Страница 10 из 18
Постепенно он смог завоевать расположение местного муллы. Как-то раз его отвезли в соседний кишлак, где он нашел применение своим мирным, довоенным способностям. Он был мастер на все руки и одинаково справно чинил как поломанные радиоприемники, так и велосипеды. Помимо этого, Игорь владел технологией приготовления раствора для изготовления шлакоблоков. Своими знаниями он щедро поделился с местными дехканами и, к вящей радости служителя Аллаха, построил в кишлаке мечеть. Это обстоятельство значительно облегчило условия его содержания. Его стали лучше кормить и разрешали мыться и стирать свою одежду в реке, бурлившей неподалеку. Жить стало полегче.
Однако, когда он наотрез отказался отремонтировать заклинивший автомат, его жестоко избили и в назидание остальным всех узников зиндана на два дня лишили воды. На третий день, не выдержав издевательств и мучений, умер один из пленных афганцев, «туран»[8] ХАД. Его раздувшееся от жары тело забрали из ямы только спустя сутки. Зацепив крюком за ребра, останки несчастного подняли наверх под громкий гогот собравшихся духов. Тогда Игорю казалось, что это самое страшное, что ему доводилось пережить. Однако вскоре при нем на крюк за ребра подвесили живых пленных «сарбозов»[9] …Крики и стоны корчившихся в страшных муках людей, перемешивающиеся с мольбой о смерти, еще долго преследовали его по ночам…
Но, несмотря ни на что, он продолжал жить. Жить назло всем смертям.
Информация Насира о подторговывающих оружием советских военных не осталась незамеченной. Предприимчивых дельцов стали искать. То, что они служили недалеко от душманского лагеря, было очевидно. Исходя из этого, граница поисков очерчивалась тремя советскими гарнизонами, где они могли служить: Кабул, Баграм и Чарикар. Гарькавый лично проехал по нескольким частям и по описанию Насира пытался опознать торговцев оружия. Они оказались из Баграмского гарнизона.
– После опознания их взяли в разработку сотрудники военной контрразведки. Подробности этой операции мне не известны. Знаю точно, что дело было доведено до трибунала и мерзавцы получили по заслугам.
Спустя какое-то время в лагере появились немецкие журналисты, среди которых особенно выделялась фрейлейн Хельма, маленькая шустрая бабенка, снимавшая документальный фильм «Афганский народ в борьбе за свою независимость». Вместе с душманами она не раз принимала участие в боевых операциях, запечатлевая для истории детали их «священной борьбы».
Во время одного налета душманы захватили в плен семерых «сарбозов». Было видно, что немецкие журналисты недовольны отснятым видеорядом проведенной операции. То и дело от них доносилось возбужденное клокотание, заканчивающееся понятным и без переводчика «Шайзе!».
Избитых, затравленных людей со связанными сзади руками вывели на берег реки и поставили на колени. Рядом поставили дожидаться своей участи и Васькова.
Фрейлейн Хельма включила свою видеокамеру и начала снимать. Хищно ухмыляясь, к пленным подошел «гази»[10]. Привычным, отработанным движением он схватил за волосы одного из обреченных и, запрокинув ему голову, полоснул по горлу лезвием ножа. С застывшим в глазах ужасом тело мешковато осело на каменистую землю. Камера в руках журналистки слегка дрогнула, но продолжала работать, запечатлевая мельчайшие детали кровавой расправы. Под одобрительные крики возбужденной толпы «гази» поднес к кровоточащей ране пиалу и, наполнив ее до краев теплой алой жижей, выпил жуткий напиток до дна перед подрагивающим объективом… Остальных казнили выстрелом в затылок. Затем «моджахеды» еще какое-то время позировали взволнованной фрейлейн, сжимая под мышками головы поверженных врагов.
– Так будет со всеми отступниками!!! Собакам собачья смерть!!! Аллах Акбар!!! – оживленно кричали взбудораженные запахом крови духи.
Когда фрейлейн Хельма, пресытившись жуткой картиной, выключила камеру, тела убитых «сарбозов» бросили в бурлящий речной поток.
