Мычка

Взгляд зацепился за верхушку ближайшего дома: здоровенный, как и прочие рядом, в два поверха, высокая двускатная крыша чернеет провалами окошек. Отсюда, с земли, провалы как будто невелики, но если прикинуть расстояние - самое то, чтобы пролезть, тем более, если не особо широк в плечах. Мычка воровато оглянулся. Поблизости никого. Однако, если чего-то не видно, не значит, что этого нет. Мимолетный взгляд из соседского окошка, лежащий без движения выпивоха, случайный прохожий, что не поленятся рассказать хозяину дома о нежданном "госте". Нет, нужно действовать наверняка.

Огораживающий дом забор высок, жерди подогнаны плотно: ни протиснуться, ни даже взглянуть что там, внутри. Не хотелось бы сигать не глядя. Что это, неподалеку, неужели щель? Мычка двинулся вперед, и вскоре убедился, глаза не подвели. Меж заборами двух домов открылся узкий дурнопахнущий переулок - то что надо! Оглянувшись еще раз, Мычка вдвинулся в щель. Под ногами зачавкало, запах стал сильнее. Стараясь не думать, по чему сейчас ступают подошвы сапог, Мычка прошел несколько шагов, подпрыгнул, ухватившись за край забора, подтянулся.

Короткий взгляд во двор: кусты, садовые принадлежности. А это что, напротив? Небольшой сарай, почти вровень с забором, примыкает задней стеной к дому. Словно специально поставленный как раз для таких случаев. Мычка сгруппировался, ощущая себя лесным котом на охоте, застыл, вслушиваясь в черноту двора. Ничего. Тело напряглось, готовясь к рывку. Миг, другой. Ноги резко отталкиваются, с силой бросая вперед. Только бы выдержала крыша!

В ступни мягко ударило, скрипнуло негромко. Не останавливаясь, Мычка прыгнул еще, подскочил, ухватившись за нижнюю часть оконца. Рывок. И вот он уже внутри. Сердце колотится, грозя перебудить грохотом всю улицу, слух напряжен до предела, каждое мгновенье ожидая уловить крик тревоги, но губы растягиваются в победную ухмылку. Не услышали. И хотя он изрядно нашумел, вряд ли кто-то обратил внимания на негромкий хруст. Здесь не лес. Люди не вслушиваются в малейший шорох, спокойно спят за крепкими стенами, привыкнув к уличному шуму и не боясь нападения диких зверей.

На чердаке темно. Если снаружи помогает хотя бы слабый отблеск звезд, то здесь, в помещении, остается лишь догадываться, да шарить на ощупь. Вот какие-то шкуры, а здесь груда деревянных вещей, не то стулья, не то еще что. Дальше рядками выстроены глиняные горшки, судя по шершавым бокам и острым сколам. Решив лишний раз не искушать судьбу, и не бродить по заполненному хламом чердаку, где запнуться и загреметь на весь дом - пара пустяков, Мычка снял лук, колчан со стрелами, осторожно стянул перевязь, после чего улегся, предварительно бросив на пол найденные тут же шкуры.

Прислушиваясь к доносящимся через окошко звукам, вдыхая запах пыли, Мычка ощутил, как погружается в воспоминания детства, когда вот так же, как и сейчас, он забирался на чердак. Забравшись поглубже в забытый, пропыленный хлам, воображал невероятные приключения, порой, заигрываясь настолько, что спохватывался, лишь когда раздавался строгий голос матери, зовущей детей к ужину.

Так, с улыбкой на лице, и теплыми воспоминаниями детства, он и уснул.

ГЛАВА 10

Пыль забилась в нос, защекотала. Рот приоткрылся, грудь поднялась, набирая воздуха. Однако, за миг до того, как могучий чих разорвал тишину, Мычка вспомнил где находится, зажал рот рукой. Грудь содрогнулась, воздух тугой струей ударил в ладонь, отразившись от преграды, вернулся, встряхнув, словно по хребту приложили мешком с вяленым мясом. Очумело тряся головой, Мычка сел, повел плечами, разминая затекшие с ночи мышцы, зевнул с привыванием.

В свете солнца чердак преобразился, придававшая тайны тьма исчезла, лишенные загадки, вещи проявились во всей своей пыльной обыденности: побитые личинками шкуры, сломанная утварь, горки растрескавшейся от времени посуды. Однако, Мычка лишь пожал плечами. Время воспоминаний прошло, наступающее утро не оставило для грез места.

