Влечение

Гневный рык, завершающий тираду, обрывается столь же внезапно, как и начался, но это неистовство лишь смешит меня, и я позволяю себе уронить смешок.

- Мне казалось, что я уже доказал, что обладаю довольно гибким умом, - мой голос звучит нарочито обиженно, - иначе на моем счету не было бы столь большого количества жертв.

Петерсон старается смотреть на меня волком, но в серых глазах мне удается разглядеть признание моей правоты.

- Твой любимый черноволосый ублюдок спохватится тебя не раньше, чем через 4 дня. Разве ты не

помнишь, как оставила ему записку о собственном отъезде за город? - поначалу мои слова оставляют после себя лишь длинный шлейф загадки, но, судя по лицу, вскоре Ким разгадывает мой замысел, и я продолжаю. - А твоя задумка, касающаяся Кроуфордов… Просто прелестно. Ты так сильно любишь меня, что готова подставить этих двух идиотов, отдать их полиции вместо настоящего преступника?

- Что? С чего ты..

- Твой блокнот у меня, Ким, поэтому можешь не стараться отыгрывать свою роль. Я все знаю, -

заключаю аккуратный острый подбородок между большим и указательным пальцами и заставляю девушку посмотреть себе в глаза. - И, как это ни странно, твои спонтанные действия оказались как нельзя кстати. Ты ведь еще не в курсе, что Кроуфорды слизывают мои убийства? Идиоты считают, что сумели повторить мой почерк… Как это жалко.

- Так, значит, они все-таки убивают, - забывшись, с блеском в глазах выпаливает шатенка и принимается ерзать на месте. - Я знала… Чувствовала, что они замешаны в последнем убийстве. Оно… Это было не похоже на тебя.

Кажется, последние слова все-таки возвращают девушку на землю, швыряют лицом в реальность, и она вновь осознает, где находится. Съежившись, она подбирает ноги ближе к себе и будто становится меньше на глазах. Мне приходится выпустить ее личико.

- Тебе нужно поесть, - перевожу тему и киваю в сторону принесенных гостинцев. - Ты же не хочешь

иссохнуть здесь от голода?

- Зачем переводить еду на того, кого в скором времени ожидает смерть? - огрызается Ким, хоть я и

вижу, что агрессия удается ей с трудом. Она вся как на ладони.

- Смерть? - ее упрек вызывает у меня веселье, - Ким, даже я не знаю, когда она придет за тобой. Всему отведено свое время. Или ты думаешь, я веду ежедневник?

Девушка, не ожидая подобного ответа, оседает, потупившись. Ее густые аккуратные брови медленно хмурятся, придавая лицу свойственной Петерсон серьезности. Тонкие частые полосы высохших слез избороздили худое лицо, образуя на нем серые разводы пыли, собранной с пола.

Закрыв глаза на недовольную физиономию Ким, поднимаю плошку с супом и принимаюсь мешать

содержимое ложкой, когда девушка нетерпеливо вздыхает.

- Я не буду есть, можешь не утруждаться, - ее речь звучит точно плевок, и я замечаю, как неуверенно поблескивают свежие капли слез, выглядывая из уголков ее глаз. - Я хочу пить. И хочу домой, Райли. Теперь ты знаешь, что я не собираюсь сдавать тебя властям.., так почему бы тебе не вернуть меня обратно и не оставить в покое??

Крупные уставшие глаза устремляются на меня с надеждой, которая быстро раскалывается на миллион осколков - стоит мне самодовольно ухмыльнуться.

Отставив тарелку в сторону, я подсаживаюсь к шатенке почти вплотную и запускаю ладонь в копну густых волос. Мои пальцы медленно сжимаются, и я в наслаждении прикрываю глаза, когда, почувствовав боль в районе затылка, Ким испускает слабый стон. Оголенная выгнутая шея оказывается передо мной, манящая и хрупкая. Тяжело размеренно дыша, склоняюсь к гладкой коже и медленно покусываю ее, не щадя уже посиневших участков, оставленных мною минувшей ночью. Вскоре мои губы достигают заветренной, покрывшейся едва заметной защитной пленкой раны, украшающей ключицу. Проведя по ней кончиком языка, после с силой надавливаю, заставляя тело Петерсон брыкаться.

- Я давно слежу за Кроуфордами. Знаешь, однажды мне даже удалось стать свидетелем их действий, - повествую я, наслаждаясь дрожью, охватившей стройное тело девушки. - Сначала они насилуют их. Вдвоем и поочереди, а затем убивают, точно свиней. Никакого уважения, никакого смысла. Эти двое ведут себя как животные, сошедшие с ума перед бойней.

