Страница 36 из 191
- Да, крестоносцы всласть затуманили мозги. Но… я до сих пор не понимаю как. Дело точно не только в мультиках.
- Добились они этого с помощью СМИ. В нашей стране тоже есть крестоносцы. Не буду томить, это партия «ЕР», а их оружием против нас является телевидение.
С этими словами Виктория выхватила пульт, лежащий на кресле, и нажала на первую цифру, и на экране сразу же появилось картинка программы новостей.
- Вот как они меняют наше сознание, вот каким путём они лгут нам – самым наглым и грязным, выдавая ложь за правду… О, смотри, оказывается у нас до сих пор бесплатное образование! Практически полностью побеждена коррупция и терроризм на Кавказе! Смотри, в какой процветающей стране мы живём! Они утверждают именно это!
- Ужас. Я никогда об этом не задумывался…
- Знаешь почему? Чтобы отвлечь нас от пропаганды и не дать поразмышлять, всё остальное время они показывают развлекательные передачи. А наш мир устроен на потреблении, рыночной экономике – капитализме. Мы все – потребители. Теперь нам лишь бы ржать и жрать! А что твориться, нам всё равно! Смысл жизни: ржать и жрать! Нация деградирует, войны кругом, но нам главное ржать и жрать… Увы, никогда ещё так не было так всё запущено.
-Так мы… получается, своего рода большевики?
- Ну, что-то типа того. Только мы диссиденты, эволюционеры. Шеф не хочет прибегать к насилию. Он говорит, что люди должны узнать правду, которую от нас скрывают мирным путём.
- Ты считаешь по-другому?
- Мои интересы лишние. Я полностью поддерживаю шефа, он не побоялся когда-то создать наше движение. Если мы будем прибегать к кровопролитью, то крестоносцы нас раньше убьют. Мы для них – букашки.
- И… как вы планируете им помешать?
- Пропаганда, взывание к пути истинному и... поиск того, что мы ищем сейчас.
- То, что мы ищем способно остановить крестоносцев?
- Да. Допустить новый мировой порядок мы не можем. Открою тайну – Россия единственная страна, которая ещё хоть как-то сопротивляется гнёту крестоносцев. Они заправляют Европой, Америкой, Азией, Австралией, Антарктидой. Они виноваты во всей воинах, в терроризме, в природных катаклизмах. Вот так всё запущено.
Виктория на минуту вышла из комнаты, посадить крысу обратно в клетку и тотчас вернулась.
- Но если ты против них, зачем тебе эта комната с козлами, дельтами и телевизором, если ты считаешь их злом?
- Врага надо знать в лицо. Я уже несколько лет собираю информацию пусть и не достоверную, но потом я смогу докопаться до истины путём нехитрых выводов.
Миша невольно сглотнул, обхватывая себя руками.
- Я теперь заснуть не смогу…
- Спокойнее, я понимаю, нелегко узнать и принять правду, когда всю жизнь тебе навязывали ложь, – с дрожью в голосе грустно сказала Виктория. – Когда я узнала, я неделю не могла спать с выключенным светом, боясь, что сейчас в дверь вломятся всезнающие иллюминаты и…
Внезапно голос Виктории утих, в дверь сильно и звучно постучали.
Миша прислонился к стене, задев постер с Бафометом.
- Тс, тихо, – прошептала Виктория, прикладывая палец к губам. – Сиди здесь, это, наверное, соседи. Я сейчас вернусь.
Миша молча кивнул. Виктория, выждав несколько секунд, громко стуча подошвой обуви пошла к двери, со словами «Да, иду, иду».
- Здравствуйте, вы ко мне?
По голосу Виктории парень понял, что что-то пошло не так. На его лбу образовались холодные капли пота.
- К нам поступил вызов на вашу квартиру, – раздался другой, мужской басистый голос.
- От кого?
- От вашей соседки. Она сообщила, что здесь скрывается Михаил Орлов, который в данный момент в розыске, а недавно из вашего дома были слышны крики.
- Что вы говорите? Какой преступник, мистер полицейский? Поймите, я сама юрист, я бы сообщила вам.
- Гражданка, уйдите с прохода, я должен осмотреть вашу квартиру.
- А ордер на обыск у вас имеется?
После этих слов диалог прервался. Миша облегчённо вздохнул, подумав, что девушке удалось выдворить полицейского, но он ошибся.
