Одержимость

- Что? – спрашивает девушка, заметив мой пристальный взгляд. – У меня что-то с лицом?

- Ну, кроме того, что оно прекрасно, хоть и столь бледно - нет. Все отлично, - пожимаю плечами, с наслаждением наблюдая за тем, как впалые щеки девушки покрываются слабым румянцем.

- Ты так смотришь.. Будто хочешь мне что-то сказать, - крупные глаза застывают в слабом прищуре.

- Не сказать, а предложить… остаться сегодня у меня. Надеюсь, ты не против? – как мне кажется, идея ночевать у меня не очень-то нравится Ким: потупившись, она несколько секунд разглядывает остатки пенного в своей кружке, но, к моему удивлению, все-таки согласно кивает. Ее лицо озаряет слабая улыбка.

- Думаю, не будет дурно, если завтра на работу я попаду на машине, - шатенка игриво подмигивает мне, хотя жест выглядит каким-то искусственным. Сегодня она определенно не в своей тарелке.

Посидев в заведении еще несколько минут, мы решаем отправиться домой. Улицы Инвернесса успело припорошить снегом, правда, когда мы оказались снаружи, крупные белые хлопья исчезли, уступив место редким снежным бусинкам, настолько мелким, что почти не заметным на свету.

Всю дорогу мы шагаем молча, каждый занятый своими мыслями, и тихо вдыхаем свежий воздух. Ким даже позволяет мне приобнять ее за талию, не состроив при этом гримасу недовольства, как любит делать это обычно.

Совсем скоро мы оказываемся дома. Несмотря на то, что Петерсон так и не согласилась переехать ко мне, здесь достаточно много ее вещей: время от времени девушка остается у меня на ночь или две, хотя большую часть времени старается склонить меня к ночевке в ее стенах, будто центр города ей неприятен и далек. Посему, переступив порог и почувствовав себя как дома, Ким отправляется прямиком в душ, откуда уже через несколько минут выходит свежая, разгоряченная и едва прикрытая легким тонким полотенцем. Влажные спутанные волосы прилипли к ее щекам, образуя причудливые линии, под глазами остались слабые темные пятна – остатки макияжа - придающие девушке еще более изнуренный вид. Но отчего-то эта усталость не портит ее, будто став ее частью, обратившись в ее тень, от которой уже никуда не сбежать.

Не обращая на меня внимания, Ким присаживается на край кровати, занявшись собственным телом. Ловкими плавными движениями стройные подтянутые руки распределяют по угловатым плечам и ключицам крем, который наполняет спальню легким ненавязчивым ароматом ванили. Не знаю, сколько времени должно пройти и сколько раз я должен увидеть эту картину, чтобы быть равнодушным… я уверен лишь в одном: этот момент еще не настал. И я не хочу дожить до него.

Проведя ладонью по покрытому слабой щетиной подбородку, медленно сокращаю расстояние между нами и присаживаюсь рядом с Ким. Медленно стягиваю полотенце вниз, оголяя тонкую женскую спину и, макнув кончики пальцев в ароматную консистенцию, сладострастными неторопливыми движениями размазываю ее по коже Петерсон, неотрывно наблюдая за реакцией шатенки. Не знаю, что именно влияет на меня сильнее: так полюбившееся мне обнаженное тело, находящееся в непосредственной близости, приятная таинственная тишина, нарушаемая лишь нашим слабым дыханием, или же этот притягательный аромат ванили, - вот только я не могу и не хочу продолжать сдерживать себя, хоть и понимаю, что приставать к Ким сегодня – как минимум неуважительно. Покончив с кремом, покрываю плечи девушки ладонями и склоняюсь к ее шее. Мои губы касаются теплой бархатной кожи, вызывая мурашки – не только у меня, но и у Петерсон. Прикрыв глаза, продолжаю целовать ее, опуская руки ниже и ниже, пока не добираюсь до аккуратной маленькой груди. Затвердевшие соски оказываются зажатыми между моими пальцами, и я ощущаю невыносимое желание, зародившееся где-то внизу живота. Шатенка продолжает сидеть неподвижно, ее веки опущены, ладони лежат на коленях, точно у примерной школьницы, но Ким выдают губы: влажные, они оказываются приоткрытыми от удовольствия, сексуально поблескивая на свету.

