Почти библейский исход

— Ну, да!

— Тогда — не пиздите!

Пора разбавить круто заваренное Сашей, от греха, так сказать…

— Пал Иваныч! Саша права, нас шестеро до вашего появления было. С вами — восемь. Прошу понять правильно — мы не против вас, даже скорее за, но… Как-то привыкли, что ли, что никто не бычится и на… и в… не посылает… А вчера был не очень хороший день, впрочем, как и позавчера. Вы сами откуда будете?

— Питерские мы, оба.

— Вот думайте — как, вдвоём или с нами? Если с нами — добро пожаловать, если вдвоём — на берегу снарядим вас и километров на двадцать поближе к дому подвезём.

— Снарядим — это как???

— Мы тут слегка жирку поднакопили, так что пару автоматов дадим.

— Иваныч, чего думать? О Сером грустишь? Забыл, сколько я с ним мучился? Народ, я лично — с вами.

— Простите — Пётр, да? Кто командует?

— Вы в смысле вертикали подчинения?

— Да.

— Её нет. Она на стадии формирования.

— ???

— Александра — женщина военная. Капитан, правда, не знаю каких войск. Тотти — местный, покидает Египет и едет в Россию на ПМЖ. Я — рядовой запаса, москвич. В лагере — три девушки и моторист Сёма, еврей-гидропогранец. Отношения — пока демократия, кто что может — тот то и делает. Планы — обсуждаемы, но в меру.

Вот и бухточка, группа встречающих… Слегка обсохших на ветру штурмана и радиста закутали в одеяла и повели в жильё.

— Саш, ты не переборщила?

— Может быть… Знаешь, почему я всё ещё капитан?

— Догадываюсь. Ладно, забей.

— Слушай, пока плавали — мысль в голову пришла…

— Скататься посмотреть, откуда приехали деятели с сейфами?

— Тоже осенило?

— Мать, не первый день в одной упряжке!

— Ну и?

— Кого берём?

— Давай старым составом, плюс Семёна обкатаем. И если он в состоянии, то Павла Ивановича.

— Ну, пошли, обрадуем личный состав!

Быстро выехать не получилось. Проковырялись — пока обсудили «экспедицию», обиходили «купальщиков нагих» и выгрузили прямо на землю содержимое броневика, время прошло. В начале второго пополудни только выехали. Я, как обычно, за рулём, Тотти — рядом, Саша — у пушки. А в десантном отделении — все три «найдёныша» мужского пола. Алёна осталась за старшую в «женской роте». А Юля и Маша, вычистив врученные автоматы, засели «наблюдательствовать» на втором этаже гостиницы. И похоже, «нарушителям границы» крепко не повезёт, ежели таковые объявятся! Кстати, обучать барышень неполной сборке-разборке автомата не пришлось.

Вот и первые сюрпризы — один из грузовиков уехал куда-то. И как назло — тот, в котором с полкузова консервов оставалось! Как чувствовал мой микропрапор, протестуя против разбазаривания… Что за люди здесь, прямо как у нас: положи без присмотра — враз уведут!

Обогнув поле боя, направились «по следам бременских музыкантов», благо следы колёс отчётливо различимы. Справа море уже практически колёса забрызгивает, слева — склон некрутого холма… Что у них там, штабной бункер?

«Дорошка шёль-шёль и пришёль!» Заехали мы за этот мыс — не мыс, холм — не холм… Я — педаль тормоза в пол, Саша — очередь короткую в сторону небольшой группы в чёрном у полосы прибоя… А дальше — небольшой, раза в два-три длиннее Семиного катера, кораблик, сбросивший носовую аппарель в пену прибоя.

Группа нашему появлению обрадовалась — встали уроненные близкими разрывами, и пошли в «психическую».

— Саш, не стреляй! Мы сами!

Я снял шлемофон, заглушил мотор и предложил мужчинам выметаться.

— Стрелять в головы! И в чужих стараться попадать, а не в своих!

— Понятно.

Пока наш десант выгружался, мы с Тамиром уже открыли стрельбу, стоя каждый у своей двери. Со счётом четыре-два победил Тотти.

