Страница 13 из 226
И лихолесец затоптал в себе бесполезное благоразумие, заставил себя не вспоминать, что это чужая земля и чужие ему люди. Он помнил лишь, что их нельзя уберечь от гибели, не заслужив их доверия. И он не жалел сил. Он объехал все двадцать семь деревень, неустанно ища ключ к каждому из встречавшихся ему людей. Ему не нужны были задавленные террором жертвы, и он день за днем надевал железную узду на свой властный нрав. Он увещевал одних, пытаясь объяснить, что их некому защитить, кроме них самих. Он безапелляционно приказывал другим, зная, что подчас людям нужен лишь лидер, чтоб опереться на его силу и найти стержень в собственной душе. Он сжимал в ладонях дрожащие женские руки, обещая защиту и покой, брал на руки малышей, успокаивая и клянясь, что он никому не даст их обидеть. Он настежь отворил колодцы той особой силы, что тысячелетиями питает эльфийские души, заставляя противиться невзгодам и потерям, неизменно любя жизнь. Он черпал и черпал из этих бездонных источников, безоглядно делясь с задавленными ужасом и беззащитностью людьми, вливая в них тонкой струей веру в то, что их жизнь стоит дороже медного гроша.
Леголас чувствовал подчас, что смертельно устал от этих туповатых, деморализованных крестьян, что не хотели бороться за жизнь, зато охотно назначали всех подряд виновниками своих бед. Тугие сети стягивали по рукам и ногам. Что за странный парадокс, быть не вправе распоряжаться судьбами людей, и в то же время быть в ответе за эти судьбы? Нет, были среди них и те, кто, ощутив лишь точку опоры, мгновенно воспрянул духом и рьяно принялся за дело. Был рыжий здоровяк Эгмунт, в считанные дни сколотивший из собственных братьев и кузенов настоящий патруль и с небывалой скоростью согнавший односельчан на строительство в указанном Леголасом месте. Были и другие, и эльф беззвучно благодарил за них насмешницу-судьбу.
А ведь еще были свои собственные дружинники, которых Леголас должен был привести на родину живыми. Конечно, никто не притворялся, что не знает обычной судьбы воина, не в том, так в другом бою непременно настигающей его. Но Леголас никогда не позволял себе того, что люди называют «предполагаемыми потерями», любую смерть считая своей личной виной.
Он добился своего. Три недели спустя, пять фортов уже возводились в назначенных местах, а из опустевших сел к Тон-Гарту подходили последние караваны беглецов.
День выдался на удивление теплый, Леголас сбросил плащ, подставляя лицо скупому осеннему солнцу. Он бесконечно давно не углублялся в лес, не ходил по глухим звериным тропам, не вслушивался во вкрадчивый говор сосновых ветвей. И сейчас тоже нельзя было поддаться желанию погрузиться душой в холодное дыхание ноябрьского леса. Колонна из сорока человек, охраняемая шестерыми эльфами, шла по тропе. Почти не слышно было разговоров, даже детский плач не вспархивал над людьми, сам воздух вокруг которых потрескивал от осязаемого страха. Скрип легких тележек, нагруженных нехитрым скарбом, да топот нескольких лошадей рассеивал напряженную тишину. Леголас вел гнедого в поводу, усадив на него четверых крохотных ребятишек, еще недостаточно выносливых для долгого пути, но уже слишком тяжелых для материнских рук. Остальные эльфы тоже шли пешком, предоставив коней самым ненадежным ходокам каравана.
До сего дня произошло всего два нападения разбойников. Эльфы, получившие от принца исчерпывающие указания, незамысловато перестреляли самых ретивых, остальные же, видимо, уже наслышанные о скором эльфийском суде, скрылись в лесу.
…Если крестьяне сумеют не сбавить шага, Тон-Гарт должен был показаться уже к вечеру. Леголасу не хотелось разбивать лагерь, ночной лес был опасен, а женщины и дети, уже и так уставшие и напуганные, могли тяжело перенести подобную ночевку.
До заката, однако, все еще было далеко, и эльф надеялся на удачу. Два часа спустя, над лесом вдали показался шпиль княжеского замка, и в колонне послышались восклицания – путь обрел некую видимую цель, и крестьяне воспряли духом.
- Милорд, – услышал Леголас позади детский голос, – а это правда, что в Тагарте есть дома, поставленные один на другой?
Эльф обернулся, улыбаясь белокурому малышу лет трех:
- В Т о н-Г а р т е. Правда. Только их никто не ставит, будто кубики, а сразу строят один этаж на другом.