Пошарив в мешке, он обнаружил несколько кусочков мяса, принялся с удовольствием жевать. Подслушанный разговор в таверне уже не казался столь убедителен. Мало ли что нафантазировали набравшиеся гуляки. Есть ли у наместника наложницы? Мычка несколько раз повторил про себя новое слово, поморщился: неблагозвучное и неприятное. Хотя, быть может это с непривычки? А если и есть, действительно ли девушек приводят насильно? Ведь наместник, насколько он успел понять, богатый человек, и в этом мире, где людей оценивают не по смелости и чести, а по количеству тусклых кругляшей в сундуках, многие должно быть хотят стать его... наложницами.

Мычка сплюнул. Слово раздражало, скрипело, словно песок на зубах. Догадываясь, что на самом деле вызывает недовольство, Мычка постарался отрешиться от чувств, вновь задумался. Он многого не знает в этом новом мире, где живут странные люди по непривычным правилам. Возможно и с наложницами не все так гладко. Но даже если все услышанное правда... Город велик, наверняка наместник не единственный богатый человек. Не случилось ли, что Зимородок отдали кому-то другому, не менее важному и богатому? Как узнать, к кому обратиться? Будет ли вообще кто-то разговаривать с ним, вышедшим из леса дикарем, каким видится всякому встречному незнакомый юноша в грубых шкурах с пронзительно голубыми глазами и космой нечесаных волос?

Мычка закусил губу. От потока мыслей голова раскалилась, заломило в висках. Куда бежать? Что делать? Вчерашняя мысль посетить терем наместника вдруг показалась нелепой и смешной. Что он там будет делать, о чем говорить? Если важный человек скрывает нечто, как сможет он, случайных прохожий, вызнать тщательно оберегаемую тайну?

Перед глазами всплыло лицо наставника: взгляд холоден, губы кривятся в усмешке. Образ возник столь явственно, что Мычка замер, некоторое время сидел недвижимо. Руки потянулись к перевязи, коснувшись рукоятей, облапили, стиснули изо всех сил, ожидая помощи от единственного, что неизменно в этом странном меняющемся мире.

Мысли улеглись, волнение испарилось, сменившись уверенностью. Мычка глубоко вздохнул, замедленно отнял руки от оружия, страшась потерять возникшие словно из ниоткуда удивительные спокойствие и твердость. Что бы ни случилось, каким бы глупым не показалось, нельзя поддаваться слабости, и, тем более, нельзя отступать от цели. Он сделает, что задумал, не важно как, но сделает. И если окажется, что наместник не причем, он продолжит поиски, методично и расчетливо, шаг за шагом, пока не отыщет искомое. Главное, не падать духом.

Успокоившись окончательно, он принялся перебирать одежду. Очистив штаны от грязи и вытряхнув из рубахи пыль, перешел к оружию. Перевязь в порядке, ремни кое-где потерлись, но по-прежнему крепки. Клинки чисты, ни пятнышка, поблескивают тускло и угрожающе. Лук цел, тетива в мешке, не отсырела и по-прежнему готова к употреблению, хотя, можно бы и заменить. А вот стрелы...

Перевернув колчан, Мычка с сожалением проследил за россыпью обломков. Тонкие древка не выдержали падения в яму, и большая часть сломалась. Удивительно, как не треснул лук! С помощью ногтей и лезвия меча Мычка вынул металлические оглавки, спрятал в заплечный мешок, а оставшиеся стрелы вернул в колчан. Неспешно одевшись, затянул перевязь, закрепил лук и колчан, подхватив мешок, приник к окошку, осторожно выглянул.

Не обнаружив во дворе ни единой души, Мычка взглянул вниз, хмыкнул. Прямо под забором изрядная куча рыжего от ржи металла щетинится изогнутыми кончиками. Спрыгни он впотьмах с забора, мало того, что грохотом поднял бы весь дом, так еще и без ног остался. Еще раз оглянувшись, Мычка скользнул в окно. В ноги ударило твердое. Короткий разбег. Пространство двора смазывается, искрой вспыхивает искореженная куча металла. И вот он вновь в переулке. Запах бьет по ноздрям с утроенной силой. Не то солнце разогрело скопившиеся на земле отбросы, не то добросовестные жители за ночь успели добавить еще, но Мычка выскочил на улицу, как ошпаренный, стремительно зашагал, стараясь уйти от источника запаха как можно скорее.