Капитан

- Это нечестно! - завопил Султан.

- Ой, нога! - простонал Еж.

Султан трогал мокрые волосы и принюхивался:

- Чем вы меня облили? Это нечестно!

- А Димо где? Да рассказывай же, Султан!

- Нету его.

Султан наконец понял, почему ему неудобно сидеть. Он привстал, и Еж высвободил ногу.

- Надо прочесать город, - распорядился Капитан. - Пойдем по двое. Кто найдет Димо, немедленно возвращается сюда и поднимает флаг. Мы с Мичманом пойдем в центр. Седой на велосипеде скатает на кирпичный завод, Еж и Пейчо идут к школе... Ваню и Султан...

Город был поделен на квадраты, и все по парам направились в свои секторы.

- Ваню, сетку забыл.

Только теперь Капитан заметил, что бывший юнга стоит одиноко и по щекам у него в два ручья текут слезы. Капитану стало жаль малыша, и он дружески обнял его за плечи.

- Ничего, Ваню, так уж получилось. А ну, старший матрос, не вешать головы! Я обещаю, что ты первый...

Капитан нагнулся и что-то зашептал ему на ухо. Ваню поднял сетку.

- А зачем ты меня с Султаном назначил? Он ползет как черепаха.

- Да так, второпях не подумал... Ладно, я побежал, а то не догоню Мичмана.

Еж и Пейчо бежали к школе.

- Еж! Ты уже не хромаешь!

Еж и сам удивился не меньше Пейчо. Сам того не замечая, он бежал, как обычно. Попробовал наступить больной ногой на всю ступню, попрыгал.

- Ого, совсем не больно! Вот обида!

Они побежали дальше.

- Почему обида?

- Может, она и вчера была здоровая, а я целый день зря хромал.

Сектор Ваню и Султана находился возле леса. Пробегая мимо пекарни, Ваню сказал:

- Погоди чуточку, Султан.

Султан только этого и ждал. Он присел на выступ окна и стал обмахиваться рукой. Как раз напротив пекарни продавали мороженое. Какая-то маленькая девочка протягивала мороженщику деньги, и тот подал ей вафельный стаканчик. "Мне пяток таких стаканчиков, - думал Султан, - я бы мчался быстрее молнии". И поскольку он, кроме мороженщика, ничего вокруг не замечал, то и не заметил, как мимо него проехал на мотоцикле Димо.

Ваню вышел из пекарни. Он тащил полную сетку хлеба да еще по одной буханке под мышкой. Султан взял их, чтобы Ваню было легче.

- Ого, целых семь буханок! У вас что - гости?

- Каждый день посылают меня за хлебом, каждый день ношу по буханке, - вот я и решил взять сразу семь штук: теперь целую неделю не буду за хлебом ходить, - ответил Ваню.

Султан не слушал, но на всякий случай кивал головой и отщипывал по кусочку от доверенных ему буханок.

Димо как сквозь землю провалился. Он с утра отремонтировал на кирпичном заводе прессы и взял на два дня отгул. Ребята узнали, что он укатил куда-то на мотоцикле.

Решили дожидаться возле его дома. Машинист мог вернуться в любую минуту. Никто не смог отлучиться. Ребята рассуждали о добрых адмиралах и вообще о хороших людях. И, только когда стемнело, вспомнили о том, что предстояло Седому и Ежу.

Седой сразу поднялся, а Еж стал канючить:

- Капитан... Пират... Может, мы лучше завтра вечером, а? Сначала хоть чертежи посмотрим!

Но, не получив ответа, Еж затрусил вслед за Седым, опять почему-то прихрамывая. Может быть, из жалости к себе?

Не успели они уйти, как показался Димо.

- Димо! Пришло письмо!

- От адмирала!

Конверт действительно был огромный-преогромный. Димо вынес письмо. Сели на корточках под уличным фонарем. Димо осторожно вскрыл конверт.

Да, там были чертежи! И коротенькое письмецо, даже скорее записочка:

"Дорогие ребята!

Товарищ контр-адмирал приказал мне послать вам чертежи корабля, которые вы просите. Как только вы подготовите все необходимые детали, сообщите, я обязательно приеду и помогу вам при сборке. С морским приветом!" Затем шла неразборчивая подпись, а под нею в скобках: "Старшина Фомич".

- Видали? Бам! Контр-адмирал! - сказал Торпеда. - Это, наверно, побольше, чем просто адмирал.

15. САМЫЙ, САМЫЙ, САМЫЙ...

Каждый день после обеда у девочек шла репетиция. Собирались у Лены во дворе. Спектакль был задуман невиданный. С декорациями, костюмами, музыкой, танцами. Назло мальчишкам, которые так дерут нос кверху!

В квартале уже много лет подряд каждое лето устраивали театр для детей. Когда-то первые устроители назвали его "Пестрое рядно", и название осталось, хотя занавес давно был не из рядна.

Раньше всех являлись на репетицию зрители. Они прилипали к каждой щелочке, к каждой дыре в заборе. Девочки не прогоняли их: они помнили, как сами когда-то таким же образом приобретали актерские и режиссерские навыки.

Программа обещала быть на редкость интересной. Лена подала мысль: придумать матросский танец. Как будто пять моряков уходят в дальнее плавание. С ними кок. Роль кока досталась Румяне. Ей подложили подушку, и она стала даже толще, чем Султан. Две девочки держали сделанный из картона борт корабля и слегка его раскачивали. Получался шторм. Матросы передвигались по палубе шатаясь. Корабль шел ко дну, но матросы и кок с половником в руке вплавь благополучно добирались до суши.

Представление завершалось коротенькой пьеской "Три бабочки". И артисты и зрители успели выучить роли назубок. Теперь репетировали в костюмах.

Маргарита, как самая рослая, изображала солнце. Она просунула голову в большой желтый круг из картона, от которого во все стороны расходились лучи.

Лена была какая-то растерянная, взволнованная и то и дело исподтишка поглядывала на часы. Девочки удивлялись, почему она сегодня не заставляет их по десять раз повторять одно и то же, когда они собьются.

- Ничего, это мы знаем, - говорила она при каждой ошибке. - Пошли дальше.

Репетиция приближалась к концу. Маргарита должна была прорвать облака, засиять на небе и высушить бабочкам крылья. Донка заиграла на аккордеоне заключительный танец. Вдруг Маргарита остановилась, ни слова не говоря, достала из кармана очки и осторожно, чтобы не помять лучи, надела их.

Бабочки и цветы удивленно взглянули на нее. А Лена смотрела и не могла понять: "Что это? Маргарита точно вылитый подсолнух".

- Девочки, я без очков танцевать не могу.

- Как же так, солнце - и вдруг в очках!

- Ну и что? Ведь бывают же солнечные очки!