Страница 2 из 167
- Ты пойдешь к Кристен на вечеринку?
- Нет, в общежитии сидеть буду, - беззлобно огрызается Ниа, а потом чуть заметно улыбается уголком рта. – Пойду естественно, мог бы и не спрашивать.
И вновь поворачивает голову к книге, давая этим понять, что разговор окончен. Мелло плотоядно потирает руки, словно гурман перед горой деликатесов, и высматривает очередную «жертву». Однако в этот момент перерыв заканчивается, и в аудиторию заходит преподаватель – высокая стройная женщина лет сорока с серьезным, но вполне спокойным лицом и манерами не то Минервы МакГонагалл, не то Маргарет Тэтчер. Ее волосы всегда были заплетены в толстую и длинную, почти до колен косу, постоянно путающуюся в длинной юбке – писке моды XIX века.
- Продолжим, - спокойно говорит она, вставая за высокую трибуну и поправляя на ней какие-то листы. И все тут же замолкают. Она вообще всегда без каких-либо напрягов поддерживает тишину в аудитории. И даже не потому, что строгая. Хотя куда же без этого – в наше время слабохарактерным особам вряд ли будет по силам обуздать такую большую группу молодежи. Она никогда не повышала голоса, ни разу за все то время, что читала нам лекции, просто обладала какой-то невероятной харизмой, что ее хотелось слушать и слушать, боясь перебить какой-нибудь глупостью.
Эта лекция была последней на сегодня, и когда звенит звонок, студенты поднимаются из-за парт, и начинается обычная в таких случаях возня. Все раскладывают по сумкам тетради, учебники и письменные принадлежности, кто-то обсуждает с друзьями планы на вечер, кто-то задает преподавателю какие-то вопросы по пройденному материалу, а кто-то просто пытается прорваться сквозь толпу, чтобы выйти из аудитории.
- Как насчет пойти и выпить кофе? – спрашивает Такада, когда мы всей компанией выходим из здания Университета, и с удовольствием подставляет лицо легкому зимнему ветерку. Он лениво развевает ее аккуратную челку, в два счета превратив прическу в воронье гнездо, но она только смеется, пытаясь остановить его разрушительную деятельность, но в то же время понимая, что укладку уже не спасти.
- Я – пас, - тут же отказывается Ниа, категорично качая головой, и легонько постукивает рукой по своей сумке, - меня ждет незаконченный доклад по истории криминалистики. Так что в другой раз.
У остальных возражений, как таковых, не находится. Даже у меня. Хотя мне не очень-то хочется идти в «Золотые листья» сегодня по той простой причине, что, во-первых, у меня осталось не так много карманных денег, а, во-вторых, мысли о своих проблемах как-то не слишком располагают к беззаботной болтовне за чашкой чая. Но я все же молчу и иду вслед за всеми к клубу, не желая портить никому настроение своими глубокомысленными изречениями на тему «Разумная трата денежных средств».
Клуб «Золотые листья» был организован и построен за счет Университета и является чем-то вроде его культурного центра, где студенты могут перекусить, если сидеть в столовой им не по нраву, подзаработать, так как тут работают многочисленные кружки и секции, и многое другое. Честно говоря, поначалу я довольно скептически относилась ко всем этим секциям, потому что все это казалось мне более уместным где-нибудь в начальной школе, а никак не в Университете, где учатся взрослые люди. Но время показало другое, и у инструкторов не было отбоя от желающих. Сама я работаю тут официанткой вот уже четыре года, практически с самого первого дня, как моя нога ступила на территорию Гарварда. Платят, конечно, не какие-то там астрономические суммы, но зато можно легко совмещать работу с учебой, а заработка вполне хватает на то, чтобы жить без забот.
Стоит только распахнуть громоздкие, но удивительно легкие двойные двери этого одноэтажного здания, и ты словно оказываешься в другом мире, в котором все живут своей размеренной жизнью, нет вечно спешащих и вечно опаздывающих куда-то людей, играет спокойная музыка, а в воздухе витает какое-то приподнятое, чуть ли не праздничное настроение.
Как только мы оказываемся в зале, на навстречу тут же стремительно летит черно-оранжевый ураган, впоследствии оказывающийся просто Саю, одетой в форменный оранжевый фартук и козырек официантки.
