Через всю войну

- Товарищи, вот здесь кончается наша советская земля. Это бывшая граница. На высоте с просекой, которую вы видите отсюда, стояла застава, на которой я был начальником. Теперь заставы нет. Она разрушена. Но я и мои товарищи по заставе всегда помнили и будем помнить о ней. Здесь мы встретили первое военное утро. Отсюда уходили в глубь страны. Сюда вернулись вновь.

- А как называется высота, на которой стояла ваша застава? - спросил кто-то из бойцов.

- Названия эта высота не имеет, но отметка ее - 902 метра над уровнем моря.

Внизу лежала земля сопредельного государства. Виднелось село Латорка. Перейдя линию границы, батальон спустился в лощину. Здание бывшей вражеской стражницы пустовало. Окна и двери раскрыты. Вокруг битое стекло, обрывки бумаги, воронки от разрывов снарядов. Как все знакомо здесь! Все выглядело именно так, как описывали наши наблюдатели.

Перейдя речку Латорицу, мы пошли дальше на запад.

Партия и правительство высоко оценили героизм советских воинов, действовавших в Закарпатье. 18 октября столица нашей Родины Москва салютовала войскам 4-го Украинского фронта, преодолевшим Карпатский хребет на протяжении 275 километров. Приказом Верховного Главнокомандующего сорок соединений и частей 4-го Украинского фронта получили почетное наименование Карпатских. В конце октября 1944 года мы узнали, что и наш 92-й пограничный Краснознаменный полк получил почетное наименование Карпатского.

18-я армия продвигалась вперед и к исходу 25 октября овладела городами Перечином и Мукачевом. Перечин запомнился особенно хорошо, потому что у меня тут произошла неожиданная встреча с бывшим пограничником десятой заставы Макаровым. На подходе к Перечину батальон выставил контрольно-пропускной пункт. Сюда и подъехал с каким-то грузом Макаров, служивший в 24-й дивизии. Увидев пограничников, он спросил на всякий случай у старшего наряда:

- А у вас кто командир батальона?

- Капитан Паджев, - ответил старший.

- Какой Паджев? Не тот, что был начальником заставы в Кривке?

- Тот самый.

Макаров помчался разыскивать меня. Мы встретились. Хотелось оставить боевого солдата в батальоне, да дело у Макарова было срочное. А потом наши дороги разошлись и больше не сходились. Где сейчас Макаров, как сложилась его жизнь, не знаю. От Макарова я узнал о судьбе еще одного пограничника десятой заставы - Борисова, с которым довелось увидеться после войны. Макаров подтвердил, что видел, как убило в бою под Обоянью старшину Вершинина.

Несколько дней мы пробыли в Перечине и Мукачеве. В Мукачеве побывали в зданиях гестапо и одной из разведшкол.

Больше нет тени гестапо над Мукачевом, над другими городами и селами Закарпатья. Темная ночь фашистской неволи позади. Стали явью слова национального героя Закарпатья, Героя Советского Союза Олексы Борканюка, чья жизнь оборвалась в венгерской тюрьме Маргит Керут. "Я иду на смерть смело, мужественно, так, как положено людям нашего склада. Прожил я 41 год, из которых 20 посвятил делу бедного народа. Всю жизнь был честным, преданным, неутомимым борцом без личной корысти. И таким умираю, ибо знаю, что наше дело справедливое и победа будет наша".

Совсем другая жизнь пришла в Закарпатье с Советской властью. Много лет спустя я вновь побывал в этих местах. Как же тут изменилось все! Снова заехал в свою Кривку. Была уже ночь. Но село встретило морем электрического огня. Светом был озарен каждый дом. А утром я не поверил своим глазам: ни одноглазых, убогих, покосившихся хат, ни лоскутных наделов земли. Опять встретился со своим старым знакомым Иваном Полупаном. Он рассказал, что в Кривке теперь богатый скотоводческий колхоз. Счастливо и зажиточно живут люди.

