бы они уныло не опускались. В большом аквариуме, с различными карликовыми деревьями и имитированным ручейком чахли маленькие фейки, тихо позвякивая крылышками. Увидев меня, они дружно прильнули к стеклу. Я хотел было к ним приблизиться, но брат упрямо тащил меня дальше.

– Куда мы? – поинтересовался я, с неохотой перебирая ногами и всё больше начиная грустить. Как мне было жаль, что они все были заточены! И я возненавидел себя за беспомощность в этом деле, хотя я – Светлый страж.

– Главный экспонат! Я с трудом выпросил у владельца выставки пропуск туда! – довольно фыркнул брат, вскинув подбородок.

Бесконечные залы, наполненные волшебными существами и малым количеством посетителей – сюда пускали только таких же, либо очень влиятельных, каким стал мой брат. Наконец, Джинджер приоткрыл какую-то дверь и впустил меня, затем пройдя следом и закрыв её за собой. Было темно, как в заднице у негра, уж извините меня за эту грубость. Даже мои глаза оборотня ничего не могли различить.

– Джи, где этот экспонат? Я нихрена не вижу! – рыкнул я, поворачиваясь к брату.

– Главный экспонат – это ты. – рассмеялся Джинджер, и я услышал, как щёлкнул замок двери, эхом пролетев по тёмной комнате.

========== Ветер, кровь и серебро ==========

Выпей – может, выйдет толк,

Обретёшь свое добро,

Был волчонок – станет волк,

Ветер, кровь и серебро.

Так уж вышло – не крестись –

Когти золотом ковать,

Был котёнок – станет рысь,

Мягко стелет, жестко спать!

– Главный экспонат – это ты, – рассмеялся Джинджер, и я услышал, как щёлкнул замок двери, эхом пролетев по тёмной комнате.

Смех этот так же гулко отозвался, пробрав меня до самых костей. В темноте вспыхнули алые глаза с вертикальными чёрточками – брат оказался совсем рядом со мной, а затем вновь закрыл глаза. Нам с ним не нужны были глаза, чтобы видеть. Достаточно чувствовать запах, страх своей жертвы, как делал сам Куарт. А потому, успокоив своё сердцебиение и прикрыв глаза, я потянул носом воздух. Здесь был кто-то кроме нас.

– Ты опять вздумал меня продать, да, Джинджер? – с нажимом произнёс я, наугад находя стену и вжимаясь в неё спиной, прислушиваясь к происходящему. – Решил, что один не справишься, а потому позовёшь ещё кого-то? Покажитесь уже, не стесняйтесь.

Меня трясло от гнева и постыдного страха, которого перед оборотнями нельзя показывать, хотя я и не был уверен, что там, в темноте, прячутся именно оборотни. В следующий миг вспышка яркого пульсара ослепила меня почти на минуту, но я яростно вслушивался в происходящее, стараясь уловить, не подкрадывается ли ко мне кто – все стояли на своих местах. Когда же зрение стало ко мне возвращаться, я несколько раз моргнул и огляделся.

Маленькая комнатушка без мебели была полностью тёмно-синего цвета, отчего казалась ещё меньше. Взгляд мой тут же наткнулся на три двери. Одна из них – та, из которой я вышел, вторая была расположена по диагонали от неё и вела неизвестно куда. А вот последняя дверь пряталась в тёмной нише и явно вела к выходу, поскольку именно к ней проход мне и загородил через мгновение высокий, тёмнокожий мужчина с чёрными короткими волосами. Запрокинув назад голову, чтобы получше разглядеть его лицо, я скривил губы в холодной улыбке:

– Тебе там наверху не дует, громила?