- О, кого я вижу! – раскланиваясь перед нами, она активно жестикулирует руками, словно желая всем показать значимость внезапно оказавшихся в этих краях посетителей. – Для вас столик всегда найдется, уважаемые дамы и господа.
Она отчаянно кривляется, провожая нас до свободного столика, и изображает из себя гостеприимную хозяйку, обрадованную приходом дорогих гостей. Утащив у ближайших столиков пару свободных стульев, мы удобно располагаемся за самым большим. Саю, убедившись, что мы добрались без приключений, испаряется так же быстро, как и появилась. То, что ест каждый из нас, она и так прекрасно знает, так что нам даже не приходится диктовать ей свой длинный заказ. Впрочем, каким бы длинным он ни был, все заказанное нами всегда умещается всего на двух подносах. Так что уже через пять минут я была счастливой обладательницей ванильного молочного коктейля, куска пиццы «4 сыра» и порции картошки фри с острым соусом. И как всегда смеялась, глядя на то, каким полным ужаса взглядом смотрит Миса на мою еду. Ну конечно, она же у нас за здоровый образ жизни. Ладно хоть не пропагандирует его на каждом шагу.
Несколько минут все поглощены дегустацией пищи, так что повисает тишина, нарушаемая хрумканьем, чавканьем, швырканьем и прочими звуками, обычно сопровождающими этот увлекательный процесс.
- Кстати, Кристен, - вновь будто из ниоткуда появляется рядом с нами Саю и бесцеремонно усаживается на краешек моего стула. – Хорошие новости! Зарплату дадут уже завтра, сегодня сказали.
И у меня тут же с души падает тяжелый камень, давивший на меня весь этот день. Потому что теперь можно ни о чем не волноваться и не париться по поводу квартплаты и подарков на Рождество и на День рождения Мисы в частности. А вместо этого лучше озадачиться вопросом, что дарить, дабы угодить вкусам всех.
Мой дом – обманчиво небольшой с виду, но очень просторный двухэтажный коттедж в пятнадцати минутах ходьбы от Университета – встречает меня темными зашторенными окнами и каким-то странным необъяснимым ощущением спокойствия и покоя. Стоит только войти в прихожую, обтряся снег с сапог о входной коврик, как с громким мяуканьем мне навстречу несется Том. Мой любимый котенок, названный так в честь героя известного мультика, и единственный постоянный обитатель этого дома. Я купила его на рынке еще на первом курсе, справедливо решив, что жить в совершенно пустом доме – это не дело, а с таким жителем он ни при каких условиях не будет казаться необитаемым. Да и в конце концов, я всегда обожала кошек. За четыре года маленький котеночек, вначале помещавшийся у меня на ладони, вырос в здоровенный комок бело-серого меха весом почти в одиннадцать килограммов. Отвечая на мою любовь и привязанность полной взаимностью, он всегда с нетерпением ждет, когда я вернусь домой. Вот и сейчас он трется об мои ноги, пока я разуваюсь, и мурлыкает. А я усаживаюсь на старую дубовую обувную полку, доставшуюся мне вместе с домом, и, высунув язык от усердия, приступаю к самой сложной части процесса раздевания – к снятию сапог. Тумбочка жалобно скрипит, норовя вот-вот развалиться на части, но я не придаю этому особого значения.
- Сейчас-сейчас покормлю, - говорю я, пытаясь справиться с заевшей на голенище молнией, - дай хоть раздеться-то… Тьфу! – выплевываю я, когда он, выгнувшись в спине, умудряется потереться об мое лицо.
Наконец, сняв злосчастные сапоги, про себя хмыкая, что надо бы сдать их в ремонт, и повесив на крючок куртку, я прямиком иду на кухню. Зверски проголодавшийся за целый день Том, невероятно громко топая по полу своими пуховыми толстыми лапами, не отстает от меня ни на шаг. Пока я копаюсь в холодильнике, ища начатую утром банку консервов, он смотрит на меня широко открытыми глазами и издает протяжное и требовательное «МЯУ!». И это вполне можно расшифровать, как упрек. Дескать, сама-то небось наелась, а мне не даешь, жадина! В конце концов, искомая банка обнаруживается за кастрюлей с лапшой, занявшей практически всю полку. Выложив ее содержимое – как написано на этикетке, мясо кролика и ягненка – в кошачью миску, я поспешно отхожу, и мое пушистое чудо, чуть не сбив меня с ног, с чавканьем приступает к трапезе.