Все это время Васьков, погруженный в транс, продолжал стоять на коленях у реки, смутно уясняя реальность происходящего. Он с ужасом ждал приближения своей очереди. Внутри него было чувство, точно кто-то взял нож, воткнул и несколько раз провернул в груди и в кишках. И только когда два духа отволокли его в лагерь и бросили в зиндан, он, распластавшись на земляном полу, сдирая в кровь руки, стал сгребать ладонями пыльную, каменистую твердь и, дав выход накопившемуся ужасу, тихо завыл, осознав до конца все то, что с ним недавно произошло.
– Операция по освобождению Васькова, Смирнова и Ташпулатова закончилась очень трагично. В переговоры неожиданным образом вклинился Ахмад Шах Масуд, предложивший за наших ребят очень большие деньги. Суфи не мог отказать желанию своего соратника по борьбе. Вырученные за узников деньги он потратил на выкуп у афганской стороны своих соплеменников. Предпринятые нами попытки перехватить пленных результатов не дали. Взамен контрразведка ХАД получила томившегося в одном зиндане с Васьковым пленного хадовца Гулям Хазрата, который рассказал нам многие подробности их содержания. Судьба наших ребят сложилась довольно печально. Васьков был переправлен в пакистанскую тюрьму Бадабер, где погиб во время поднятого узниками восстания. Смирнов и Ташпулатов погибли во время проведения нашей авиацией бомбоштурмового удара. Все трое занесены в списки пропавших без вести на афганской войне…
– Мой подсоветный, начальник 3-го отдела 5-го управления ХАД Саид Акбар, был одним из опытнейших руководителей контрразведки Афганистана. Его судьба ярко иллюстрировала всю сложность и неоднозначность ситуации, сложившейся на этой древней многострадальной земле. Окончив политехнический институт, он проникся идеями Саурской[11] революции и стал работать в контрразведке, помогая новому правительству строить светлое будущее для афганского народа, в то время как его родной брат возглавил один из душманских отрядов, входивших в структуру Ахмад Шаха Масуда. Такое расхождение во взглядах близких родственников было достаточно характерным явлением среди афганцев. Гражданская война – страшная вещь. Брат на брата. Сын на отца… Однако, несмотря на столь сомнительное родство, Саид Акбар ни разу не дал повода усомниться в себе. Этот сильный, бесстрашный, волевой, мужественный человек не раз доказывал свою преданность выбранным социалистическим идеалам во многих критических ситуациях.
Как-то раз Гарькавому предстояло под видом афганского госчиновника Рафика Нури посетить с Саид Акбаром две договорные банды, перешедшие на сторону правительства, и урегулировать вопрос о передаче тяжелого вооружения, захваченного душманами ранее во время одного боестолкновения с «шурави». Речь шла о советских подбитых танках и бэтээрах. Первая встреча проходила в кишлаке Поле-Алам.
Их ждали в большом крайнем дувале. По представлению бандитов, это было хорошо укрепленное и защищенное место. По четырем углам дувала разместились укрепленные ДШК и сторожевые вышки.
После традиционных мусульманских приветствий, троекратного прикосновения щека к щеке, уселись за трапезу. К приезду гостей хозяева приготовили плов с бараниной и традиционный чай, без которого не обходился ни один серьезный разговор. Метрах в двадцати, кокетливо поблескивая всевозможными навешанными на него национальными побрякушками, стоял БТР в довольно приличном состоянии. Здесь же, в вырытом среди виноградника укрытии, находился и «разутый», оставшийся без гусениц, Т-54, не менее пестро разукрашенный рукой местных эстетов. На борту «пятьдесят четверки» чьей-то не особо приспособленной для написания плакатов рукой была выведена корявая надпись: «Марге шурави!», что в переводе с местного языка означало «Смерть советским!». Эта бесхитростная агитация сразу же бросилась в глаза Гарькавому.
8
«Туран» – капитан на языке дари.
9
«Сарбозы» – военнослужащие афганской народной армии.
10
«Гази» – «победитель неверных», особо отличившийся в бою воин, убивший наибольшее количество врагов.
11
Апрельской.