Страница 40 из 156
- Какого?!
Фатор протяжно взвыл, в сердцах проклиная Вождя. Вдали от территорий клана, вниз по реке, на камне сидела посвящённая Охотница. В ней проглядывались аттурийские черты – более пластичное тело с плавными изгибами, хрупкие на вид мандибулы. Она встала и медленно обернулась. Глаза сияли золотом, белая кожа, которую она когда-то тщетно пыталась скрыть, была покрыта нательной сеткой. Доспехи, заслуженный в бою плазмомёт малого калибра. Ветер застыл. Он чувствовал, как его разум и плоть покидают остатки самообладания.
- Фатор... – тихо рыкнула она, сделав неуверенный шаг вперёд.
Самца сковал страх. Он боялся пошевелиться. То, что он сейчас будет вытворять с ней здесь, не соответствует никаким воинским понятиям о Чести и последствиях. Больше всего его волновал вопрос последствий. Если Корлай (её аттурийское имя) окажется паденинд, клан изгонит её. Самка взяла его за руку.
- Не волнуйся. Я всё продумала.
Она достала из поясной сумки маленькую прозрачную колбу, зажав её между большим и указательным пальцем. В сосуде была мутно-зелёная эссенция – вытяжка ядовитых растений, уничтожающих плод.
- Это же ведь запрещено, нет?
Корле-корла’йе улыбнулась:
- Я отступница. Как на Аттуре, так и здесь. Всё, что у меня есть это ты, клан, мой нагалл (брат) и Охота. Больше я ни в чём не нуждаюсь.
Самка начала медленно расстёгивать ремни доспехов...
Прошло несколько затяжных дней. Гуан-Тант’ер выполнил свой супружеский долг, а так же успел отбить нескольких самок из ближайших гаремов.
- Как мне прикажешь уживаться с ними, ммм? – томным голосом протянула Силмайах, поглаживая белоснежную кожу Вождя и перебирая щетинки на его плече.
- Они привыкнут. Тебе выгодно иметь в своём распоряжении больше боевых единиц, а мне – больше самок, способных вынашивать и воспитывать потомство.
- Твоя стая разрастается.
- Как и твоя территория. Ты сможешь завоевать максимум ради наших детёнышей.
- Ты думаешь? – её голос отдавал лукавством.
- Я уверен.
Она ловко перекинула ногу, усевшись сверху. Элдер восседал на её троне, они часто спаривались здесь. Верховный Лидер в её жилище – это то, к чему самка стремилась всю свою жизнь. Статус Силмайах возрос в разы, когда альбинос возглавил Сендар. Её остерегались и уважали.
- Что ты шептал во время наших сладостных утех? Это был язык уманов, верно?
- Да.
Вождь некоторое время молчал.
- Так что это было?
- Обнажённые чувства.
Над троном повисла дерзкая и ехидная улыбка Главы клана. Самка была уверена, что эти слова посвящались ей, что именно её рука добралась до сердца Лидера и впилась в него когтями в жадной, голодной хватке.
- Да, мой рла, – надменно шепнула она, – я тоже люблю тебя.
Одам-ан’де не ответил ей. Он знал, он знал всё, что нужно от него самкам. Он видел их насквозь, всегда. Сейчас, когда на самца обрушился гнёт высшей власти, все их внутренние порочные язвы вышли на поверхность, обнажая гнилую суть. Они готовы были порвать его на части, холодно и беспристрастно разобрать по кускам, лишь бы отведать отравленных плодов высшего статуса, господства Старших каст. «Я выполняю свой долг. Выполняю долг», – твердил сам себе Гуан-Тант’ер, слушая очередное проржавевшее признание, сказанное сколько не ему, а его завоёванному годами упорных трудов рангу. Вождь почувствовал отвращение. Эти искусственные ласки, алчные лобзания его статуса, жажда овладеть им, как драгоценнейшим предметом, золотым пропуском в новую беззаботную жизнь. Быстро и просто – ов-ла-деть.
Мандибулы прижались к пасти. «Охота за сердцем Лидера». Он едва сдержался, чтобы не схватить Силмайах за глотку и не отбросить в сторону, вопросив: «Что теперь, когда у тебя есть всё?!» Стиснув клыки, он аккуратно оттолкнул самку.
- У меня есть незавершённая миссия.
- Миссия? – Хищница догадалась, о ком он. – Она не достойна тебя, мой рла. Эта особь плохо проявила себя на охоте и во время защиты территории.