- Вот те, а не ордер! – послышался звук глухих ударов и женские вопли.
Миша ринулся из комнаты в коридор, осторожно подкрадываясь к блюстителю порядка, который, извивая Викторию, стоял спиной к юноше. Он резко подскочил к полицейскому и одним движением свернул ему шею, тот с тихими стонами упал на пол. Виктория в ужасе закрыла рот рукой, поднимаясь на ноги, еле сдерживая панику.
- Ты убил его?
- Не знаю… – ответил испуганный Миша. Виктория загородила дверной глазок параллельной двери и прошипела:
- Тащи его в квартиру, быстро!
Орлов кивнул, беря одной рукой ногу полицейского, а второй – правое запястье и волоком втащил его в двери.
Сама Виктория бегала по квартире, собирая в вместительную чёрную сумку самые необходимые вещи: документы, вещи, одежду, книги и папки из комнаты-иллюминат.
- Ты что делаешь? – спросил Миша девушку, панически провожая её глазами.
- Чёрт, как они пронюхали. Откуда? Ах, эта чокнутая выдра соседка тебя увидела! Теперь за пропавшим сотрудником приедет подкрепление! Что стоишь? Нужно что-то сделать с телом!
- А что сделать? В квартире его опасно оставлять, тогда точно узнают, что я здесь был!
- Ты прав, вот что: у меня в спальне ковёр. Заверни его туда, а потом сунь в багажник моей машины. У нас есть максимум десять минут, чтобы убраться отсюда!
- В ковёр?! С ума сошла?
- Есть другие варианты?
Орлову ничего не оставалось сделать, как послушаться Викторию и потащить довольно увесистое тело в её спальню. Оказалось, что закатывать полицейского в ковёр не так сложно, парень управился за пару минут и ещё для эффективности перемотал коврик скотчем.
- Я всё, – сообщил он социалистке, которая держала в одной руке сумку, в зубах клетку с крысой, а второй рукой запирала комнату-иллюминат на замок.
- И я, – ответила она, взяв в освободившуюся руку клетку. – Замотал? Ну, всё, спускайся вниз, я следом за тобой. Эх, жалко коврик.
Миша взвалил свою ношу на спину и поплелся прочь из квартиры. Лифтом он пользоваться не стал на всякий случай, его движение могли остановить. «Так вот какие чувства испытывают преступники: волнительные, но пикантные», – думал юноша, погружая ковёр в багажник, оглядываясь назад.
Виктория, как и обещала, вышла сразу же после него, но её было не узнать: вместо белой куртки и розовой шапочки на ней был надет тёмный плащ годов так 30-х, волосы были убраны под воротник, отчего они были похожи на каре, а на голове была черная фетровая шляпа. Она бросила сумку и клетку на задние сидения, пристегнулась и сказала:
- Едем в штаб, советую пристегнуться и молись, чтобы этот тип оказался жив.
Глаза Миши широко распахнулись.
- В смысле молись? Ты хочешь сказать, если он мертв, то вы меня сдадите? Тогда нахрен я тебя спасал?
- Я спасла тебя, ты спас меня – мы квиты. Никто тебя сдавать не собирается, ты слишком много узнал, как и эта марионетка иллюминатов. Он – наш враг. Но с мёртвым дел вести не получится. И я не смогу вернуться домой, как и ты. Дура, зачем я тебя оставила более двух дней? Но всё равно, спасибо, – Виктория грустно улыбнулась. – Хоть я тебя и называю идиотом, но ты не сплоховал. Хорошо, что ты можешь защитись себя, не то что я…
- Так вот твоё слабое место!
- Не обольщайся, Джеймс Бонд. Я могу сломить тебя мозговым штурмом, если захочу, а то, что я не умею драться… я же всё-таки девушка. Мне простительно. Я же говорю, пристегнись!
И Виктория резко нажала на газ, лихо набирая скорость.
Июль 1917. Петроград. Особняк Кшесинской.
- Матросы здесь. Что будем делать? Какие есть предложения?
- Значит так, я пойду к ним, со мной отправляется товарищ Луначарский.
- Постойте–ка, товарищ Свердлов, почему сразу я с вами?
- Потому что остальные товарищи будут на подхвате, если что случится, и потому что я так сказал.
- А кто вы такой, чтобы командовать?
- Всё, прекратили распри, идите уже, иначе кронштадтцы разнесут особняк ко всем чертям.