Страница 5 из 20
Прислонившись к стволу дерева и прихлебывая чуть сладкий «кофе», Басмач углубился в изучение карты, хотя в этом не было особой надобности – эти места он знал. Когда-то здесь жил, и все ставшие безымянными поселки и деревни, расположенные в радиусе трехсот километров, навсегда засели в памяти: Секисовка, Белокаменка, Белоусовка. Да и проклятая машина, за которой он гонялся вот уже который месяц, оставляла очень уж приметный след.
День клонился к закату, следовало найти место для ночлега. В идеале стойбище, но там, где прошел конвой Айдахара, живых, как правило, не остается, лишь трупы и пепелище. Собрав пожитки и бережно упаковав остатки мяса про запас, Басмач, подхватив шкуру сурка, тронулся в путь. Следы машины петляли по степи, заглядывая в селения и заброшенные заводы. Басмачу казалось, что этот Айдахар что-то ищет, попутно собирая кровавую дань.
Великая степь стелилась под ноги то серой золой и каменным крошевом, то сочной травой, влажно хрустящей под кирзовым ботинком, целыми полями метелок уже пожелтевшего ковыля и пахучей полыни. Солнце почти коснулось горизонта, дневная жара уже сменилась вечерней прохладой, но не той, приятной, а пробирающей до костей, осень как-никак. Басмач потуже запахнул видавший виды плащ, застегнул все, что можно застегнуть, натянул кепку на самые уши и зашагал бодрее.
Где-то вдали завыл волк, ему тут же ответили еще с десяток серых глоток. Хотя, возможно, и не волки вовсе. Мало ли что здесь водится. Срочно требовалось укрытие, прогулки по ночной степи в прошлом-то не шибко безопасное мероприятие, а после Напасти и подавно.
Позади Басмача раздался визг, причем многоголосый. Он преследует его уже на протяжении двух ночей: кто-то шуршит поблизости, скрипит, как пенопласт по стеклу. Пока удавалось найти убежище, в первый раз на высоком дереве, а во второй на страшно ржавой опоре ЛЭП. Последняя, кстати, светилась от «огней святого Эльма», иначе бы и не нашел в темноте. Перед сухой грозой как раз дело было. Пришлось торчать на верхотуре до самого восхода, с которым визгуны ушли. Но кто это был, так и осталось загадкой.
Басмач не торопился со знакомством, потому, пока света еще хватало, а дорога была видна, перешел на бег. Винтовка, готовая к стрельбе, перекочевала с плеча в левую руку. Примкнув штык-нож к СВТ, проверил, легко ли выходит рабочий нож из ножен на поясе – вполне свободно.
Визг перешел в отчетливый, подстегнутый азартом лай.
«Загоняют, сволочи!» – скрипнул зубом Басмач, понимая, что преследователи идут позади широкой дугой. И когда «рога» этой дуги сомкнутся, визгуны нападут. Ну, как минимум не станут лезть обниматься и спрашивать, как дела и здоровье!
Темень, залившая все вокруг сплошной черной кляксой, не давала возможности что-либо разглядеть. Луны нет, а звезды скрала плотная пелена облаков. Басмач, задыхаясь от бега, на мгновение оглянулся, но никого так и не увидел. Хотя хриплое дыхание, шуршание лап, все слышно буквально в паре метров вокруг! Фальшфейера ой как не хватает, да. Или доброго факела. Но лучше пулемет и гомогенная танковая броня! Чего нет, того нет…
Возникшую было мысль остановиться и дать бой, пока все силы еще не ушли на бег, прервало падение. Запнулся? Как бы не так! Кто-то схватил за левую ногу и повис как раз на уровне шнуровки ботинка. И выбрали именно толчковую ногу, сволочи!
Выставил свободную руку, чтобы сразу при контакте с землей перекатиться, и не дать возможности визгуну навалиться сверху. Но вместо простого падения кубарем скатился куда-то вниз, видимо по склону холма. Левую руку с винтовкой вывернуло почти сразу, оружие, брякнув о камни, отлетело в темноту. Прибольно с хрустом приложился плечом о твердое. Падение прекратилось. Правая рука, несмотря на боль, на автомате метнулась к поясу, выхватывая нож.
Перехватив извивающееся нечто, левой рукой от души встретил упругую плоть ножом, раз, другой. Тварь протяжно завыла. Дохнув трупный смрадом, перед самым лицом с костяным звуком щелкнул капкан пасти, полный зубов, тут света и не требуется, чтоб такое разглядеть. Еще удар, туда, где у любого из живых есть ребра – нож не подведи, не сломайся! Скорее скинуть с себя труп. Не лежать на земле, это не диван, двигайся боец! Срочно встать!
