Мычка

- Что это? - Мычка было подался к столу, но превозмог любопытство, остановился, и даже повернул голову в противоположную сторону, хотя глаза упорно не желали терять сокровища из виду, и едва не выпазили из орбит.

Учитель улыбнулся.

- Не пытайся делать вид, что не интересно. Вижу же, сейчас от любопытства лопнешь.

Мычка стремглав бросился к столу, навис, пожирая глазами открывшуюся картину. Рукояти мечей, ведь он уже их видел... Да, вот знакомая щербинка, а тут потертость. Сами клинки не видны, спрятанные в кожаных чехлах такой выделки, что кружится голова. Чехлы соединяются хитрым переплетением ремней с заклепками и тесьмой в нечто на столько удивительное и удобное на вид, что хочется примерить прямо здесь, не сходя с места!

А это? Уже знакомая защита от веревки лука. И не одна! Сразу две, на обе руки. Тут же лежит лук. Два мотка тетивы. Из свернутой трубой шкуры торчат охвостья стрел. Но как же их много! Засапожный нож. Ну, это привычно. Хотя... если приглядеться. Лезвие намного длинней и качественней чем все, что довелось видеть ранее.

С трудом удерживаясь, чтобы не сгрести все разом, щупая, трогая, изучая, Мычка поднял глаза, захлебываясь от восторга, спросил:

- Что, что это такое? Откуда? И... почему ты не показал раньше?

Довольный произведенным эффектом, Филин добродушно произнес:

- Раньше было не ко времени.

- А сейчас? - Мычка подхватил нож, повернулся к оконцу, любуясь игрой света на лезвии.

- А сейчас время пришло.

Проскользнувшие в голосе наставника нотки заставили насторожиться. Мычка повернул голову, замедленно спросил:

- Время для чего?

- Я учил тебя тому, что умею сам. Признаюсь, далеко не всему, чему бы мог. Однако, и того, что ты уже знаешь, хватит с лихвой. По крайней мере, на первое время...

Филин сделал паузу. Не улавливая, к чему клонит учитель, Мычка повторил эхом:

- На первое время? Я не понимаю.

Лицо подземника мучительно искривилось, словно слова давались с огромным трудом. Он произнес глухо:

- Я уже достаточно стар, чтобы путешествовать по миру, но есть ряд обязательств, требующих участия. Часть из них я могу позволить себе не выполнять, однако другие должны быть воплощены. И в этом поможешь мне ты.

Палец наставника уперся в грудь. Мычка вновь ощутил, как от предчувствия неизбежного заныло внутри. И хотя понимание окатило холодом, он попытался отодвинуть неизбежное. Улыбнувшись, Мычка воскликнул с деланной радостью:

- Тебе понадобилась моя помощь? Это же прекрасно! Что нужно сделать?

Однако, наставник не принял игры. Его лицо потемнело, а голос посуровел.

- Не стоит лицемерить, глядя в глаза неизбежности. Я спас тебя однажды, выкормил, обогрел, научил многому. И хотя ты отвратительно занимался, а под конец и вовсе стал прогуливать тренировки, я ни разу не пожалел о принятом решении. Но все когда-то кончается. Я остаюсь, ты уходишь.

Мир покачнулся. В глазах защипало, а комната размазалась, поплыла. Горло перехватило спазмом, так что вместо голоса он смог выдавить лишь едва слышный шепот:

- Но, почему?

Филин сделал отстраняющий жест, продолжил:

Прежде, чем ты последний раз переступишь порог этого дома, я попрошу об услуге. Скажу сразу, это будет не самое легкое задание, возможно, невыполнимое. Я надеюсь, ты хотя бы попытаешься. Хотя, ни заставить, ни проследить у меня не будет возможности, да и желания тоже. И вполне может статься, что, едва дом скроется из виду, я исчезну из твоих воспоминаний раз и навсегда. Ты готов выслушать, или предпочтешь сперва собрать вещи?

Мотнув головой, Мычка буркнул нечто невнятное, выметнулся наружу. Скопившись, слезы прорвали запруды, заструились по щекам, оставляя мокрые соленые дорожки. Он побрел, не разбирая пути. Под ногами чавкала грязь, острые кончики веток цеплялись за одежду, оставляли царапины на щеках. Но Мычка не обращал внимания. Где-то внутри, под сердцем, поселилась глухая боль, настолько сильная, что все прочее померкло, отступило на второй план.

