Побег от прошлого

- Понимаете, Наоми-сан, - говорит он предельно вежливым голосом, а на лице вновь непроницаемое выражение, по которому захочешь – не поймешь, что у человека на уме. – Есть одна небольшая проблемка. Вы уже должны были догадаться, но я, пожалуй, поясню.

Не понимая, к чему он клонит, я смотрю на него во все глаза. Судя же по тому, как ведут себя братья, они, как и Наоми, уже обо всем догадались, но вот посвятить меня в свои гениальные мысли, видимо, не считают нужным. Такада даже не поворачивает головы, очевидно, полностью отключившись от происходящего.

- Есть одна важная нестыковка в том деле с пожаром, - продолжает витийствовать Теру. – Вы знаете, о чем я. А проблема, собственно, заключается в том, что в момент возгорания я был в участке, и это могут подтвердить десятки людей.

- Вы действовали не в одиночку, мне это известно, - холодно парирует она. – С вами работала еще и девушка, которая, как доподлинно известно, дала отравленные конфеты мистеру Вамми. Но не переживайте. Найти ее будет лишь делом техники. – И, помедлив мгновение, добавляет. - Особенно после того, как арестуют вас.

- Тогда скажите, - говорит самым непринужденным тоном Миками, - когда вы состояли на службе в ФБР, вы ведь были одним из лучших оперативников, не так ли?

- Допустим, - теперь очередь Наоми недоуменно изогнуть бровь. Признаться, я по-прежнему не понимаю, о чем он вообще толкует. Все эти призрачные намеки мне по-прежнему ничего не говорят.

- Но разве инструкторы по боевой подготовке никогда не говорили вам, - Теру хитро прищуривается, делая какое-то неуловимое едва заметное движение вперед, - как важно не открывать врагу свою спину?

А дальше начался один сплошной ад… Раздался тихий свист от рассекающего воздух удара, и в следующую секунду я чувствую, как на мое лицо падают теплые капли крови, и вижу, как Такада, неестественно выгнувшись, медленно валится на пол. На ее красивом лице застыло то самое непонимающее и растерянное выражение, что было у самого Миками, когда она вошла сюда. А ее пальцы по-прежнему мертвой хваткой вцепились в веревку, связывающую мою левую руку.

Как в замедленном действии вижу, как падает Такада, и как Наоми, немного наклонившись вперед, пропускает у себя за затылком смертоносное лезвие, которое уже унесло одну жизнь. Не растерявшись, она со всей дури бьет нападавшего ногой назад и, мгновенно восстановив равновесие, разворачивается, одновременно с этим нацеливая пистолет на новоприбывшее лицо.

Но не успевает. Раздается еще один характерный свист, а за ним следует чудовищный крик боли, и я могу уже наблюдать, как на пол падает Наоми, прижимая к груди обрубок руки, на котором полностью отсутствует кисть. И это просто какое-то безумие! Такого не может происходить на самом деле! На самом деле я сплю, и мне снится этот кошмар! Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы все это оказалось лишь дурным сном! Такада и Наоми не могут умереть так глупо! И я сама, черт возьми, не хочу умирать! Не хочу! Я прошла через всю эту каторгу не для того, чтобы сдохнуть на этом гребанном столе!

В сердцах дернув левой рукой, я с удивлением обнаруживаю, что, кажется, ее уже ничто не сдерживает. Кажется, Такада все же довела дело до конца и сумела распутать узел. Осталось только понять, что мне теперь делать. Мельком глянув сперва на Эля, потом на Бейонда и получив в ответ синхронное предостерегающее качание головой, я лишь киваю. Поняла. Момент неподходящий. Впрочем, если в следующую секунду мне просто отрубят голову, подходящего момента вообще не будет…

Но, наивно веря в лучшее, я смиряюсь с неизбежным ожиданием и решаю, наконец, поднять голову, дабы посмотреть на сообщницу Миками. В том, что это девушка, я ни капли не сомневаюсь. На этот раз мне даже не приходится нечеловеческим образом изгибать шею, чтобы ее рассмотреть, потому что она сама смело выходит вперед и подходит к Миками. И я просто не могу поверить своим глазам! Никак не ожидала увидеть здесь столь знакомое лицо… Как она могла все это время скрываться от нас? Как могла ничем себя не выдать? Моя давняя знакомая и бывшая коллега. Официантка из параллельной смены. Кэти Киланес. Именно она сейчас стояла посреди комнаты, с ног до головы заляпанная кровью, и держа в руке самый настоящий самурайский меч. И это окончательно подточило бастионы моего здравого смысла, ибо ничего подобного не может быть просто потому, что быть такого не может!