Мы поднялись с Иваном на высоту с отметкой 902 метра. Время сделало свое дело. Заросло травой и ельником место, где когда-то была наша застава и шли жестокие бои. Изменилось и село Латорка. Новенькие дома, яркие крыши. Только вот вершины гор Великий Верх, Пикуй, Яборник, Ближней, Магура не тронуло время. Они были такими же, как и в 1941 году, как и в ноябре 1944 года, когда мы вышли к ним, чтобы обеспечить перевалы нашим наступавшим войскам.

В Чехословакии

Перед советскими войсками лежала Европа, которая ждала своего освобождения. После войны писатели и поэты всех народов освобожденных Красной Армией европейских стран написали о советском воине много волнующих, благодарных слов, выразили великую признательность советскому воину за его бескорыстный интернациональный подвиг. И для них не было важным, танкистом был советский солдат или пехотинцем, артиллеристом или сапером, связистом или летчиком. Советские воины разных видов и родов войск были для освобожденных народов все едины.

Но для нас это все же имеет некоторое значение. "Никто не забыт и ничто не забыто" - это не общие, а очень конкретные слова. Значит, не забыт ни один подвиг, ни одно событие минувшей войны. Но я еще не встречал книги, в которой бы рассказывалось об участии пограничников в освободительной миссии в странах Европы. Вот только сборник документов "Пограничные войска в годы Великой Отечественной войны 1941 -1945", выпущенный в 1968 году, несколько восполняет этот пробел. Там есть документы, рассказывающие об участии воинов пограничных войск в освобождении Польши, Венгрии, Румынии, Болгарии, Югославии. Правда, в книге нет сведений об участии пограничников в освобождении Чехословакии. Не все документы, видно, еще найдены. Но сказано первое слово.

Сказано о том, что пограничники брали город Аккерман, участвовали в штурме Берлина, в ликвидации окруженной фашистской группировки в Будапеште и даже пленили командующего будапештской группировкой генерал-полковника П. Вильденбруха. Рассказывается о пограничниках, которые сражались в рядах европейского движения Сопротивления. Ну и, конечно, говорится о том, как боролись бойцы в зеленых фуражках с различными антинародными фашистскими организациями и вооруженными формированиями, вражеской агентурой, различными бандами.

С чем же столкнулись в освобождаемых странах пограничники, шедшие с наступающими частями Красной Армии? "В результате длительного нахождения под оккупацией на этой территории, - говорится в документе о боевых действиях пограничных частей при освобождении Польши, - осталась широко развитая сеть агентуры разведорганов противника, ставленников, пособников врага и прочего враждебного элемента. Кроме того, с выходом на территорию Польши в тылу фронта проявляли свою нелегальную деятельность польские националисты - сторонники эмигрантского польского "правительства". Помимо этого, разведорганами противника забрасывалась своя агентура в тыл нашего фронта путем выброски их с самолетов на парашютах... Характерным явлением на участке 2-го Белорусского фронта было и то, что в тылу передовых частей Красной Армии находилось значительное количество окруженных солдат и офицеров противника. Нашим войскам приходилось вести борьбу с разрозненными мелкими группами..."

Вот выдержка из документа о боевой деятельности пограничных частей в Венгрии: "С момента перенесения военных действий на территорию Венгрии в тылу фронта начала проводить активную деятельность венгерская фашистская партия "Нилош-Керестеш", которая приступила к сколачиванию диверсионно-террористических групп из числа бывших солдат и офицеров венгерской армии и других фашистских элементов. Оставляемые в тылу фронта диверсионно-террористические группы снабжались немецким командованием оружием, боеприпасами, взрыввеществами и скрывались в глубоких лесных массивах. После непродолжительной учебной подготовки эти диверсионные группы должны были развернуть свою деятельность на коммуникациях частей Красной Армии..."

Нечто подобное было и на территории Чехословакии, куда в ноябре 1944 года вступили войска 18-й армии 4-го Украинского фронта. В связи с быстрым продвижением частей армии в горах и лесах оставались многочисленные мелкие группы солдат и офицеров противника, которые приходилось вылавливать, нередко вступая с ними в бой. Выявляли мы и диверсионные группы врага, обезвреживали гитлеровских агентов, власовцев и бандитов Каминского.