Страница 11 из 28
Приказ «влетать», а тут из-за леса появляется еще девять Мессеров и на взлете начали обстреливать наши самолеты. И только теперь все поняли, что гитлеровцы вероломно нарушили договор... Все были возмущены. Все загорелись одной мыслью - отомстить, отразить все атаки с воздуха и на земле.
При взлете один летчик и один техник были убиты, но остальные машины поднялись. Завязался над аэродромом неимоверный воздушный бой. Часть летчиков полетела на прикрытие Львова, часть погналась за бомбардировщиками, а часть вступила в воздушный бой. Первый раз тогда мы видели с земли воздушный бой. Мессершмитты пришли на бреющем, обстреливают самолеты, стоянки, людей, чтобы внести панику и замешательство, не дать возможности взлететь. Но наши люди оказались мужественными. Под градом пуль и снарядов летчики взлетели и вступили в бой. Мессершмитты встали в замкнутое, чрезвычайно плотное кольцо. Наши летчики не знали тогда их тактики. Они врезались в их круг снизу, сверху, старались расстроить плотное кольцо. Но мессера здорово прикрывали друг друга. Лейтенант Шахрай зашел в хвост 109-му и бил его до тех пор, пока тот не врезался в землю. Но тут второй пират, пользуясь численным превосходством зашел в хвост Шахраю, и зажег его. Человек погиб. Это была первая жертва в воздушном бою, и первый сбитый самолет. Упал он в лес...»
Герой Советского Союза Евгений Михайлович Горбатюк
Роберт Олейник - немецкий летчик, которому якобы принадлежала первая воздушная победа на Восточном фронте
Итак, анализируя данные обеих сторон, можно выстроить хронологию боя. Не только Горбатюк заметил противника. Немцы, очевидно, именно его МиГ-3, идентифицировали как «одиночную машину». Горбатюк попытался помешать немецкой атаке, но когда он спикировал на заходящие в атаку немецкие самолеты, его на встречном курсе расстрелял оберлейтенант Олейник. Самолет Горбатюка получил тяжелые повреждения и ему с трудом удалось совершить посадку на живот. Рассказ про сбитый «мессершмитт» надо воспринимать как попытку скрасить в целом не удачный для себя эпизод. Хотя, в общем-то, в той ситуации Горбатюк сделал все что мог, он попытался отбить атаку и дать возможность своим товарищам набрать высоту. Другое дело, что его противники были «стреляными воробьями». Немцы заметили МиГ советского пилота возможно еще раньше чем он их, не факт что они стали бы его атаковать если бы советский пилот продолжил свой полет, но так как он развернулся и перешел в атаку, то участь его была решена.
Опытный летчик Роберт Олейник профессионально отработал на встречном курсе. Горбатюку, собственно, еще повезло: он отделался потерей машины и легким ранением. А вот одному из ведомых Горбатюка, мл. лейтенанту Александру Максимовичу Шахраю, не повезло, его гибель описал в своем интервью старший политрук Фурман: «Вот, например, лейтенант Шахрай. Прилетает с боевого задания и, не отдыхая, просит другую машину, чтобы пересесть и снова лететь. Он не дрогнул ни перед какой опасностью. В воздушном бою ему подожгли самолет. Он принял все меры, чтобы спастись, приложил все свое умение. Своевременно выпрыгнул с парашютом, но парашют загорелся и он разбился...». Учитывая упоминания про раскрывшийся парашют, можно на 99% говорить о том, что Шахрая сбил упомянутый выше фельдфебель Хеесен.
Несмотря на тяжелое начало боя, пилоты 28-го ИАП попытались переломить ситуацию в свою пользу: несмотря на штурмовку, с аэродрома взлетали самолеты и вступали в бой. Вот как рассказал о развязке боя еще один участник, заместитель командира 1-й эскадрильи по политчасти ст. лейтенант К.Г. Федоров:
«22-го июня мы проснулись неожиданно. С вечера рассчитывали на воскресный выходной день. Часа в 3 утра нам сообщили, что бомбили Львов. Мы стояли от него в км 40 ближе к границе. Одно дежурное звено вылетело туда до тревоге. А остальные спокойно, не ожидая ничего, готовили материальную часть. Как-то не верилось, - не даром говорится что гром не грянет, мужик не перекрестится. Но не успело наше дежурное звено вернуться из Львова, как приходят к нам мессера, начинают сбрасывать бомбы и поливать из пушек и пулеметов. Тут уже поняли «Да, товарищи, вроде как война». Летный состав немедленно садится по самолетам и под ураганным огнем штурмующих самолетов противника начинает взлетать.