- Так ты видишь в собственных действиях смысл? - пораженно вопрошает Ким, стараясь вырваться, но тем самым причиняя себе лишь новые бесполезные страдания.

- Конечно, - склоняюсь к уху шатенки и сладко покусываю мочку. - Ты мой смысл. Ты мое

преступление, Ким. Лучшее из всех. Тебя ожидает особенное место - в центре моих кропотливо

созданных часов. Там в лесу. Помнишь? Ты уже стояла в той самой точке, что ждет тебя. Эта бренная жизнь испортила бы каждую из вас, извратила, быть может, убила подобно псам с подворотни. Я же даю вам шанс умереть молодыми и прекрасными и занять почетное место в земле, которая кормит нас.

- Ты сумасшедший, если считаешь, что таким образом спас тех девушек, - протестует Петерсон, уже

перестав вырываться. Расслабившись и прикрыв глаза, она лишь непрестанно морщится, воротя от меня бледное лицо. - Они мечтали стать взрослыми и прожить полноценную жизнь. Исполнить свои мечты, быть может, создать семью, а ты лишил их этого. Ты уничтожил их будущее, заставил их родных горевать от потери.

- Как красиво… - с издевкой тяну я, закатив глаза, - все это так скучно, Ким. Ты любишь свою жизнь? Скажи мне, только честно.

Наблюдая за девушкой, кончиками пальцев свободной руки касаюсь ее колена и медленно ползу вверх.

- Тебе нравится не спать ночами, просиживая над делами об убийствах и изнасилованиях? Смотреть фотографии с мест преступления, находиться большую часть дня в участке, а потом отдаваться тому ублюдку? Это твое счастье?

Вспомнив о ее напарнике и почувствовав укол ревности, смешанный с гневом, усиливаю хватку и с

большим рвением оттягиваю голову Петерсон назад, не выпуская шелковых волос.

- Я не говорю о себе, - сквозь скрежет зубов выдавливает шатенка, шмыгая носом, - я сама выбрала такую жизнь, но ты не в праве решать за остальных.

- Но я в праве решать за тебя? - добравшись до промежности девушки, провожу пальцами по нижнему белью, жадно и грубо. Тело детектива выгибается, выдавая все наслаждение, которое Петерсон никак не удастся скрыть от меня. - Я знаю то, как неистово ты хочешь быть в моей власти.

- Ты ошибаешься, - с придыханием выпаливает шатенка и поджимает губы. - Ты видишь лишь то, что хочешь видеть. Скоро за мной придут.

- Полиция отправится сначала к Кроуфордам. Поверь, я устрою все именно так, - выуживаю из кармана брюк складной нож, и податливое тело в моих руках вздрагивает, когда игрушка раскрывается с характерным жестким щелчком. - Они найдут там улики. Быть может, твой напарник и проверит наш дом, но тебя, он, конечно же, не найдет. Ты пропадешь без вести, как и многие из тех, кто оказывался у

меня в гостях.

Острие ножа сладострастно скользит по внутренней стороне бедра Петерсон. Один нажим - и яркая алая жидкость стекает по молочной коже под болезненный полурык-полустон девушки. Отложив орудие в сторону, касаюсь пореза - глубокого, но достаточно аккуратного - и сжимаю его, точно спелый фрукт. Кровь стекает между моих пальцев подобно сладкому соку.

- Ты слишком прекрасна, Ким, - шепчу девушке на ухо. Окровавленные пальцы касаются пухлых губ, и шатенка замолкает, в ужасе поглядев на меня. - И ты знаешь, что лишь я достоин тебя.

Одинокая крупная слеза стремительно бросается вниз, смочив измученное лицо девушки, но Петерсон не смеет отвести от меня взгляд. Я вижу в нем признание. Желание. И в то же время необузданность и непокорность.

Закусив нижнюю губу, проталкиваю багровые пальцы в рот девушки, имитируя толчки, заставляя ее слизать кровь. Ее ноги по-прежнему исходят судорогой, вызванной испепеляющей болью, но девушка и не думает кричать или молить о пощаде. Освободив рот Ким, подношу к ее губам стакан воды и позволяю напиться. Этот жест Петерсон принимает с жадностью волка. Проглатывая воду, она смотрит на меня кричащим прожигающим взглядом.