Страница 53 из 67
-- Он этого не понимал и не поймёт. Считает, что люди сами выбирают себе судьбу, добровольно соглашаются на использование сыворотки по закону спроса и предложения свободного рынка.
-- Роджер, эти разговоры вызывают у меня тошноту.
-- Ирэн, милая, принесите-ка нам, пожалуйста, ещё чая, -- мягко проронил Роджер. -- Как продвигаются дела с камерами жизни? -- спросил он, когда Ирэн вышла.
-- Берте удалось понять, как их можно взломать. Она считает, камеры надо выводить из строя одновременно. Иначе это вызовет подозрение у Райзена. И он выставит охрану. Кроме того, у нас нет схемы расположения всех камер. И к некоторым вообще не подобраться. В особняке Райзена несколько штук. Но все это дело решаемое. Роджер, а что вы собираетесь делать потом? -- поинтересовался Фрэнк. -- Кто будет управлять всем этим?
Роджер бросил на него задумчивый взгляд.
-- Вы хотите покинуть город?
-- Возможно. Вместе с Ирэн.
-- Зачем вам уезжать? Здесь, по крайней мере, у вас стабильный бизнес. Или боитесь, что не справитесь с управлением этого города? -- с мягкой иронией поинтересовался Роджер.
Фрэнк бросил на него раздражённый взгляд.
-- Почему вы решили, что я буду главой? Пусть буду свободные выборы, демократичные. Выберут кого-нибудь. Я не хочу участвовать. Мне это не нужно, Роджер. Поймите.
Вошла Ирэн, и поставила перед каждым фарфоровую чашечку с золотой каёмочкой. А на середину стола заварочный чайник, сахарницу и молочник.
-- Спасибо, котёнок, -- сказал Фрэнк, прижав её руку к своим губам.
-- Ирэн, хотите быть женой мэра этого города? -- спросил Роджер с улыбкой.
Ирэн, положив руки на плечи Фрэнка.
-- Почему нет? -- лукаво ответила она, заставив Фрэнка поморщиться.
Требовательный, пронзительный звонок в дверь огласил столовую.
-- Милорд, -- голос Дорис дрожал. -- Там полицейские. Они сказали, что пришли за мистером Кармайклом.
Распахнулась дверь. За столом сидел хмурый Стэнвуд, делал вид, что перебирает бумаги. У него чуть заметно дрожали руки, которые он не знал, куда девать. Открывал ящики стола, вытаскивал какие-то вещи, бросал их назад. Усадив Фрэнка на стул в центре, копы вытянулись в струнку, как часовые. Все замерли в томительном ожидании. Время тянулось невыносимо медленно. Наконец, хлопнула входная дверь. Вошёл, будто влетел, Райзен. Его обычно бесстрастное лицо излучало сейчас такое откровенное злорадство и ликование, что Фрэнка передёрнуло.
Бросив удовлетворённый взгляд, Райзен присел на подобострастно предложенный ему стул. Взял со стола Стэнвуда пухлую папку, взвесил на руке.
-- Видишь, сколько на тебя, мерзавец, компромата?
-- Я внимательно слушаю, -- насмешливо проронил Фрэнк.
-- Мы знаем, что тебя зовут Франклин Фолькленд.
-- Да, это ужасное преступление.
-- Не перебивай, -- сказал Райзен без тени раздражения. -- Ты пробрался тайком в этот город, выдавал себя за Эдварда Кармайкла. Реальный племянник сэра Роджера в клинике. Втёрся в доверие к уважаемому человеку, чтобы скрыть свою истинную деятельность.
-- Интересно какую? Работу в качестве конструктора на его заводе? Или занимаясь благотворительностью? -- спросил насмешливо Фрэнк.
-- Ты занимался благотворительностью, исключительно для того, чтобы завоевать дешёвую популярность в городе. Тебе это удалось. Но это ненадолго. Когда люди узнают, кто ты на самом деле, они будут проклинать тебя.
-- И кто я на самом деле, Райзен? Ну да, я действительно Фолькленд, попал на этот остров случайно. Оказался на заводе Хаммерсмита, где вместо оплаты меня подвергали пыткам. Это страшное преступление.
Губы Райзена тронула гадливая улыбка.
-- Мы знаем, что ты главарь бандитов, -- изрёк он. -- Грабил уважаемых людей, шантажировал их. Разрушал жизнь в городе.
-- И кого я ограбил?