- Чудеса. – Малыш сдвинул бровки с самым задумчивым видом, явно кому-то подражая.
Леголас хотел еще что-то рассказать любознательному крохе, но в этот момент гнедой негромко фыркнул, и эльф насторожился:
- Что-то неладно, дружище? – машинально пробормотал он коню, прислушиваясь к лесным шорохам. Лес всегда полон жизни, и настоящий боевой конь не стал бы предупреждать хозяина о приближении лисы.
Эльф вскинул голову, принюхиваясь к слабому ветерку, гулявшему меж сосен. Тот донес до обоняния новый запах, но это не было зловоние плохо выделанных шкур и немытого тела, что всегда сопутствовало оркам. Однако и на смердящих крепким табаком, дымом костра и грязной одеждой разбойников это похоже не было. Запах хищников, так часто долетающий из чащ, сейчас смешивался со странным, незнакомым Леголасу духом, напоминающим человека… но не человеческим. Неважно. Это едва ли были друзья.
- Внимание, приближается враг, – негромко скомандовал эльф, – взять людей в кольцо, детей укрыть среди взрослых, оружие к бою.
Слегка повысив голос, он обратился к крестьянам, одновременно снимая малышей с конской спины:
- Соберите детей в центр и окружите. Никакой паники, отряд наготове и даст отпор…
Он не успел договорить. Раздался оглушительный вой, и четыре косматых силуэта вылетели из чащи. В толпе крестьян послышался истошный женский крик: «Варги!!!», тут же заглушенный звоном спущенных тетив, и двое хищников тяжело рухнули наземь, а из леса уже неслись новые.
В мгновение ока лесная просека обернулась сущим адом. Крики женщин и детский плач, вой и рычание атакующих зверей, свист стрел и конское ржание смешались в общий хаос.
Эльфы не растерялись, мгновенно оттеснив крестьян к середине тропы плотной группой, а кони лихолесцев, прекрасно понимавшие хозяев, сами встали в круг, защищая людей своими телами.
Мучительно заржав, упала под тяжестью косматой туши одна из лошадей, и тут же стрела впилась варгу в горло, вырывая у зверя жуткий булькающий хрип. А вон хищник, тяжело опадая на простреленную насквозь лапу, с низким рычанием шел навстречу эльфу с пустым колчаном, и тот, бросив бесполезный лук, выхватил меч.
Леголас стоял лицом к лесным зарослям, на натянутой до отказа тетиве трепетала предпоследняя стрела. Сзади уже не слышно было плача, лишь сухие всхлипы потерявших голову от ужаса женщин.
- Ничего, ничего, – шептал эльф в пространство, – не бойтесь… Отобьемся…
Неделями он повторял эти слова таким же испуганным людям, пока они не стали для него заклинанием. Конечно, они отобьются. Варги хорошие бойцы на равнине, в лесу же массивные тела, наделенные огромной скоростью бега, но не слишком увертливые, были отменной мишенью для стрел. Леголас знал, что в живых осталось всего несколько зверей, и те, хоть и распаленные запахом крови, уже не спешат атаковать, встретив отпор. Варги всегда были на свой лад разумными животными… Нет, варгов уже можно было не бояться. Но что же за странный запах сопутствовал зловонию звериных шкур? Кто еще, что за неведомое существо пришло сюда вместе с варгами? Почему оно не нападает, чего ждет? Этот вопрос жег эльфа изнутри, и он неустанно всматривался в чащу. И вдруг среди общего гвалта раздался крик:
- Эру милосердный!
Это был голос одного из эльфов, и в нем звучал неприкрытый ужас, а вопли крестьян окрасились поистине животной паникой. Леголас обернулся, и в этот же миг какое-то создание с быстротой молнии метнулось на него из чащи. Эльф инстинктивно спустил тетиву, вскидывая глаза на нового противника, и тут же отшатнулся назад, чувствуя, как ледяная рука стискивает сердце, а в горле застревает брань. Прямо навстречу скачками двигалась странная тварь. Волчья морда, оскаленная мощными клыками, имела полуразмытые очертания человеческого лица, могучие задние конечности не отличались от лап варга, однако колени на человеческий лад были направлены вперед. Передние же имели плохо развитые пальцы, уснащенные кривыми когтями. Широкая грудь совершенно человеческой формы переходила в волчий круп, а вдоль хребта косматилась рыжеватая грива. Желтые глаза с вертикальными зрачками горели неестественным, бессмысленным огоньком, края пасти подрагивали, как от жажды. Стрела Леголаса торчала у твари из плеча, но существо словно не чувствовало глубокой и болезненной раны.