Братва и кольцо

— А ты его не чеши. Лучше о задании думай, все само и пройдёт. Не до баловства нам сейчас, Сеня.

— Скажи по-честному, Фёдор, а у тебя хоть раз с девчонками было?

— Ни с девчонками, ни с мальчишками, — отрезал Фёдор, и Сене расхотелось расспрашивать дольше.

Посреди угрюмого леса, закрывая собой от чужих глаз все и вся поверх протянувшейся по всему периметру колючей проволоки… Если короче, то конспиративная загородная дача спецслужб была полной копией бандитской малины. Разве что забор был выкрашен в другой цвет — в целях конспирации все конспиративные хаты, согласно «Инструкции по конспирации», красились в один и тот же цвет — цвет… Впрочем, на этом все различия между двумя описанными домами и заканчивались. Как и на бандитской малине, здесь находились серьёзные люди, вершились серьёзные дела. Вот и сейчас в огромной тёмной комнате сидел некто Сарумян — руководитель местного конспиративного штаба. Вяло попивая кофе из именной кружки, он наблюдал за мерцанием висевших прямо перед ним десятка работающих телеэкранов, передававших сигнал с камер слежения за оперативной обстановкой вокруг дачи. Когда на крайнем правом экране появился Пендальф верхом на кобыле, Сарумян от неожиданности подавился горяченным напитком, отставил в сторону кружку и привстал, чтобы лучше рассмотреть «картинку»:

— Дым на воде, огонь в небесах. Никак случилось, что сам Пендальф скачет ко мне на стрелку?

Сарумян выключил телевизоры, задёрнул шторой Всю систему наблюдения и только после этого зажёг свет. Через секунду-другую в комнату ввалился запыхавшийся Пендальф:

— Здравствуй, Сарумян.

— Здравствуй, дружище. Давно тебя не видел. Совсем забыл старика?

— Тебя забудешь, как же. Ладно, я не за этим…

Сарумян и сам прекрасно понимал, что визитом вежливости тут и не пахнет.

— Так стало быть, так-таки и нашлось?

— Точнее не бывает, — подтвердил Пендальф.

— Так, значит, нашлось колечко.

— Смешно сказать, валялось в Ширеве без дела. Прямо под носом, — развёл руками старый чекист.

— Видать, карапузы-то похитрее тебя оказались. Не умеешь ты ещё с людями работать.

— Кто старое помянет… Надо что-то решать с Сауроном. У нас есть время?

— Время? Кстати, который час? Может, перекусим? Шашлык-машлык и всё такое…

Пендальф устало кивнул и отправился за заторопившимся Сарумяном. Тот пропустил гостя вперёд, окинул взглядом комнату, на секунду задержавшись на задёрнутой шторке, погасил свет и вышел вслед за Пендальфом.

Они прошли через зимний сад, буйно разросшийся под стеклянной крышей, где-то в глубине его противно верещали павлины, с соседней пальмы сорвался и чуть не сшиб с Пендальфа шляпу попугай. Сарумян схватил того на лету за хвост, поднёс к лицу Пендальфа и сказал:

— Ара, слушай, да!!!

— А я думал, обычный волнистый.

— Обижаешь, друг, — Сарумян отшвырнул попугая и брезгливо вытер руки о свой белоснежный халат. — Давай присаживайся!!! — пригласил он гостя за накрытый под фикусом столик на двоих.

— Скромно, но со вкусом, — усмехнулся Пендальф. — Узнаю-узнаю — икра только чёрная, хлеб только белый. Водка, как всегда, приятная.

Сарумян принял похвалу без лишней скромности и сразу перешёл к делу:

— Саурон хочет вернуть кольцо. Откровенно говоря, кольца, магия — это все так, только детей пугать. Мы тут сильно отстали от жизни, дружище. На самом деле сейчас рулят танковые клинья и ковровое бомбометание. А глазом сверху смотреть — это без понтов. Ну, и ещё тактическое ядерное оружие, конечно.

Пендальф так и застыл с маринованным опёнком, нацепленным на вилку:

— Гриб Саурона?

— Да, этот проект называется «Гриб Саурона». И очень скоро он будет закончен.

Пендальф чуть не подавился:

— Какие ваши доказательства? А?

Сарумян усмехнулся, посмотрел прямо в глаза Пендальфу, словно взвешивая свой ответ на одних ему ведомых весах:

— Сам видел.

