Надломленный крест

Так и сделали. Благо возражений не было ни у Свейна с Эрлендом, ни, тем более, у Торкеля Высокого. Последний вообще не был склонен возражать такому известному кормчему, как Эйрик Петля, ну а сыновья Хакона Могучего… Эти, хоть сами и не были одарены умениями битвы на воде, но их более опытные советники также должны были разъяснить что к чему. И как был уверен Эйрик. Разъяснили. Ведь пока что его приказы исполнялись без задержек и все без исключения. Впрочем, отдавать глупые распоряжения он и не стал бы. Слишком сильно дорожил приобретенной известностью.

В итоге, они добрались. Не до самого Роскильде, конечно, но очень близко. Добравшись же, снова выслали быстроходные малые драккары. Удостовериться, все ли правильно продумано.

Успели. Разведчики – те, первые – не ошиблись в своих предположениях и тем более в проведенных наблюдениях. Именно близ Роскильде Свен Вилобородый собирал свои корабли. Много кораблей, понимая, что для битвы с Хаконом Могучим понадобится большая часть из имеющихся у него. По наблюдениям, сейчас у Роскильде было более сотни кораблей, но они еще прибывали. Поэтому было принято решение атаковать сейчас, не дожидаясь, пока к Роскильде прибудут все без исключения корабли данов, вызванные туда королем.

Сказано? Сделано. Без малого две сотни драккаров союзной армады в боевом построении показались в пределах видимости датских кораблей. Застать данов врасплох? Эйрик, конечно, ни за что не отказался бы от такого подарка богов. Но привык здраво оценивать обстановку. Поэтому понимал, что быстроходные разведчики не только у него есть, но и у противника тоже.

Вот и не удивлялся, когда увидел, что корабли Вилобородого тоже готовы к битве. Причем не просто готовы, но и могут, в случае чего, уйти под защиту крепостных стен Роскильде. И вообще. Роскильде-фиорд – место такое. Там хорошо отсиживаться даже большим числом кораблей. Не сотней, конечно, но… А атаковать это место, да под обстрелом из камнеметов… Тут только дурень польстится и никто иной. А он, Эйрик, никогда не согласится с инеистым великаном головами поменяться.

Но пока Свен Вилобородый не собирался прятаться, он хотел биться. Коли так, значит, их желания совпадают. Только битва эта будет проходить не совсем привычным для противника образом. Не зря же в первую линию были выдвинуты его, Эйрика, корабли. До поры выдвинуты, поскольку одно из преимуществ драккаров Гардарики – мощные метательные машины на палубах. Значит, начнут битву именно они. Обстреливая корабли данов. А потом… драккары сыновей Хакона и йомсвикингов проскользнут вперед, становясь, в свою очередь, первыми, принимая на себя удар данов. Затем же… О, у Эйрика Петли найдутся и еще «подарки» для врага.

– Стоян! – подождав несколько мгновений, пока его помощник, отвечающий за стрелков «Нагльфара», подойдет, Эйрик спросил: – В наши камнеметы особый припас загрузили?

– Конечно, Петля. Только уж прости, но эту новую придумку нашего конунга мы в низах храним, на палубу только необходимое число для залпа поднимать будем. Уж слишком это опасно.

– Понимаю тебя. Но сначала…

– Сначала пристрелка «пустышками» из малой части камнеметов, – понятливо кивнул Стоян, подхватывая мысль главного кормчего. – А уже потом из остальных, особым припасом. В Нифльхельме жарко станет!

– Туда данам Вилобородого и дорога! У меня к ним особый счет.

Стоян понимающе оскалился. Сам он не был в числе тех, кто вместе с конунгом покидал Трагтон-фиорд, спасаясь от преследований папаши Вилобородого, короля Харальда Синезубого. Ведь еще тогда начали сильно прижимать. А порой и откровенно выдавливать с датских земель тех ярлов, которые почитали исконных богов. Но теперь… Теперь один из изгнанников вернулся, причем во главе пары сотен драккаров и под знаменами тех самых богов, чьих земных детей попытались изгнать с принадлежащих сынам Асгарда земель.

– Что с Торкелем? – продолжил меж тем уточнять Петля. – Не увлекутся ли его йомсвикинги боем?

– Не должны. При нем Любомир, а он всегда сохраняет спокойствие. Даже во время самого жаркого боя.

