Артиллерист 2

Третьего члена патруля НКВД, тот был то ли украинцем, то ли молдаванином Васька вырубил сильным ударом кулака в подбородок. Сейчас он валялся у окна, все еще находись в отключке. Им в данный момент занималась молодая фельдшерица из привокзальной медсанчасти. Она прибежала в буфет на звуки перестрелки, сердито покачала головой, увидев три трупа! Васька ей подсказал, что так называемый красноармеец, лежавший у окна, валяется в отключке, без сознания! Девчонка укоризненно покачала головой и, не задавая лишних вопросов, нашатырным спиртом попыталась третьего члена патруля привести в сознание.

Сейчас рядом с ней по темному залу буфета нервно взад и вперед расхаживал молодой командир в звании лейтенанта войск НКВД СССР. Он ожидал, когда мнимый красноармеец придет в сознание, чтобы его тут же допросить. Этот лейтенант прибежал в буфет в сопровождении бойца комендантской роты. Первым делом он выслушал Васькины объяснения, но ни на йоту ему не поверил. Отобрал у него обе его справки, и о том, что ему приказано сопровождать призывников на вокзал, и о том, что эти призывники приняты младшим лейтенантом из 290-й стрелковой дивизии. Приказал Ваське сидеть за столом, не двигаться с места.

Понимая важность произошедшей перестрелки, своего бойца лейтенант энкеведешник только что отправил обратно в комендатуру за подкреплением. Временами он зло поглядывал на Василия, так как его считал основным виновником произошедшей перестрелки! Энкеведешник попросту не поверил в то, что этот призывник смог справится с тремя прожженными немецкими диверсантами. Он решил, что в этом происшествие кроется какая-то тайна! Это надо же было какому-то там призывнику, только что прибывшего с Урала, еще не нюхавшего пороха на фронте, из пистолета убить двоих из троих немецких диверсантов?! Да и откуда у этого уральского призывника вдруг оказался немецкий пистолет "Вальтер Пк38"?

Васька, сидя за своим столиком, начал понемногу отщипывать хлеба от оставшегося куска. Он первым бутербродом только слегка утолил свой голод, ему по-прежнему очень хотелось есть. Одновременно он жадными глазами поглядывал на вторую консервную банку килек, пока еще им не вскрытую. Но он не спешил ее вскрывать своим ножевым штыком. Лейтенант энкеведешник почему-то пока у него не отобрал ни этот хлеб, ни эту консервную банку с килькой, ни даже "Вальтер". Тем не менее, Василий прекрасно понимал, что ситуация складывается явно не в его пользу. Независимо от того, что скажет третий член патруля, когда придет в сознание, этот энкеведешник его арестует. Можно было считать, что на этом происшествии его якобы благополучное возвращение на родину, в Советский Союз, только что закончилось полным провалом. Он снова оказался в поле зрение НКВД, одно это ему не сулит ничего хорошего в самом ближайшем времени!

Васька также хорошо понимал, что, если он задержится в буфете до момента прибытия подкрепления из вокзальной комендатуры к этому энкеведешному лейтенанту, то он надолго распрощается со своей свободой! Даже, несмотря на то, что он только что ликвидировал диверсионную группу Абвера 2, этот энкеведешный лейтенант обязательно его задержит для выяснения всех обстоятельств этой схватки.

Когда энкеведешники примутся копаться в его биографии, то они обязательно наткнутся на множество в ней пробелов, в его биографии, как уральского призывника! Вскоре выяснится, что он никакой не свердловчанин, не сибиряк, а простой белорусский крестьянин. После чего энкеведешники, наверняка, зададутся вопросом, каким это образом он вдруг оказался под Свердловском? В настоящий момент у Ваське не было какой-либо легальной легенды, хотя бы приближенно к действительности объясняющей его белорусское происхождение. Он не смог бы толком объяснить свое внезапное появление на Урале?!

Словом, Ваське требовалось срочно покинуть Московский вокзал Тулы, постараться никогда здесь больше не появляться, чтобы снова не попасть в поле зрения НКВД. Он решительно поднялся на ноги и, незаметно положив оставшийся хлеб, консервную банку килек в карман полушубка. С независимым видом направился к выходу из буфета. Дорогу ему тотчас же преградил лейтенант энкеведешник:

- Ты, куда это собрался? - Он злобно поинтересовался. - Призывник я не разрешал покидать буфет!