От Вдохновения (Силмайах) повеяло ревностью. Какая-то дрянь посмела напомнить о себе её дражайшему пропуску к славе и богатствам. Ревность к элитной собственности...
- Я не вмешиваюсь в твои дела, ты не вмешиваешься в мои, – холодно, не оборачиваясь, прорычал Элдер и направился прочь. Он проходил мимо жилищ самок, слышал тонкие пощёлкивания своих детёнышей – они скрывались за листьями растений, за скалами, взбирались на деревья. Везде чувствовалось уважение и восхищение.
- Ты лучший, отец, я горжусь тобой.
Гуан-Тант’ер обернулся. Дорога была пуста.
- Выйди, я не убью тебя.
Ситуация не изменилась. Судя по голосу, говорил самец, уже достаточно взрослый. Mondengel прорычал, не как отец, а как Вождь:
- Младший, трусостью ты опозоришь клан!
- Я не трус!
Элдер повернулся и увидел перед собой подростка. Судя по всему, до отправки на Атолл ему оставалось не больше половины си’нтр’а (около двух лет). Юный яут поклонился отцу, встав на колено и опустив голову.
- Кто твоя мать?
- Блаи-хад, Великий.
- Поднимись. Веди меня к ней.
Подросток повёл Вожака куда-то прочь из поселения. Пока они двигались через лес, альбинос безостановочно отвечал на бесконечный поток вопросов, обрушившийся на него от сына.
- Ты Величайший Кар’клей, отец. Ты – легенда. Я мечтаю попасть в твой клан и идти под твоим предводительством.
- Странно, если бы было иначе.
Юнец учтиво щёлкнул.
- А свой клан собрать не намерен?
- Ну... в ближайшем будущем у меня точно нет таких глобальных планов.
Альбинос усмехнулся: «Расчётливый малый».
- Что ж, если ты хочешь попасть в мой клан, тебе предстоит проявить себя на «Адомуре».
- Каким образом?
- Это величайшая тайна. Если со временем догадаешься – я стану твоим Кар’клейем, нет – им будет кто-то другой.
Подросток интенсивно зашевелил мандибулами. После подобных загадок его желание попасть в отцовский клан усилилось вдвое.
Рядом зашумела река. Впереди мелькнул силуэт, затем послышалось вскрикивание какого-то животного.
- Мать на Охоте.
- Я уже понял.
Они подошли чуть ближе. Знакомая высокая крепкая и пышногрудая фигура склонилась над поверженным “боровом”. Животное напоминало крупного кабана с несколькими рядами бивней и тремя парами глаз. Mondengel знаком приказал сыну ступать прочь. Молодой яут тихонько поклонился.
- Счастлив был побеседовать с тобой, мой Кар’клей. Это большая честь.
Альбинос тепло улыбнулся. Юнец исчез. Гуан-Тант’ер ещё некоторое время наблюдал за действиями Блаи-хад и лишь когда почувствовал всплеск радости, пронизанной чувством глубокой привязанности, вышел из укрытия.
- Ты слишком долго меня не замечала. Теряешь сноровку.
Она встала с земли и застрекотала.
- Прости, я... задумалась.
- И о чём же ты думала? – лукаво спросил он.
- О наших встречах, мой рла.
Она обняла его, заглядывая в золотые глаза. До сих пор Вечер старалась отыскать в них взаимность.
- Ты вспоминаешь наши запретные развлечения?
Она робко улыбнулась.
- Не только развлечения, Гуан-Тант’ер. Мы умели полноценно проводить время друг с другом.
- Это было давно.
- Увы...
- Я пришёл выполнить своё обещание.
Блаи-хад провела кончиками пальцев по его сильной руке.
- Пойдём, – тихо шепнула она.
Вождь взял пойманную самкой дичь за заднее копыто и поволок за собой. Мантия периодически цепляла растительность, альбинос, не обращая на это внимания, плёлся позади, угрюмо смотря в землю. Вечер тревожно оглянулась на Кар’клейя и чуть притормозила, поравнявшись с ним.
- Ты так мрачен, мой рла... Я чувствую напряжение. Это из-за Неокроплённых, да?
Нижние мандибулы Лунного Ангела слегка шевельнулись, блеснув золотыми кольцами.
- Не только из-за них, Блаи-хад. Существуют факты и пострашнее этого. Последние события сильно разочаровали меня.