Над аэродромом завязался воздушный бой. Мессеров было штук 9-10, нас шестеро. Ощущение у нас было одно - все были просто возмущены их беспредельной наглостью. Было одно желание - отплатить им, и для этого мы лезли на рожон. Летчики проявляли очень много дерзости. Молодой летчик Черчиль сбил одного 109-го. Другого сбил Подпрятов. Он дрался отчаянно. Его зажала пятерка Мессеров, но он шел в лобовые атаки один против пятерых, прорвал кольцо, разогнал их и не дал им штурмовать. Один самолет он сбил. Это был его первый воздушный бой...»
Воспоминания Федорова дают понять, какой ценой взлетевшие советские пилоты пытались переломить ход этого боя, один эпизод о карусели с «мессерами» заместителя командира 1-й эскадрильи лейтенантом А.П. Подпрятова чего стоит. Если его зажали аж пять Bf 109 и он с трудом отбился, то явно и вторая фаза боя протекала для советских пилотов чрезвычайно сложно.
Однако, видимо по тем же причинам, что и Горбатюк, он не упоминает о потерях, а говорит исключительно про успехи: «Все же в этом первом бою мы сбили 2-х 109-ых, своих никого не потеряли...» - Тем не менее, упомянутый в его рассказе пилот 1-й эскадрильи младший лейтенант Григорий Тимофеевич Черчиль не вернулся из боевого вылета. Судя по немецким данным, его сбил фельдфебель Лют. Вышеупомянутый лейтенант Подпрятов также не вернулся на свой аэродром, однако в отличие от Черчиля, ему повезло больше, он не был сбит, просто после тяжелого боя с «мессершмиттами» потерял ориентировку и сел на другом аэродроме.
Согласно документов 15-й САД лейтенанту Подпрятову и ВРИО комэска ст. лейтенанту Д.И. Илларионову действительно засчитали по одному Me-109, что впрочем не подтверждается немецкими данными.
Командир 27-й истребительной эскадры майор Вольфган Шеллманн, весна 1941 г.
Разбитые советские самолеты на аэродроме Каролин, кроме Р-10 и У-2 из 10-й эскадрильи ПВ НКВД виден И-16 тип 24 из 122-го ИАП
Благодаря личному мужеству пилотов 28-го ИАП удалось сорвать прицельное бомбометание и эффективную штурмовку противником своего аэродрома. Однако платой за это стали тяжелые потери в воздушном бою в 5 утра: было сбито три МиГ-3, погибли три пилота, один получил ранение. Это был вполне закономерный итог, учитывая такие факторы как:
- слабую подготовку пилотов на МиГ-3 (личный состав отрабатывал технику пилотирования, к воздушной стрельбе и воздушному бою успели приступить только несколько человек кадрового состава);
- хорошую летную и тактическую подготовку немецких пилотов, к тому же имевших в массе боевой опыт;
- техническое превосходство Bf 109F над МиГ-3 в бою на малой высоте;
- численное превосходство (немецкая группа, назначенная для атаки аэродрома Чунев, изначально была сильной и насчитывала 11 Bf 109F).
Отметим также расчетливые и хладнокровные действия немцев. Сначала они нейтрализовали летевшего выше Горбатюка, и сбросили бомбы на летное поле. Далее вместо того чтобы «по быстрому» убраться восвояси, они затеяли над аэродромом карусель, отстреливая пытавшихся взлететь и атаковать их советских пилотов, и это надо признать, было проявлением высокого мастерства. Судя по всему, из боя они вышли, только по причине того что у них заканчивался боезапас и горючие.