- Извините, товарищ лейтенант, мне нужно в сортир, и по большому! - Как можно более миролюбиво, одновременно глуповато ответил Васька.

Судьба все-таки была на его стороне. Она сделала так, что в этот момент очнулся третий член патруля, он что-то сразу же забормотал на немецком языке?! Перед лейтенантом моментально возникла дилемма, послушать, что там сейчас бормочет третий член патруля или же впустую препираться с этим глуповатым уральцем. Лейтенант пока еще был неопытным энкеведешником. Он, разумеется, выбрал первую альтернативу, ему страшно хотелось допросить диверсанта, только что пришедшего в сознание. Он хотел выяснить, кто же он на деле, немец или русский? Что касается этого уральского призывника, то все его документы сейчас лежали у него в кармане. Если потребуется, то он всегда сможет его разыскать! И лейтенант энкеведешник решительно направился к фельдшерице, все еще державшей ватку с нашатырем у носа мнимого красноармейца.

Снова оказавшись на вокзальном перроне, Васька тут же смешался с толпой народа, направлявшейся к выходу из вокзала. Часовые, сторожившие вокзальные входы и выходы, давно уже перестали выполнять свою работу, проверять документы у всех людей, приходивших и уходивших с вокзала. Один из постовых лишь глазами скользнул по исписанному листку бумаги, который Васька ему протянул вместо своей красноармейской книжки, которую он пока еще не получил.

Вернувшись в Александровские казармы, там Васька узнал две приятные новости, его и шестерых призывников из уральского села Подкаменки распределили в 279-ю разведывательную роту 217-й стрелковой дивизии. Завтра рано утром он вместе с своими товарищами должен был отправиться в Одоев, небольшой районный центр Тульской области. В этом райцентре располагался штаб дивизии. Второй приятной новостью стало то, что Альфред Нетцке, наконец-то, проснулся, он тут же потревожил Василия:

- Ну, здравствуй, Вася! Я вернулся, теперь снова с тобой! А ведь меня хотели изъять из твоего сознания, разместить в сознании нового реципиента! Слава богу, что в тот момент у них под рукой не оказалось требуемого человека, который по всем параметрам подошел бы к этой трансплантации. Почему-то мне предложили стать женщиной, но я категорически отказался, сказав, что у меня совершенно не тот менталитет!

- Рад тебя снова услышать, Альфредушка! - С откровенной радостью Васька прореагировал на возобновление контактов со своим другом, симбионтом Альфредом Нетцке. - И правильно сделал, Альфред, что отказался от всех этих глупых предложений! Слишком уж мы оба слились в понимании друг друга! Без тебя мне было бы тяжело разобраться во всем, что сейчас происходит вокруг меня. Мы вдвоем с тобой представляем настоящую силу, вряд ли нам кто-либо сможет противостоять?!

- А как же Эльза? Последнее, что я помню, так это то, что вы должны были снова встретиться! Она же поездом уже выехала к тебе в Минск!

- Мы так и не встретились! Меня отключили практически сразу же после встречи и гибели московской связной. Связная успела мне кое-что сказать, она умерла прямо на моих руках от ужасной раны, полученной в живот. После этого я несколько дней пробыл в полной отключке. Даже не знаю, что они со мной делали, к тому же не знаю, кем были эти самые "они"! Слушай, Альфред, без тебя и твоего совета я сейчас оказался в настоящем дерьме. Пришел в себя на борту самолета, "Юнкерс 52" меня доставил на Урал. Там меня выбросили с парашютом, даже не объяснив, что я должен был бы сделать! Я все еще не знаю, какое у меня задание! В моем сознание циркулирует одна только мысль о том, что я должен добраться до Москвы, но никто мне не сказал, чем именно я должен в этом городе заняться?! В моей памяти сохранилось одно лишь воспоминание, когда умирающая на моих руках связная прошептала мне номер московского телефона, по которому я должен позвонить, как только появлюсь в Москве. Но зачем тогда меня нужно было сбрасывать на парашюте на Урале, если я должен выполнить какое-то задание в Москве?! На этот и на многие другие вопросы я пока не нахожу ни единого ответа. Ты, Альфред, пока у нас еще есть время, подумай над всем этим. К тому же, если судить по объективным обстоятельствам, то как я думаю, что не сразу попаду в Москву!