Сильнее сжав груди Петерсон, прижимаюсь к женской спине, и одна моя ладонь спускается ниже, нащупав влажное полотенце, прикрывающее стройные ноги. Минуя преграду, скольжу сперва по подтянутым бедрам, затем мягко касаюсь промежности. Пальцы покрывают набухший клитр, и я ощущаю, как спина Ким, поддавшись, слабо выгибается от подступающего удовольствия. Но в следующее мгновение, точно прочтя мои мысли, девушка резко замирает и после поворачивается ко мне в профиль.

- Прости, - Петерсон довольно небрежным движением ловит мою руку и отодвигает в сторону. Шатенка намеренно прячет глаза, не давая мне найти в них интересующие ответы, и я неохотно соглашаюсь оставить ее в покое. - Правда, прости… - видимо, почувствовав вину или стыд, начинает она оправдываться, - я хочу, просто… сегодня был дурацкий день на работе… еще этот чертов срыв. Я не могу перестать думать о нем, и из-за этого мозги набекрень. Я даже не могу сосредоточиться на тебе.

(Ким Петерсон)

Чем дольше я смотрю в его серые глаза, тем больше чувствую себя паршивой сукой. Дурацкий день? Срыв? Половину рабочей смены я проболтала с одним из подозреваемых, а вторую половину уминала пиццу в компании Стивенсона, который со времен расследования дела Моллиганов успел дорасти до неплохого детектива, сменив меня на прежнем месте.

А теперь же, сидя здесь и ощущая на себе нежные прикосновения, я… я вижу и чувствую его. Райли. Бред какой-то…

- Хватит, Ким, всё в порядке. Я смогу пережить один вечер без секса, - мужчина нарочито задорно ухмыляется и по-отечески чмокает меня в макушку. Я же могу лишь натянуто улыбнуться.

Ему давно пора расстаться со мной. Он достоин намного большего.

Одевшись в домашнее и поужинав, мы вскоре оказываемся в постели. Рука Стоуна мирно покоится на моих бедрах, и я уже битый час вслушиваюсь в его спокойное смиренное дыхание, обжигающее затылок. Признаться, я чертовски хочу разрыдаться, но изо всех сил сдерживаюсь, чтобы своей дрожью не разбудить Джейме. Он делает для меня так много… А я остаюсь невыносимо далекой, хоть и такой близкой. А теперь еще и Моллиган. Так нельзя…

Где-то в глубине души я жалею, что позволила себе тогда переспать с Джейме. Может, если бы не моя слабость, ему не пришлось бы связывать со мной свою жизнь и опекать такую холодную стерву. И что самое дерьмовое: я осознаю, что жалеть стоит совсем не об этом, а о том, что Райли снова вернулся в мою жизнь. Но могу ли я?

Лежа в постели и вглядываясь в темноту, я непрестанно думаю о его предложении встретиться. На часах уже половина 4 утра. Там ли он? Ждет ли меня? Все мое тело порывается подняться и уйти. Отправиться навстречу… но чему? Сумасшествию? Может, собственной смерти? Почему я по-прежнему на что-то надеюсь…?!

В очередной раз уловив слабое постанывание за спиной, я не выдерживаю и с тяжелым вздохом поднимаюсь с кровати. Благо, спит Джейме довольно крепко, да и спустя полночи он оказался лежащим на другом краю матраса, так что тревожить его мне не пришлось. Не включая света, впопыхах привожу себя в порядок, одеваюсь потеплее и покидаю квартиру.

Я еще буду жалеть об этом…

Комментарий к Наваждение.

Встречайте новую главу. Жду ваших отзывов и оценок!

Проду ждите до субботы этой недели.

========== Я тебя люблю. ==========

(Ким Петерсон)

Водитель такси по вежливой просьбе позволяет мне высадиться чуть раньше, нежели было обговорено. И вот я снова здесь – в густом, темном, внушающем ужас лесу. Земля достаточно промерзла, поэтому, медленно направляясь к дому Моллиганов, я вдумчиво вслушиваюсь в слабый хруст и скрип под ногами. Поднявшийся за ночь ветер, почти не ощущается благодаря внушающей стене из многолетних хвойных деревьев, величественно возвышающихся над моей дурной головой.

Что я здесь делаю…? Боже… я сошла с ума…

Все это время рассматривая покрытую тонким слоем снега тропу у себя под ногами, поднимаю ошалелые глаза и осознаю, что солнце уже довольно высоко, и мне не стоит оставаться у Райли надолго. В конце концов, сегодня рабочий день, и я не могу позволить себе опоздать в участок.

Конец ознакомительного фрагмента.