Коронованный наемник

С грехом пополам разместили вновь прибывших, Рималл и Тавор из павшего форта разрывались меж множеством раненных, там и сям пылали костры, кто-то громко бранился на синдарине, разыскивая что-то в обозных повозках, кто-то сетовал, что картошки в обрез, а ртов вдвое. Словом, в форте царил невообразимый переполох, и Сарну пришлось до поры отложить свои раздумья.

Но вот начальный хаос улегся, в крепости установилось первичное подобие порядка, и валившиеся с ног крестьяне улеглись спать, кто где, не чинясь теснотой и неудобством. Холодное зимнее солнце, с трудом пробиваясь сквозь густую пелену снежных облаков, скупо озаряло тусклым серым светом неуютную, заваленную оружием горницу, где квартировал Сарн, когда десятники, наконец, сели за нехитрый обед. Несмотря на терзавший голод, Сарну кусок не шел в горло, но особенно тревожно ему было глядеть на Эртуила. Тот лихорадочно, с виду, не чувствуя вкуса, поглощал жаркое, а рука, державшая вилку, заметно подрагивала, словно десятника разрывал изнутри перекипевший котел каких-то эмоций. Отзывчивый и искренний, Эртуил всегда все принимал близко к сердцу, но в подобном волнении Сарн видел его впервые…

…Десятник павшего форта медленно отставил кружку:

- Мне б самому тебе все выложить, брат, да не знаю, как и рассказать. Все как в дурном сне было, начну говорить – скажешь, я камнем по темени схлопотал, а теперь безлепицу болтаю. Слушай, а потом сам решишь, что обо мне думать…

Эртуил помолчал с минуту, собираясь с мыслями, потом сдвинул брови и поворошил пятерней спутанные и влажные с холода рыжеватые волосы.

- Они ночью подошли, Сарн. Все по-простому, без затей – отряд при катапультах, лучники, балестр штук двадцать. Мы с парнями едва в пляс не пустились – две недели от безделья скулы сводило, не знали уж, куда себя девать. Оборону подняли – и пошло веселье. Командир у них, прямо скажу, осел. Не осада была, а хоббитская ярмарка – гвалт, толчея, то в нас палят, то промеж собой сварятся. Мы их, шутя десятками укладывали, уже крестьяне пари заключать взялись, кто больше подстрелит. И тут…

Эртуил покрутил в пальцах вилку, постучал черенком о стол, снова покрутил… Сарн терпеливо ждал.

- Пожар занялся, брат. С виду-то дело неудивительное, горящие снаряды исправно летели, а солома на крышах, хоть и под снегом, а все одно найдет, где вспыхнуть. Только тот пожар не простой был. Разом дюжина домов заполыхала, и конюшня вдобавок. Да как… Факелами горело, не подступишься. Ну, мы ворота в конюшню первым долгом распахнули, коней выпустить, а у меня там мальчуган один есть, Родди, добрая душа. Оказалось, собака в одном из горящих домов была, он ее спасать и полез. Я и сам собак люблю, но парень-то всяко важнее. Я за ним, а там уж пекло кромешное. Родди, дурачок, от дыму сознания лишился, мне собака его разыскать и помогла. Насилу я его выволок, а тут и кровля рухнула. Но я к чему это все сказываю… Отнес я Родди в караулку, Тавор с него котт снял, на пол бросил, а я смотрю, пятна на шерсти. Сарн… Это была факельная смола, мешаная с соломой. А теперь сам скажи, для чего солому со смолой прессуют?

Сарн секунду помолчал:

- Погоди, Эртуил. То ж форт, там боеприпасы…

- …Какие, к балрогам, боеприпасы, брат! – эльф повысил голос, – я наперечет знаю, где у нас горючее хранилось, у меня одного ключи были от складов, я их никому не доверял, даже парням нашим, не беспамятный же я, не первую сотню лет в десятниках хожу! И все постройки одинаково горели, смекаешь? Изнутри, ярко, дымно.

- Поджог, – пробормотал Сарн, – подготовленный поджог.

- Вот! – Эртуил почти выплюнул это слово, впечатывая в столешницу кулаки, – кто поджечь-то мог? Только свои, гарнизонные! Как же так, Сарн, дружище? Неужели уже среди крестьян крысы завелись? Да оно и ладно, всякое бывает, нас не удивишь, но что за резон? Ну, сожжешь ты форт, да ведь сам-то в огне сгинуть можешь! Кому оно нужно было? Да и как с орками сговориться можно? Где? Через кого? А только это сговор был, не сомневайся. Я живо в цейхгауз помчался – все бочки со смолой на месте стояли. Эта, что в домах заготовлена была, не наша. То ли я, дурак, под самым носом заговора не разглядел, то ли совсем в этой дыре все с ног на голову встало…

Эртуил снова схватился за кувшин, а Сарн пододвинул ему свою кружку:

- Плесни-ка и мне.