В глазах Пендальфа мелькнула нотка подозрительности, но Сарумян не дал ему опомниться — он сунул руку в кусты и выкатил оттуда рояль, на котором, зачехлённый брезентом, стоял какой-то прибор. Сбросив чехол прямо под ноги, он щёлкнул тумблером. Пендальф подался вперёд, напряжённо вглядываясь в засветившийся дисплей на передней панели прибора.

— Видеочат. Очень опасная штука, — покосился он на Сарумяна.

— С какого перепуга? С чего это нам бояться Интернета?

— Да мало ли куда по ошибке законнектимся? Откуда знаешь, кто с той стороны подглядывает?

— Поздно пить боржоми, Саурон оживился. Уже заброшены девять диверсантов.

— Когда? Кто такие?

— По агентурным сведениям, летом они перешли границу под видом сборной Монголии по конному биатлону!!!

— Они уже нашли Ширево?

— Эти всех найдут, всех зарежут. — Сарумян явно не шутил, и Пендальф подскочил, как ошпаренный:

— Фёдор!

Он рванулся к двери, но Сарумян щёлкнул потайным тумблером под крышкой стола, и дверь захлопнулась. Пендальф зигзагами понёсся к окну, кряхтя взобрался на подоконник, но ставни чуть не оттяпали ему пальцы, лязгнув сверху вниз, отрезая и этот путь к отступлению. Пендальф сиганул с подоконника через голову Сарумяна, явно намереваясь уйти через камин в дальнем углу оранжереи. И это у него почти получилось, но, втиснувшись в трубу, старик застрял в ней, нелепо суча ногами. Сарумян невозмутимо продолжал накручивать на вилку лососину и болтать как ни в чём не бывало:

— Это, конечно, если карапузы их не перебьют, в чём лично я сильно сомневаюсь. Карапузы — маздай!!! Мордовия — форева!!! — Внезапно он отложил вилку, нахмурился, и чеканя каждое слово, предложил: — Вступай в нашу шайку, Пендальф, третьим будешь. Присоединяйся, брат, не пожалеешь, а иначе всё одно — смерть.

Он подошёл к камину, ухватился за брючный ремень и выдернул Пендальфа из трубы. Тот с грохотом повалился на землю, приподнялся на одной руке — чумазый как чёрт, отёр лицо и выпалил комсомольско-допросное:

— Толково придумано, Сарумян. Только не брат я тебе, гнида черножопая!

Свободной рукой, которую Пендальф держал за спиной, он метнул в Сарумяна кочергу, предусмотрительно притыренную во время падения из трубы, но промахнулся и тут же еле успел увернуться от «неопознанного летающего объекта» — не было времени разглядывать, чем же Сарумян намеревался расквасить ему башку. Зато он успел откатиться в сторону и швырнуть в неприятеля антикварной табуреткой, которая развалилась в воздухе на десяток частей и нанесла Сарумяну массированный урон в области паха и других, менее важных, частей тела. Скорчившись от боли, тот успел запулить в Пендальфа вазой, вилкой и крышкой рояля, пока тот искал чем ответить. Постепенно Сарумян оттеснял соперника к входной двери, и вскоре эта тактика принесла ему успех — он исхитрился зажать голову Пендальфа дверью и слегка придушить. Сознание оставило Пендальфа вместе с последним ударом по почкам. Сарумян склонился над поверженным врагом и прошипел:

— Не кривляйся, Пендальф, не на того напрыгнул. Моё кун-фу сильнее твоего, вспомни лучше, собака, чему тебя учил наш сенсей: «Никогда не применяй искусство кун-фу в корыстных целях!!! Убивай ради удовольствия!!!»

Фёдор и Сеня пробирались по картофельному полю. Лето стояло хорошее, в меру дождливое, в меру солнечное. Картошка уродилась на славу — ботва доходила почти до плеч карапузов. Сеня чисто по привычке собирал с листа колорадского жука и со смачными прищелкиваниями давил его в пальцах. Он так увлёкся общественно-полезной работой, что не заметил, как Фёдор сорвал пару листиков, сделал пару шагов в сторону и присел. Сеня прошёл ещё несколько шагов и только в очередной раз, подняв голову, понял, что потерял Фёдора из виду. Лоб его моментально покрылся испариной, он отёр грязные руки о штаны, сложил их рупором и заорал дурным голосом:

— Фёдор Михалыч! Фёдор Михалыч!

Фёдор подскочил как ужаленный, придерживая штаны рукой и непонимающе вращая головой. Сеня, завидев товарища, облегчённо выдохнул: