Коронованный наемник

- Прощайте, братья, – почти беззвучно прошептал он, – простите меня.

Эльфам было не привыкать умирать на чужбине, исполняя воинский долг, но, когда могилы засыпали камнями, Сарн ощутил, как холодные булыжники полновесно ложатся ему на душу. Эти две смерти были на его совести, что бы ни говорили соратники…

В форте было тихо в тот день. Крестьяне в молчании разгребали угли сгоревших построек, эльфы восстанавливали поврежденные метательными снарядами вышки. Эртуил тенью скользил по форту, ни с кем не встречаясь глазами.

Однако хоть Анор уже устало клонился к лесной кромке, и воздух наливался чернильной мглой, день не собирался сдаваться, не принеся новостей. Около шести часов вечера, когда ветер улегся, и на лес густо повалил снег, к Сарну принесся часовой и доложил, что через поляну к форту движутся четверо всадников. Подоспевший к частоколу десятник увидел, что ворота уже отперты, впуская в форт четверых усталых коней с замерзшими седоками в запорошенных снегом плащах. Возглавлявший четверку соскочил наземь, сбрасывая зеленый лихолесский капюшон, и Сарн узнал Элемира, командовавшего фортом у излучины порожистой и полноводной реки, несущей ледяные воды из самого сердца гор. Белокурый почти до оттенка травленого серебра, пронзительно синеглазый, резкий нравом и невыносимо упрямый, Элемир не ладил почти с половиной отряда, терпеть не мог признавать чью-то правоту, был ужасен в ярости и подчинялся исключительно Леголасу, из-за чего был в немилости у короля. Все в отряде помнили, как однажды десятник, дерзко глядя Трандуилу прямо в глаза, отказался выполнять его приказ, бестрепетно отрезав: «У меня один командир, мой король, и это не ты».

Сарн бросился навстречу приехавшим, не зная еще, тревожиться из-за этого нежданного визита или радоваться столь необходимым сейчас вестям из других цитаделей. Протянул руку Элемиру, но тот, всегда сдержанный, вдруг схватил десятника за плечи:

- Сарн, слава Эру, вы держитесь.

А остальные визитеры уже тоже спешились, и Сарн увидел троих дюжих крестьян, вооруженных арбалетами.

- Добро пожаловать, – Сарн старался говорить ровно, хотя его не оставляло чувство надвигающейся беды, – пойдемте к огню, разговоры погодят.

Но, едва оказавшись за закрытой дверью комнатенки десятника, Элемир протянул руки к потрескивавшему очагу и обратил на Сарна хмурый взгляд:

- Некогда нам годить, брат. Новости мы привезли, скажу по чести, не мед. Принца повидать позарез надобно. А чего это вас тут так много? – вдруг добавил он.

Сарн скрестил на груди руки, словно готовясь отразить невидимый удар:

- Форт у Зеленой Пасти разрушен, оба гарнизона здесь.

Элемир секунду помолчал, а потом отошел от камина и обвел глазами комнату, словно впервые заметив, где находится.

- Вон оно что, – пробормотал он, – а я-то тебя удивить думал.

Вскинув на Сарна поблескивающие, словно в горячке, глаза, десятник отсек:

- Форт у Оленьей горки тоже пал. Вчера на рассвете. Потери, представь, невелики. Форт-то на самом краю оврага стоит, так Силвин весь гарнизон в овраг по веревкам спустил, благо, там глубина – Эру помилуй, и бурелому навалом. А сам, уходя с парнями, ворота отпер, да форт запалил. Орки на радостях в крепость ворвались, пока среди огня метались – Силвин успел отряд увести и в лощинах схоронить, а потом ко мне подались, недалече стоим.

Элемир снова помолчал, сжав губы:

- На мой форт тоже атака была, но мы в кольце воды стоим, к нам подступы неудобные, покуда отбивались – Силвин со своими к нам подоспел, с тыла оркам ударил. Словом, отстояли крепость общими силами. Силвин ранен, Берегор погиб, в форте народу – не продохнуть. Да что я рассказываю… Сам знаешь… Леголас-то где? Неведомо уж сколько от него ни весточки.

- Леголас ранен, – жестко отрезал Сарн, – и очень плох. Садись лучше, сейчас Эртуила кликну. А вам, друзья, лучше пойти поесть, – обратился он к крестьянам, сопровождавшим Элемира, – как общий совет устроим – всех на площади соберем.

...Час спустя, трое десятников в молчании сидели вокруг колченогого стола. Элемир, выслушавший новости, хмуро потирал переносицу, Эртуил, снова охваченный тягостным стыдом за сдачу форта, машинально теребил шнуры наручей.

- Вот что, братья, – проговорил, наконец, Сарн, – давайте-ка черту подведем. Двух фортов больше нет. Два пока стоят. Что с пятым – фортом Рингара – неизвестно. В отряде Эртуила, предположительно, есть предатель. Скажу вам начистоту… Третьего дня я ездил в Тон-Гарт, обеспокоенный отсутствием командира. На обратном пути был одет в его плащ – мой промок – и нарвался на засаду, приготовленную для Леголаса. Так что на принца идет охота, господа. Далее… В княжестве у нас есть союзники, но их цели нам неизвестны, а потому рассчитывать на них нельзя. И вдобавок ко всему сказанному – Леголас ранен и не может сейчас принять командование. Что скажете?

Десятник обвел взглядом лица эльфов, Эртуил пожал плечами:

- Дело дрянь, что тут еще скажешь.

- Да не на то вы глядите! – Элемир вскочил и зашагал по комнате, – вы вспомните обе атаки. Два форта пали – гарнизоны уцелели, по соседям теперь сидят. Не война это, братья! Это игра! Нас попросту сгоняют в кучу, словно собаки овец собирают. Вы погодите, Рингару, наверняка, тоже досталось, готов поспорить. Только ему-то куда идти? Ему или пропадать, или стоять до победы. И хуже всего не это, видали мы врагов и пострашнее орков. Самое поганое то, что мы, будто слепые котята в луже, барахтаемся. Я уже не понимаю, за что мы воюем? Мы то неделями гнием от скуки – то за два дня потеряли два укрепления. Пытаемся навести в этой дыре порядок – а дела все хуже, хотя вроде никто не объявлял нам войны. Защищаем крестьян – а они сами жгут свои же фортеции. Так вот, господа, я готов правую руку на кон поставить, что ни балрога мы не знаем о нашем истинном враге. Это может быть кто угодно. Даже тот, о ком мы и думать не беремся. Нами играют, с нами забавляются, потому что этот морготов кукловод не сомневается в победе. Я уверен, если бы он всерьез хотел нас перебить – все пять фортеций лежали бы уже углями поверх кучи трупов. А потому, братья, это все только песни, а пляски еще впереди. Я все сказал.

Несколько секунд все молчали, а затем встал Эртуил. Он не стал метаться по комнате, лишь медленно провел рукой вниз от ворота до пояса, словно перед смотром войск проверяя шнуры камзола, и негромко заговорил:

- Я во многом согласен с Элемиром, но мы все еще толкуем не о том. Сарн, объясни, что с Леголасом? Нет, – он вскинул ладонь, глядя, как десятник встает, бледнея, – не изворачивайся. Леголас ранен? Тогда где его ранили? И кто? Мои ребята искали его несколько дней, когда он пропал, блуждали по лесу, как заколдованные, пока он сам не выехал навстречу из чащи. Он был весь в крови, истерзан, грязен, но полон сил. Значит, он был ранен не тогда. Так где же? И почему ни один из целителей не был вызван к нему? Ведь в каждом форте есть лекарь. Сарн, не отводи глаза. Леголас не стал бы от тебя ничего скрывать, ты ему ближе, чем родной брат. Но мы вместе здесь, а наш командир там один. И если ему нужна помощь – к Морготу его упрямство, гордость и прочий вздор. Пусть встанет на ноги – а потом хоть до хрипа на нас орет, послушаем, не впервой.

Сарн молчал, стоя под перекрестьем трех внимательных взглядов. Потом медленно выдохнул и оглядел соратников:

- Я не знаю, что вам сказать, братья. Леголас и сам не хотел всего мне рассказывать, – эльф запнулся, чувствуя, как ступает на тонкий лед лжи, – но те несколько дней он провел у некого, то ли лекаря, то ли чародея. Чародей этот был убит у него на глазах, а в той схватке Леголас получил несерьезную рану, почти царапину. Вероятно, стрела была отравлена. Леголаса терзает болезнь, что проявилась не сразу. Он слаб, страдает болями и видениями. Наша лекарская волшба не помогает от этой хвори. Обращаться к государю Леголас почему-то отказывается. И я не знаю, в чем мой долг, братья. Исполнить приказ, но рискнуть его жизнью? Или же действовать на свой страх и риск, не зная, каковы могут быть последствия?