Отхлебнув вино, эльф задумчиво покусал губы:

- Сдается мне, это не вся история. Что дальше было?

- Дальше… – Эртуил раздраженно рванул шнуровку на вороте, – дальше мы только успевали дышать. Частоколы в фортах свежеотесанные, смолистые, вышки тоже. Горело это все – любо дорого. Пока мы с пожаром совладать пытались – орки такую пальбу учинили, камни дождем летели, только уворачивайся. Скоро ясно стало – не потушим. Скомандовал я построение, щиты подняли, копья опустили и вышли из форта с этими тварями лоб в лоб. Я уж приготовился насмерть стоять, не хуже, чем при Одинокой горе. Да только мы с Чернокровыми схлестнулись – в лесу шум поднялся, и прямо к форту отряд конный вылетел, копий восемьдесят, да такая мясорубка пошла, хоть баллады складывай. Не знаю я, Сарн, кто ими командовал, а только при этаких бойцах мы в Ирин-Тауре без надобности. Шквалом по поляне прошли, орков, как куропаток, молотили. И что ты думаешь, эти мрази струсили, барахло свое побросали, катапульты, тараны, да наутек. А всадники тут же развернулись и в лесу растаяли, словно примерещились.

Вот и скажи мне, олуху, брат, что в этом княжестве настоящее? Где враги? Где союзники? Уж и небо с землей, не ровен час, перепутаешь. Не для меня эти загадки, Сарн, я честный воин, интриги – не мое ремесло. Ума не приложу, что дальше делать. В гарнизоне есть предатель. Быть может, не один. И он сейчас здесь, где ему быть еще… Его нужно найти, пока не поздно.

«Предатель… Если б только в гарнизоне…», – Сарн отогнал от внутреннего взора блеск утренних лучей на кольцах коифа, а Эртуил продолжал, все больше распаляясь:

- Как мне теперь командиру в глаза глядеть? Что ему докладывать? Форт пал, только почему, неведомо, гарнизон спасен, только кем – неясно? Да, Сарн… – десятник вдруг запнулся, словно споткнувшись на бегу, – а Леголас-то знает о наших злоключениях? Гонцов выслали?

При этих словах, Сарн отвел глаза:

- Нет покуда. Леголас сейчас гонцов принять не может…

- То есть как, не может? – Эртуил привстал из-за стола, – погоди, брат… Что с командиром-то? Ранен что ли? И лекаря при нем толкового нет, только смертный этот безрукий?

Сарн молчал, мысленно проклиная себя, что за хлопотами не подумал о достойном объяснении отсутствия принца, прежде исправно объезжавшего форты каждые два-три дня. А Эртуил уже заподозрил неладное:

- Э, а ты чего в глаза мне не глядишь? Беда какая приключилась? Принц в плену?.. – десятник схватил Сарна за плечо, встряхивая, – убит?!! Да не молчи ж ты, злодей!

- Не ори, Эртуил, – Сарн поморщился, потер лоб, – ранен Леголас. Тяжко ранен, и рана та особая, не помогает ворожба. Только пока об этом никому знать не след. Как бы чего похуже в этом муравейнике не приключилось.

Эртуил гортанно зарычал и снова ударил кулаками по столу так, что подпрыгнула посуда:

- Будь проклято это морготово княжество, занесла нас сюда нелегкая. Что делать-то, Сарн? Я как в тупике стою, лбом о стену бьюсь, вперед не пускает, назад поздно!

- Не горячись, – устало проговорил десятник, – не знаю я, что делать, и посуду колотить без толку. Разберемся. Нет у нас другой дороги. Значит – выкрутимся как-нибудь. Сейчас не злобиться надобно, а гонцов в другие форты разослать. Эру знает, что там творится. Вдруг одними нами дело не ограничилось? И надо, мелькорова плешь, и боязно мне кого-то из крепости отпускать. Кто знает, куда орки от форта подались… Зря только на смерть гонца посылать.

Эртуил откинулся на спинку скамьи, пробормотав что-то бранное, а Сарн хмуро взялся за остывший обед.

Уже позади было погребение, и несколько рядов могил, с трудом вырытых в промерзшей земле, протянулись вдоль скал. Они все лежали рядом – люди и эльфы – лишь над двумя эльфийскими надгробиями были спеты другие гимны. Когда Эглена и Лантира опускали в стылое нутро скупой ирин-таурской земли, Сарн по очереди задержал руку на складках зеленых плащей: