Страница 10 из 16
Да и как не пойти?
Ханка ханкой, не ханка главное.
Во взбудораженной перестройкой стране широкое распространение получили гораздо более привлекательные продукты. Скажем, фенозепам, напрочь обрубающий все внешние восприятия и обманчиво замыкающий тебя в твоем собственном, совершенно особенном, великолепном и невыносимом огненном центре мира. Крутись, вертись, сгорай от восторга! Или циклодол, напрочь изымающий тебя из этой поганой действительности. Только лови момент! Наконец, амитрипиллин, желтые таблетки которого сладостно возвращают самую счастливую улыбку на самое испитое, обтянутое кожей лицо.
В Киселевске дорога к дому Яшки Будды многим была известна.
Правда, Будде надо было платить, а у Мишкиной бабки комната давно была пустая. Сама бабка спала на тонком, как вытертая овчинка, тюфяке, и копеечную пенсию старательно от Мишки прятала. Пришлось воровать со строек казенную сантехнику, она всегда шла на ура. Потом Мишка увлекся, стал прижимать случайных прохожих к забору. У случайных прохожих в карманах случается всякое. Всех, блядь, посажу на нож, хорошему человеку Яшке Будде нужны бабки! Яшка Будда к солидной покупке даже премию выдает – бесплатный одноразовый шприц.
Дом Будды стоял рядом с домом директора местного техучилища, разделял их дворы легкий заборчик. Случалось, что обкуренные клиенты Яшки Будды заваливались по ошибке во двор директора. Директору это не нравилось. Он завел кавказца по кличке Рэмбо. Угрюмый пес добросовестно валил заблудшего клиента с ног, а директор, матерясь, выкидывал со двора бедолагу. То и дело сопливый тинейджер Кешка, малолетний сын директора, радостно вопил: «Батяня! Рэмбо опять клиента по земле катает!»
Директор не раз ходил в милицию.
В милиции откровенно смеялись: «Взять Яшку Будду? Да как? Он кот ученый! Мы у него трижды обыск устраивали и ничего не нашли. А если бы и нашли, он бы в области откупился. Понимаешь? У него деньги есть. У него большие деньги. Таких, как он, брать нужно только с поличным. Наверняка. И при надежных свидетелях».
«Вы плохо ищете! У него дурью весь дом набит! – безнадежно орал директор, понимая, что не найдет правды в милиции. – К нему даже ребятишки ходят! Сопляки! Понимаете? Он клиентов по ночам принимает!»
«Нет у нас людей для ночных засад».
Ну, нет, значит, нет.
Однажды ночью дом Яшки Будды вспыхнул.
Он вспыхнул сразу с трех сторон, чтобы, наверное, гасить было трудно.
Соседи, высыпав на улицу, жадно смотрели на огонь. Одни крестились, другие облегченно вздыхали. Отчетливо попахивало бензинчиком. Ночь выдалась теплая, безветренная. Небо в бесчисленных звезды. «Ишь, пламя стоит, как свеча, значит, не перекинется на соседей», – удовлетворенно перешептывались в толпе. А начальник местного отделения УВД, тоже оказавшийся на ночной, освещенной багровыми отсветами улице, сказал насупленному директору техучилища: «Я бы вызвал пожарных, да что-то телефон у меня не работает. Странно, вроде как нас не предупреждали о ремонте. А у тебя?»
«Да я не знаю, – никак не мог понять директор. – Когда из дому выходил, вроде работал».
«Да говорю же тебе, ни у кого сегодня не работают телефоны! – Начальник УВД даже сплюнул: – Дурак ты, хоть и директор!»
«А-а-а, телефон не работает!.. – дошло, наконец, до директора. Он даже заволновался: – А вот, не дай Бог, пожарные сами приедут. У них каланча высокая, уже проснулись, наверное».
«А тут переулок узкий… – подсказал начальник отделения. – Вон шпалы сложены под забором… Неровен час, разбросать шпалы, никто к огню не проедет…»
Яшка Будда, жирный, потный, матерясь, бегал в толпе, хватал людей за рукава, размазывал по лицу пот и слезы: «Ой, твою мать, горю! Ой, как горю! Все накопленное теперь сгорит! Где пожарники, мать их в душу? Люди, за что платим налоги?»
Люди отмалчивалась.
Ну, не работают у них телефоны!
