Вход – Выход

— Переход?..

— Как будто… — согласился Коростелёв. — Граница, которую можно преодолевать лишь одномоментно…

— Это уже похоже на некий портал.

— Возможно и такое. Теперь нам остаётся только ждать. Программа автономных работ зонда была рассчитана на три часа. Он оказывается где-то, панорамно осматривается, ориентируется в пространстве, делает какие-то самостоятельные выводы, а потом возвращается в ту грань куба, из которой и вышел.

— Если он в чём-то не сгинул, если его там не сцапали, и если там время течёт так же, как и у нас.

— Нам остаётся только ждать, — сказал Коростелёв. — Двенадцать часов, как и планировали. В четыре раза дольше, чем длится программа работ зонда. Или он вернётся, или мы посылаем следующий. В торец…

…Зонд выпал из той же подсолнечной грани куба через пять часов двадцать три минуты с секундами. Бдительная автоматика тут же это зафиксировала, сиреной оповестив об этом экипаж корабля.

— Есть радиоконтакт! — радостно сообщил дежуривший Поспелов.

Коростелёв, дремавший на диване, резво прыгнул вверх, к гамаку телескопа.

— Буду смотреть визуально! — сказал он. — Так чётче всё видно!

— Зонд удаляется от куба и летит домой, — комментировал Поспелов. — Через двадцать минут он будет здесь.

— Не вижу никаких изменений в конструкции зонда, и повреждений на нём, — сказал Коростелёв. — С ним ТАМ ничего не произошло. Теперь будем смотреть те видеозаписи, которые он сделал в мёртвой зоне.

Он вернулся в своё рабочее кресло, и нетерпеливо включил видеоинформацию, накопленную зондом.

…— Вот поверхность куба вблизи. Вот сам переход…

— Мгновенный, — сказал Поспелов.

— И что мы видим?

— Звёзды…

— А в центре?

— Тоже звезда, только близкая. Расстояние примерно такое же, как и от нас — до нашего Солнца. Но это не оно. Другой спектральный класс. И зонд успел зарегистрировать четыре планеты, одна из которых — радиоизлучает…

— Как Земля?..

— А вот куб, каким зонд снял его там. Всё те же самосветящиеся грани, и всё такая же чёткая ориентация Объекта на центральную звезду системы.

— Значит, это не просто куб, а действительно — портал, — сказал Коростелёв увлечённо. — Переходы между мирами.

— Просто мирами, или теми, которые представляют из себя какой-то прагматический интерес? Для кого? Для нас?

— С этим ещё предстоит разобраться.

Коростелёв запустил новую программу.

— Ладно, с этого зонда пока очень аккуратно снимаем всю, накопленную им полезную информацию, осматриваем его в подробностях, и посылаем в атаку другой. Чтобы не терять драгоценного времени.

— Куда?

— Как и планировали, — в торцевую грань куба. С обратной его стороны. Мне не терпится узнать, куда ведёт следующая дверь.

— Ты полагаешь, что это галерея?

— По логике вещей — именно так. Не дублируют же все шесть дверей друг друга. Так неинтересно даже нам, а ИМ — тем более. Они должны быть сверх-рациональными…

…Зонд вернулся через четыре часа с минутами.

— Это уже совсем другая система, — сказал уверенно Поспелов. — Другое небо, другая центральная звезда. Судя по их Млечному Пути, находящаяся ближе к центру Галактики. И планет в этой системе наш зонд обнаружил уже шесть. Экспромтом… Но реально их может быть и больше.

— Перспективы — с ума можно сойти! — не сдержал своего восхищения Коростелёв. — Ты понимаешь?! Никаких фотонных звездолётов с массами целых планет! Такие же термоядерные корабли, как у нас с тобой!

— А можно и больше! — загорелся Поспелов. — Грани куба полтора — на полтора километра! А в длину можно сколько? Хоть сто?!

— Зачем?.. — не совсем понял Коростелёв.

— Для переходов! Вот мы посмотрим изнутри остальные пять граней нашего куба, и если окажется, что все они ведут в разные миры, то тут набирается такое невообразимое количество комбинаций! Прикинь сам. Хотя бы на глазок. Тут у нас шесть входов в шесть миров, в любом следующем будет один выход, и пять новых входов. Дальше — то же самое: один и пять. Умножай. Шесть — на пять: тридцать. Тридцать — на пять: сто пятьдесят. Сто пятьдесят — на пять: семьсот пятьдесят. Семьсот пятьдесят — на пять: уже четыре тысячи! Четыре тысячи — на пять: двадцать тысяч! Двадцать тысяч — на пять: сто тысяч! Почти геометрическая прогрессия! Здесь зашёл спереди, там — сбоку, а потом — ещё как-нибудь… И скачи по Метагалактике, пока не надоест! Мириады миллиардов миров!

— И остаётся лишь одна, но очень серьёзная проблема, — озабоченно сказал Коростелёв. — Как вернуться из лабиринтов этого гигантского Минотавра обратно? Не заблудившись…

— Придумаем какую-нибудь нить Ариадны! — отмахнулся уже полный поискового азарта Поспелов. — Радиомаяки поставим! С уведомлениями и светофорами! Это уже такие сущие мелочи по сравнению с тем величайшим, что мы открыли!

— Не мелочи — другое, — сказал Коростелёв по-прежнему озабоченно. — Обитатели тех, других миров, в которые мы сунулись без их ведома… Там ведь кто-то и что-то радиоизлучает… Я понимаю, что всё это — лотерея, и к нам может попасть только тот, кто достиг нашего уровня технического развития. Пройдя НУЖНУЮ дверь… И всё-таки, от такого нужно будет как-то подстраховаться…

— Да через два десятка лет тут будет летать целая научная станция с сотнями учёных! И сотни радиобуёв предупреждения!

— Согласен, мы тут всё поскорее освоим и огородим. Лишь бы нас не опередили…

…На экране что-то быстро моргнуло, и изображений на нём стало два вместо одного.

— Это ещё что такое?! — изумился Поспелов. — Мы не посылали туда новых зондов!

— А если это уже не что, а кто?.. — Коростелёв почти стрелой взлетел к телескопу.

…— Корабль… — сказал он упавшим голосом. — Не наш, не земной. И больше наших в несколько раз…

— Опередили… — огорчённо сказал Поспелов. — Соседи, или строители тоннелей?..

— Скоро узнаем, — сказал Коростелёв. — Я подозреваю, что нас банально засекли на своих территориях. И выслали контактную группу…

— Или авангардный боевой корабль… — добавил Поспелов.

— Давай будем оптимистами! — приказал Коростелёв! — В худшем случае нам подсунули бы лишь одну дверь, а не целых шесть!

Если ты не можешь сделать даже ЭТО, мечтай о чём-нибудь БОЛЬШЕМ…