Но даже мое удивление не идет ни в какое сравнение с тем ужасом, который был на лице Миками. Не отрываясь, он не сводил глаз с лежащей на полу Такады. Не шевелился, замер, словно каменное изваяние, чуть слышно шепча что-то на японском. И не смотря на его шепот, я отчетливо слышала каждое слово, хоть и не понимала ни одного. Но такое в этих словах звучало неверие и отрицание реальности и правды, что пробирало до кончиков пальцев. И его не могли заглушить даже стоны раненой Наоми.

- Да прекрати ты нюни распускать, как слюнявая девчонка! – я совершенно не узнаю голос Кэти, сказавшей это. Голос, который, сколько себя помню, всегда звучал тихо и мягко, словно боясь обидеть собеседника. Но сейчас не было в нем ни капли мягкости или сострадания чужому разбитому сердцу. Ничего, кроме бесконечной брезгливости и презрения. И взгляд бы соответствующий, словно смотрела она на таракана или на плевок на тротуаре.

Но Миками никак не отреагировал на ее слова, продолжая стоять столбом. Так-так, может, у них сейчас будет командный раскол, и Миками сам убьет ее? Черт, это решило бы массу проблем! С другой стороны, отчаявшийся человек совершенно непредсказуем.

Не удовлетворившись ответов в виде молчания, Кэти подошла к Такаде, и в следующую секунду послышался звук увесистого пинка.

- Я тебе с самого начала говорила, что твоя мальчишеская привязанность к этой японской прошмандовке ничем хорошим не кончится, - безапелляционно заявляет она, не сводя с Миками откровенно неприязненного взгляда. – И я была права. Давай, скажи это. Я была права. Стоило ей узнать, какой ты на самом деле, она тут же отвернулась от тебя. И всю ее так называемую любовь как ветром сдуло.

Реакции – ноль, как и раньше. Видимо, признав очевидную бесплодность попыток и дальше наладить контакт, Кэти обратила свое внимание на нас. Черт, а я уж думала, о нас забыли.

- Что ж, если хочешь стоять и жевать сопли, мне плевать, - говорит она. – А я тогда займусь нашими дорогими гостями. В конце концов, я же так долго ждала этой встречи.

- Может, тогда для приличия расскажешь, кто ты такая и зачем это делаешь? – задает вопрос Эль.

Хм, что, даже он не знает, кто она на самом деле? Странно. Я-то думала, что как только они с Бейондом увидят ее в лицо, для них все части паззла сразу же сами встанут на свои места. Кажется, я опять ошиблась… И окончательно перестала что-либо понимать, если честно. Потому что, если уж братья не знают, кто на них напал, то это вообще полный бред получается.

- Ах да, я совсем забыла, - цедит Кэти, - что наш блестящий мальчик, отличник, лучший на своем курсе, никогда не видел дальше своего носа. И не замечал вокруг никого, кроме своего ненаглядного брата. – И, набрав в грудь побольше воздуха, выдает. – Я Кэти Киланес. Так понятнее?

И Эль, и Бейонд совершенно одновременно меняются в лице. Недоуменное выражение сменяется пониманием и удовлетворением. И некоторым опасением, если уж быть совсем честной.

- Так значит, это все-таки правда, - мрачно заключает Бейонд. – Все-таки, преследователь – это привет из темного прошлого.

- Повезло, догадался, - с ненавистью произносит она.

- Значит, ты их дочь, - говорит Эль. – Но как? Мы никогда тебя не видели.

- Еще бы вы меня видели, - Кэти говорит сквозь стиснутые зубы, так что я кое-как разбираю слова. – Ведь твой ненаглядный братец, да-да, этот самый, - она тыкает пальцем в Бейонда, - не потрудился справиться о состоянии моей мамы, когда кромсал ее ножом!

- Выходит…

- Да! – выпаляет Кэти. – Она была беременна! На девятом месяце! А ты убил ее! Фактически ты убил меня! – Ее лицо перекашивается до полной неузнаваемости, окончательно теряя прежние черты. Если бы мне раньше кто-то сказал, что мирная и спокойная Кэти превратится в такого монстра, я бы просто покрутила пальцем у виска. Как ей удавалось так маскироваться столь долгое время?