Как такое могло случиться? Почему? Чем он настолько рассердил наставника, что тот решился его выгнать? Конечно, где-то в глубине души он знал, чувствовал - рано или поздно придется расстаться. Хотя бы на время. Ведь он не видел семью с начала холодов, да и отшельник, привыкнув к одиночеству, от жизни с заполошным юнцом под боком наверняка устал. Но ведь не так, не сразу. Словно в лоб приложили тяжелым засовом для ворот, отчего голова до сих пор гудит, а в глазах мутится. Можно было предупредить заранее, подготовить, смягчить...

Мычка поморщился, чувствуя, что переходит некую запретную грань. Как бы ни было тяжело, мужчине не пристало жаловаться, тем более - лить слезы. Мир полон разочарований, и лишь глупец может рассчитывать на жизнь без боли и мук. Наставник опытный воин и мудрый человек, вернее, подземник, хотя... какая уж тут разница. Он не говорит не подумав, и не принимает решений без нужды. И если вопрос поставлен ребром, значит назрела необходимость, даже если кому-то так не кажется, а если уж быть совсем честным - кажется вовсе наоборот.

В ушах вновь зазвучал голос учителя, вспомнились последние слова. Мычка встрепенулся. Увлеченный жалостью к себе, он выпустил из виду главное. Наставник попросил о помощи! Его, жалкого отщепенца, сумевшего потеряться в родном лесу, едва не погибшего в деревне рыбарей, не сумев вовремя разобраться в местных обычаях. Конечно, тогда многое казалось странным, а то и вовсе невероятным: рыбалка вместо охоты, прирученные волки, настороженность и злость к чужим... да и само существование "чужих".

Воспоминания заставили улыбнуться. Насколько глуп он был, как изменился. Всего спустя зиму он превратился из юнца в настоящего охотника. И, хотя, наставник наверняка посмеется, решись он произнести подобное вслух, отличия все же есть, есть. Настроение заметно поднялось. Будущее уже не казалось зловещим, а расставание виделось лишь временной разлукой. Он вернется, он обязательно вернется. Лишь только повидает семью, побывает в родной деревне, а главное - выполнит задание. Не может не выполнить. Ведь не зря он вложил столько труда, занимался с наставником, лучше которого, если подумать, нет бойцов во всем лесу.

Еще совсем недавно он даже и предположить не мог о существовании оружия, технике боя, столь удивительной и смертельной одновременно. Считал охотников племени величайшими бойцами. И вот, лишь выйдя за ограду, наткнулся на такого воина, что страшно подумать. И это почти рядом с деревней, можно сказать - рукой подать! А что будет дальше? Если верить наставнику, а сомнений в его словах с каждым днем становится меньше, за лесом существуют другие земли, другие люди, диковинные звери. Кого можно встретить там!?

Открывшиеся внутреннему взору горизонты ошарашили, захлестнули, заставив задохнуться от восторга и ужаса. За спиной будто выросли крылья. Мычка пошел назад, побежал, полетел, не чуя ног, в страстном желании увидеть учителя, рассказать, поделиться осознанным, пока сложившаяся картинка еще свежа, а мысли не расползлись, вернувшись к привычной ленивой вялости.

Мычка обнаружил Филина почти в той же позе, что и оставил. Подземник стоял, скрестив руки на груди, задумчиво глядя в пространство. Услышав хлопок двери, он повернул голову. Мычка заметил, как изменилось лицо наставника, словно тот без слов понял, догадался что происходит с учеником. Улыбнувшись, Филин шагнул на встречу, взял Мычку за плечи, взглянув в глаза, произнес:

- Можешь ничего не говорить. Я знаю, ты все понял правильно. Да если бы и не понял сейчас, дошел бы чуть позже. Не мог не дойти! - Он указал на стол. - Я сложил тебе снеди на два дня, оружие и защита готовы. Пока примерь перевязь и колчан, они твои друзья надолго, я же поясню просьбу.

Мычка помедлил. От волнения сводит скулы, на языке, отталкивая друг друга, вертятся выспренние слова, но все, даже самые значимые, лишь слабое отражение, бледная тень бушующих чувств, что не передать ничем. Он перевел взгляд на стол, затем на учителя, вновь посмотрел на разложенные по столешнице вещи. В этот важный миг, когда чувства оголены, как обнажившиеся от мяса кости, любые сборы кажутся неуместными. Однако, учитель спокоен, в глазах понимание.