Эйрик понимающе склонил голову. Любомир всегда хорошо себя показывал. Да и в последнем серьезном сражении сначала у Переяславца, а затем в устье Дуная проявил себя расчетливым кормчим, не склонным к риску, зато замечающим слабости врага. Именно такой варяг и требовался для того, чтобы осаживать при нужде слишком горячих йомсвкингов. Вот его и отправили на тот драккар, где находился ярл Торкель Высокий. Напомнив последнему, что к советам доверенного представителя Эйрика нужно относиться… соответствующе.

Касательно же сыновей Хакона Могучего дела обстояли иначе. Йомсборг – по сути уже стал не просто союзен Киеву, но и почти зависим от него, вассален, как говорят в других землях. Ярл Торкель это осознает, поэтому воспринимает присутствие Любомира как должное. А Свейн с Эрлендом – это совсем иное. Они сыновья правителя Норвегии, Свейн так и вовсе наследник. Считают себя выше, чем всего лишь побратим – а не родственник по крови – конунга Руси-Гардарики. Хотя… Эрленд, исходя из каких-то причин, куда более склонен прислушиваться к нему.

Зато Свейн – отдельная печаль. Поскольку он участвовал в битве при Хьерунгаваге, командуя не то тремя, не то четырьмя десятками драккаров, то считал, будто ему никто не может указывать, за исключением собственного отца. А подобное мало кого до добра доводило. Ведь к «указам» он относил и большинство советов, которые входили в противоречие с его собственными намерениями.

Опасно! Эйрик вспомнил высказанное Хальфданом Мрачным насчет Свейна. Его побратим предупреждал о том, что наследник Хакона Могучего может быть… непредсказуем и склонен к риску. И строго-настрого запретил Эйрику подвергать серьезной опасности драккары – как свои, так и йомсвикингов – за ради того, чтобы порадовать невесть что о себе возомнившего «золотого мальчика», привыкшего, что все ему в рот смотрят. Слова были не совсем понятны по отдельности, но суть он все же уловил. А отдельные неясности… Все ближники Мрачного давно привыкли к некоторым странностям «отмеченного Локи» конунга. Ведь по слухам тот же Хельги Вещий еще и не так чудил! Близ богов, близ… странного. Сам Петля почитал асов, не забывал приносить им богатые дары в храмах, но идти по жреческим или родственным путям… Не его это.

Меж тем расстояние между его драккарами, движущимися не под парусами, а лишь при помощи весел, и датскими кораблями сокращалось. Еще чуть-чуть и начнется пристрелка. А за ней…

Вот на мачте «Нагльфара» взвились хорошо видимые флаги-знаки, приказывающие начать пристрелку. И почти незамедлительно воздух распороли округлые ярда, лишь представляющиеся каменными. На самом же деле – всего лишь глина. Почему именно она? Просто чтобы пристрелочные ядра были более приближены к боевым.

Мимо, еще мимо… А вот эти хорошо легли. Значит, на них и равняться надобно. Вот и взвиваются флаги, приказывающие начать стрельбу уже не «пустышками», а боевыми.

Немного подождать… И вот уже воздух рассекают не просто шары из обожженной глины, а шары пылающие, а внутри них – тот самый «греческий огонь». Попадут в тот или иной корабль – на палубу или в борт, это неважно – разобьются, и уже горящая смесь расплескается во все стороны. А горящий корабль – это страшно, особенно если водой пламя не потушить, лишь песком. Только все ли о том знают? И даже если знают, то на многих ли кораблях он имеется? Все же в этих морях с «греческим огнем» еще не сталкивались. Слышали – да. Про то, что он есть у росских кораблей – несомненно. Но не сталкивались с его применением в сражениях. Именно это самое главное.

Попадания! И разгорающиеся пожары на нескольких кораблях данов. Теперь у этих кораблей серьезные заботы, связанные с собственным выживанием. А меж тем камнеметы начинают перезаряжать, делая это без суеты, но и не затягивая. Обслуживающие их варяги понимают силу этого оружия.

Зато даны засуетились. Поняли, что если они не ускорятся, то обстрел зажигательными ядрами причинит им несовместимый с продолжением боя ущерб. А поняв, гребцы налегли на весла, ускоряя ход кораблей. Значит….