-- Ну, к примеру, Хаммерсмита, -- вытащив из папки несколько листов, Райзен помахал перед носом Фрэнка. -- Он, между прочим, на грани разорения.
-- Да, это правда, Райзен. Согласен. Но мы вернули ему все, до последнего цента. Мы сделали это, чтобы заставить его отказаться от пыток и кандалов на его заводе. Он был вынужден пойти на это.
-- Благородный Робин Гуд, -- с откровенной гадливостью протянул Райзен. -- Самый презренный и безнравственный из всех легендарных героев. Заслужил ореол благодетеля, потому что занимался благотворительностью. Убедил людей, что главное не производить, а нуждаться. Это оправдание посредственности, которая не способна заработать себе на хлеб и поэтому требует лишить людей, которые богаче, их собственности. Подлейшее существо, дважды паразит. Отнимал у талантливых и отдавал паразитам.
-- Это что Хаммерсмит талантливый? -- усмехнулся Фрэнк. -- Может, только как карточный шулер. Но я лишил его этой возможности. А то, что он разорился -- это его проблемы. Если его рабочие разбежались, после того, как он перестал приковывать их к конвейеру. Потому, что он не в состоянии платить им столько, насколько они работают.
-- Я говорил, что ты ничего не смыслишь в бизнесе. Рабочие получают ровно столько, насколько производят. Чем выше их производительность, тем больше они получают.
-- Ну да, конечно. На нашем заводе самый короткий рабочий день, самая высокая оплата, социальные пособия. И мы выпускаем лучшую продукцию в городе. Если бы ты видел ту машину, которую я сделал перед ралли! Я не стал её демонстрировать. Это было бы просто нечестно. Я выступал на устаревшей тачке, и победил, несмотря на то, что конкуренты пытались мне помешать. Вплоть до того, что могли убить меня.
-- Фолькленд, твои машины лучшие не потому, что твои рабочие так хорошо работают. А потому что ты -- талантливый конструктор. А Роджер -- великолепный бизнесмен. Без вас обоих, рабочие ничего бы не смогли сделать. Неужели ты будешь с этим спорить? Из-за тебя в городе стало больше паразитов. Ты создавал для них приюты и выплачивал пособия. За счёт тех, кто талантлив и трудолюбив. Зачем ты это делал, Фолькленд? Молчишь? А я тебе объясню. Ты хотел завладеть этим городом, ты жаждал, чтобы тебя боготворили, ставили тебе памятники из золота. Молились на тебя.
-- Райзен, ты -- идиот, -- усмехнулся Фрэнк. -- Не понимаешь элементарных вещей -- я просто хотел помочь людям. И делал это исключительно анонимно. Я не трезвонил об этом в газетах, и не привлекал к себе внимания. Мне это не нужно. Тебе просто этого не понять.
-- Также, под псевдонимом Тревор Спенсер ты клеветал на уважаемых людей города, -- продолжил Райзен спокойно. -- Что тоже привело к их разорению.
-- Ты про Каваллини?
-- Разумеется. Он был вынужден продать театр. Очень дёшево. И кому же именно он продал? Тебе! Именно этого ты и добивался.
-- Каваллини -- бездарность. И все прекрасно это поняли, Райзен. Я предложил людям настоящее искусство. А он потакал низменным инстинктам толпы. Он ничего не мог дать зрителю, кроме голых задниц и матерщины. Это вышло из моды, он разорился. Это его проблемы. Не мои.
-- Но самого главного ты не учёл, -- торжество в голосе Райзена достигло апогея.
Он вытащил пачку фотографий, на которых был запечатлён миловидный темноволосый парень с нежным овалом лица, как у юной девочки. Вьющиеся волосы изящной волной обрамляли высокий, чистый лоб. Пронзительные умные глаза, маленький рот с пухлыми губами, волевой подбородок с ямочкой.
-- Мне очень лестно, Райзен. Но я так до пластической операции не выглядел. Этот парень получше будет.
-- Нейл Саммерс и Джон Коннели опознали в этом молодом человеке тебя. Они же знают, как ты реально выглядел, когда работал на заводе Хаммерсмита. Ты не сможешь это отрицать.
-- И кто он?
-- Психопат-убийца. Вымогал деньги у несчастных родителей за похищенную дочь, двенадцатилетнюю девочку, которую насиловал, потом убил. И пришил ей веки к бровям, чтобы долго выдавать за живую.