Очень большая толпа собралась той ночью вокруг пылающего дома Яшки Будды. Только Мишки не было на пожаре. Пустив бабку по миру, Мишка и сам помер. А то, наверное, рыдал бы вместе с мордастым Яшкой да яростно рвался в огонь. Уж он-то знал, уж он-то хорошо знал, какие сокровища гибли сейчас в укромных местечках большого дома Яшки Будды. Уж Мишка не испугался бы соседских усмешек!
Только ведь всех таких Яшек не сожжешь, подумал Сергей, сворачивая на улицу Крылова к модному кафе «У Клауса». Один уходит, другой приходит. Поток жизни нескончаем.
Познакомлю с Коляном…
Странно все это.
Тревожно как-то…
– Коля, – обрадовался Сергей, увидев за столиком Игнатова. – Ты же поэт. Ты же, наверное, всех поэтов знаешь?
– Ясный хрен, – барственно кивнул Игнатов, постоянный деловой партнер Сергея.
– И Морица?
– Ясный хрен.
– Он, правда, поэт?
– Так я же говорю – ясный хрен.
– А как человек? Что он представляет собою как человек?
– Ты про Морица?
– Естественно.
– А какое отношение имеет человек к поэту?
– То есть? – удивился Сергей. – Разве между этими понятиями нет связи?
– Никакой. Ты мыслишь, как обыватель, – барственно укорил Игнатов. – Артюр Рембо торговал рабами, Шарль Бодлер и Эдгар По травили себя дурью, Оскар Уайльд и Жан Кокто обожали мальчиков. Ну, скажи, пожалуйста, помнят теперь этих извращенцев или их поэтические имена?
– Убедил.
Игнатов удовлетворенно кивнул.
Косичкой, украшавшая его голову, развязно колыхнулась.
– А где все-таки можно найти Морица? – не отставал Сергей.
– Ищи в забегаловках, в самых грязных, – барственно ответил Игнатов.
И ткнул пальцем в телефон:
– Тебе Карпицкий звонил. Из Московского Акционерного Предприятия. Хочет, чтобы ты в Москве появился. Говорит, что готов к расчетам по старым долгам. Полетишь?
– Дня через три. Может, через четыре. Не раньше.
Пятый сон Веры Павловны
Но улететь в Москву Сергею не удалось ни через три дня, ни через четыре.
Срочные дела навалились. А еще позвонил Суворов: дескать, ты все-таки оказался прав: выявили давешнего фигуранта и представлял он, как это ни странно, доблестную милицию. Впрочем, главным оказалось не это. Главным оказалось: он сам пришел.
– С повинной?
– Да нет. Он ко мне пришел. – Суворов замялся. – Ты не поверишь, он даже баксы вернул.
– Ничего не понимаю.
– Я и сам не все понимаю, но парень утверждает, что раскаялся, – сипловато рассмеялся Суворов. – Он утверждает, что душа его чиста, как у ребенка, и до сих пор, несмотря на службу в милиции, открыта всему хорошему. Мне, правда, кажется, что на парня надавили сослуживцы. Формально биография у него чистая, я интересовался у полковника Каляева. Но вот нашло затмение на человека! А раньше никаких претензий к нему не было. Держал информаторов в преступной среде, от них и узнал о краже. А когда узнал, сразу сообразил, что проще не воров ловить, а хорошенько потрясти жертву. А уж потом взять воров. Изящная комбинация, правда? Теперь парень больше всех потрясен своим падением. Сильно просил, чтобы я не сдавал его начальству. Если, сказал, сдадите начальству, в милиции мне уже не работать, а я, дескать, хороший милиционер, можете спросить в отделении. И все деньги вернул. Выложил все пятьсот баксов до последнего цента. Затмение нашло, говорит.
– А ты?
– Ну, я что? Конечно, пожурил парня. Надо было ко мне идти. Бизнес есть бизнес, дескать, поторговались бы. А так неловко получается. Я теперь рубля не дам за твою честность. А он мне в ответ: сам чувствую, что кругом не прав, только не сдавайте меня начальству. Если честно, – признался Суворов, – парень мне не понравился. Сперва, чуть не расплакался, а потом компромат начал выкладывать на местных казенных людей.
– Ты его выслушал?
– Конечно, нет.
– Почему?
– Ну, не знаю. Противно мне это, – сипло пробубнил Суворов.
И спросил:
– В сауну собираешься?
– Конечно.