Вторая тварь ударила в колени, намереваясь опять свалить на землю.
«Что у них, боязнь высоты что ли?! – Наотмашь ударил туда, где должен быть визгун. Недовольно вякнуло. – Попал. Что, не нравится?! Срочно подняться!»
Бой в слепую, что может быть лучше. Ты не видишь ни зги, буквально на звук, вылавливая головы врагов, чтобы перерезать растущие чуть ниже глотки. Сколько времени прошло, час? По ощущениям больше. Ну, а в реальности? В реальности пара минут. Со стороны, наверное, даже красиво: один лысый, вооруженный лишь бородой и ножом, отбивается от десятка или даже больше непонятных, но голодных тварей.
Тактика у визгунов уж больно квадратно-гнездовая, что, впрочем, хорошо для одного бородача и плохо для оставшихся визгунов: сбить с ног и загрызть. Либо прыгнуть в лицо и загрызть. А в защите играет только рабочий, нож с лезвием сантиметров на двадцать пять, спину же прикрывает старый, но все еще прочный рюкзак давно сгинувшей островной империи, на жесткой раме для распределения нагрузки и со стальными пластинами, защищающий спину от пули на излете и осколков.
Однако, никакие ножи, винтовки и ковровые бомбометания не оружие сами по себе, а лишь инструмент. Руки, вот оружие. Еще ноги, зубы, то есть все, что натренированные выживать везде и при любых обстоятельствах мозги способны применить. Басмач и старина Морхольд умели выживать, и выживали бок о бок. Долго.
Басмач откровенно запыхался, годы как-никак. За сорок ведь уже. Твари потеряли уже четверых и отступили, видимо решив, что нахрапом не взять.
– Ну, суки драные! Подходи по одному! – шатаясь от усталости, со злорадной усмешкой рявкнул во все горло Басмач, смачно харкнул куда-то в темень, надеясь, что попал. Но визгуны не торопились.
«На перегруппировку что ли отправились или за пополнением? Падлы», – ярость, хорошая и боевая кипела в крови, придавая каждому движению отточенности и толику безрассудства, но оставаясь в управляемых рамках. Ярость же бездумная – путь на кладбище. Хотя и кладбищ в округе давно нет. Весь Мир стал одним большим захоронением.
Тучи тем временем мало-мало разошлись, пелена, укрывавшая землю от звезд, истончилась. Басмач, готовый к новому нападению, крутил головой из стороны в сторону, стараясь оказаться лицом на любой рык и шорох, твари кружили хоровод, играя на нервах. Как вдруг чуть правее и дальше Басмач заметил, что чернота явно темнее и чернильней, чем все вокруг, – низкий прямоугольник отчетливо проступал в ночи над землей, как кирпич под простыней.
«Загон для овец, зимовье!» – вспыхнула догадка. Оглядевшись еще раз по сторонам, Басмач, не торопясь, боком, боком, попятился в сторону кошары. Визгунам это не понравилось. Кинулись сразу двое и с разных сторон.
Первого Басмач пропустил над собой, пригнулся и полоснул ножом по брюху змеевидное, вытянутое, как у варана, тело. От второго увернулся, успел, добавил вдогонку кулаком. А после сразу же рванул к постройке пастухов.
Расстояние оказалось небольшим, метров сто, может меньше, кто его в темноте разберет? Ночь скрадывает ориентиры, сглаживает углы, добавляя привлекательности тому, что при свете дня не так уж и заманчиво.
Вовремя заметив глубокую траншею или яму, Басмач прыгнул вперед и с разбега, как по лестнице, вскарабкался по стене, сложенной из дикого камня-плитняка, оказался на плоской крыше. Убежище так себе, до земли два метра едва ли. Но визгунам, видимо, хватило. Сбившись плотной кучей, твари стали тявкать, вытянув морды, а затем как по команде развернулись и бросились бежать.
«Вот так да… чего это они?» – Басмач конечно рад, что визгуны отстали, но вот почему, вопрос. Ему казалось, что запрыгнуть на крышу загона для них не проблема. Испугались? Тогда чего, ограниченного пространства крыши? Возможно. Метров пять в ширину и… и хрен знает, не видно сколько в длину. Ну, да, тактика уже нужна иная. Басмач уселся на заметно скрипнувшую кровлю, оббитую не то резиной, не то транспортерной лентой. Порывшись в карманах изодранного плаща, достал кусок тряпки и вытер лицо, руки и нож.