Страница 65 из 85
Расспросив у местных жителей дорогу, решили заночевать тут, а утром поспешили в Снятын, где находился штаб второго батальона.
Это был чистый зеленый городок, ничем особенно не примечательный. Сотни таких городов разбросаны по украинской земле. Разве что стоял на берегу пограничной реки Прут. До войны в Снятыне была пограничная застава, которую спалили немцы. Одна из улиц встретила нас сиротливым безлюдьем. В домах раскрыты настежь окна и двери, а на белых стенах чернели надписи "Еврейское гетто". Тут же валялись спирали колючей проволоки. -Кучками была сложена детская обувь, одежда. Улица заканчивалась оврагом. На краю его особняком стояли три .дома. Тут и обосновался штаб второго батальона. Прочитав предписание, капитан Швидь заметил:
- Ну что ж, очень хорошо, устраивайтесь и принимайте дела у капитана Чернова.
Батальоном капитан Швидь командовал недавно, пришел на эту должность из политотдела полка.
Особенно близко мы познакомились с заместителем командира батальона по снабжению капитаном Иваном Федоровичем Чухановым, не по возрасту подвижным и расторопным. Не знаю, чем приглянулись мы друг другу, но уже не расставались до конца войны, прошли вместе от Снятына до Потсдама. Лучшего хозяйственника и не приходилось встречать за всю войну. В любых ситуациях личный состав батальона был обеспечен всем необходимым. Не хотелось расставаться с Иваном Федоровичем. Но в 1945 году он категорически заявил:
- Ну вот и кончилась война, отпустите меня домой, в Липецк. Я ведь по натуре человек гражданский. Вернусь в свой райпотребсоюз. Буду восстанавливать родной город.
Как ни уговаривали капитана Чуханова остаться в армии, он только улыбался и твердил свое:
- Отпустите, я человек гражданский...
Так в 1946 году и уехал.
Еще приглянулся мне командир одного из взводов резервной заставы, пожилой уже человек лейтенант Мамуков. Было в нем как-то все обстоятельно, прочно, хотя по характеру Мамуков был весельчаком, а по профессии - артистом. Выступал до войны в одном из театров Москвы. Мамуков воевал в гражданскую, после служил в частях особого назначения. Артистические наклонности не мешали лейтенанту Мамукову в совершенстве знать военное дело. Взвод был хорошо сколочен. А бойцы отличались такой же твердостью и таким же жизнелюбием, как и их командир. Помню, как, бывало, пели во взводе. Заходя в какое-либо село, взвод Мамукова всегда запевал. А на привалах чаще других звучало: "Ой, Днiпро, Днiпро..."
И жители сел, высыпавшие встретить пограничников, нередко плакали, слушая эту песню.
Заставы приняли под охрану участок государственной границы на берегу реки Прут, и батальон представлял собой как бы довоенную комендатуру с центром в Снятыне. Все мы в то время думали, что с выходом к государственной границе нам суждено теперь на ней и остаться. В общем, основания для таких предположений были. Из Военных советов фронтов поступило распоряжение о немедленной организации охраны государственной границы, хотя в то же время, требовалось продолжать охранять. и тыл фронтов и армий.
В те апрельские дни 1944 года мы все же склонны были больше считать, что останемся на этих рубежах. Многие подразделения расположились в уцелевших зданиях бывших пограничных застав, начали их благоустраивать. Обживались другие помещения. На границу высылались все виды пограничных нарядов. Такое происходило не только на участке нашего фронта, но и на участках других фронтов. "С момента форсирования частями Красной Армии р. Прут, т. е. 3 апреля 1944 г., части войск НКВД, охраняющие тыл 2-го Украинского фронта, немедленно приступили к организации охраны государственной границы, - говорится в одном из документов. - К охране государственной границы было привлечено по одному стрелковому батальону от 24, 123, 124, 128-го погранполков".
В книге "Пограничные войска в годы Великой Отечественной войны 1941 1945" есть снимок, на котором запечатлены два пограничника с автоматами, в пограничных фуражках у широкой мутной реки. Ветви деревьев голы. Только сошел снег. На противоположной стороне реки - холмы. Под снимком подпись: "Снова на границе. Пограничный наряд на берегу р. Прут. Март 1944 г."
Вот так же вышли на охрану государственной границы по реке Прут весной предпоследнего года войны и пограничники второго батальона. В один из дней я выехал на правый фланг участка, охраняемого батальоном, в село Борщев, где находилась застава, которой командовал лейтенант Иванов. Трепетное было это чувство - снова видеть государственную границу. Ощущение радости переполняло душу и сердце. Не лирик по натуре, я испытывал истинное волнение, передвигаясь вдоль государственного рубежа.
В селе Борщев легко отыскал дом, в котором обосновалась застава. Лейтенант Иванов доложил о результатах службы, рассказал, как организована охрана определенного заставе участка границы. Иванов был кадровым пограничником, поэтому все у него было тщательно продумано, верно распределены силы и средства. Хороший был у него и помощник - лейтенант Мальков, до войны служивший старшиной заставы в Перемышльском отряде. С ним и вышли мы на границу для проверки несения службы пограничными нарядами.
Темнело. Величаво нес вешние воды Прут. На границе было так тихо, как бывало на заставах до войны. Тогда мы еще не знали ни звука рвущихся бомб, ни лязга гусениц немецких танков, ни пронзительного воя мин, ни свиста пуль. Вот такая тишина стояла у Прута в те дни. Настоящая пограничная тишина.
Вернулись на заставу, когда совсем стемнело. И я двинулся на другую заставу. Так в течение нескольких дней объехал все. Граница по Пруту была заперта накрепко.
Постепенно в город Снятый стали прибывать партийные и советские руководители района. Повсеместно в селах создавались сельские Советы. Колхозники готовились к весенней посевной кампании. Цвели сады.
По соседству с нами располагался батальон 226-й стрелковой дивизии, который занимал оборону на высоте за рекой Прут, южнее города Коломыи. Сплошной линии наших войск там не было. Только основные перевалы заняты небольшими гарнизонами. Это вынуждало нас вести за рекой непрерывное наблюдение.
Вскоре в Снятыне оказалось несколько офицеров из штаба 18-й армии во главе с начальником штаба генерал-лейтенантом Озеровым и членом Военного совета полковником Слонем. Полковник Слонь одновременно являлся и первым секретарем Станиславского обкома партии. Он был им еще до войны. Одна из комендатур 94-го пограничного отряда в то время дислоцировалась на территории Станиславской области. Во время выборов Слонь приезжал в комендатуру, встречался с пограничниками.
Войск у командования 18-й армии не было. Армия только выходила на новый оборонительный рубеж. Сейчас ей передавались 11-й и 17-й стрелковые корпуса из состава 38-й армии, которая в это время отбивала контратаки немцев юго-восточнее Станислава в районе Тлумача и Коломыи. Штаб 18-й армии сначала предполагалось разместить в тридцати километрах севернее Заболотова, в Гвоздеце, но до прихода частей генерал Озеров и полковник Слонь решили оставаться в Снятыне.
24 апреля 1944 года мы получили радиодонесение начальника заставы лейтенанта Иванова: "В 22.00 в тридцати километрах юго-западнее Заболотова разведывательная группа под командованием лейтенанта Чайки имела боевое столкновение с разведкой противника. Из захваченных документов установлено, что пограничники вели бой с разведгруппой 3-й горнострелковой дивизии и фронтовой школой немецких офицеров".
Командира батальона капитана Швидя в Снятыне не было. Он находился в городке Кицмане, на левом фланге участка батальона. Поэтому мне пришлось составлять донесение и по рации сообщать обо всем в штаб полка. Из штаба полка пришел ответ: "Не создавайте паники. По данным штаба армии, противник далеко, впереди вас наши войска. Вероятно, лейтенант Чайка столкнулся с бандой".
Эта телеграмма заставила задуматься. Действительно, всего несколько дней назад в этом районе была ликвидирована банда, руководимая шпионом германской разведки Сикорой. Бандиты намеревались напасть на сборный пункт райвоенкомата и увести в лес призывников, которым вскоре предстояло идти в армию. Вместе с начальником районного отдела НКГБ майором Горшковым мы решили ликвидировать банду, воспользовавшись работой призывной комиссии. Назначили день явки молодежи в село Карлув на приписной пункт.