— Саш! Мы в кораблик! Ты последи тут, ага?

— Хорошо!

— Так, люди! Идём на корабль, осматриваемся, стреляем только в ненаших, имущество стараемся не портить. Пал Иваныч, на такой лайбе до Крыма доползём?

— Судно знакомое, правда, старое, как говно мамонта… Смотреть надо!

— Тогда так: я с Тамиром впереди, за нами — Пал Иваныч, Сергей с Сёмой — замыкающие. Минутку!

Я забросил в кабину автомат и взял SPAS. Вот теперь можно идти.

Судёнышко порадовало — в грузовом трюме, грустя, дожидался нас двойник нашего «Фахда», брошенный старыми хозяевами. Да и хрен с ними! У нас всяко-разно веселее! Слазил внутрь — никого. Как, впрочем, никого не оказалось ни в рубке, ни в коридорах-переходах, ни в машинном отделении.

— Ну что, принимайте командование! Спец по движкам есть, радист — тоже…

— А вы?

— А мы прокатимся до сгоревшего транспорта. Через часок вернёмся. Хотите, Тамира вам оставим для охраны?

— Пётр, не боитесь? Вдруг уйдём?

— Павел Иванович, давай на «ты», ладно?

— Ну давай!

— А какой тебе интерес вдвоём пилюкать через пол-Земли? Ну, хорошо, Сёму сговорите — втроём! Через день — на ремень? Таращиться — спать — опять таращиться? Писать-какать не отрываясь от штурвала? Это я о форс-мажорах не говорю, типа поесть или якорь отдать куда-нибудь типа незадорого, или поесть поискать где-нибудь. А так, считай, экипаж есть, доплинтухаем до родных осин! Уж, по крайней мере, — постараемся! Так Тотти оставлять вам?

— Если для твоего самоуспокоения, то оставляй!

— Тогда не буду. Тоттинька, пошли!

Ключи, переворошив груду жареного тухлого человеческого мяса, мы так и не нашли. Перемазались, переворошили всё, но не нашли. Плюнули, завели без ключа грузовик и вместе с сейфами угнездили его в трюме свежеприобретённого корабля рядом с «запасным» броневиком.

— Иваныч, как успехи?

— К переходу готовы!

— Тогда — мы берегом, вы — водой. Доберётесь?

— На край, встанем неподалёку.

— Счастливо!

— И вам!

Распрощавшись с капитаном, попылили в сторону первого «лагеря» — вещи пора забирать, в дорогу собираться. «Долог путь до Типперери»[27], а нам как бы не дальше.

Военно-морская секция нашего «репатриационного отряда имени Моисея и товарищей» успела раньше и ожидала нас в гостинице с плохо скрываемым нетерпением. Мы и правда припозднились. Когда мы добрались до военного лагеря забирать грузовик с «мицубиськой», мой маленький прапор отказался уезжать, не взяв «всё, что не приколочено». Так что не уехали, пока не прошерстили уже по третьему разу этот лагерь и не набили кузов грузовика содержимым каптёрки и всем, что попадалось на глаза и попадало под категорию «может пригодиться».

Рассевшись за столом и отдавая должное стряпне Алёны и Маши, почти в полном составе составляли план действий.

— Паш, что корабль?

— Ветеран евроарабских разборок. В девичестве — ЭмДэКа, малый десантный корабль 106-го проекта.

— До дома доплывём?

— Без дозаправки — нет.

— Опять не слава Богу. И нафига тогда?

— Саш, подожди! Рано паниковать! Состояние как?

— Для его лет — практически идеальное. Сёма машинное облазил, сказал, что всё в порядке.

— А остальное?

По остальному доложил Сергей. По его словам, ему в палубную команду три-четыре человека — и всё в ажуре!

— Так с автономностью и грузоподъёмностью что?

— Тонн двести-триста, дальность на десяти узлах — под полторы тысячи миль. Если ход меньше — то дальше. Но всё равно впритык.

— А что мешает цистерну с собой взять?

В общем, мозговой штурм удался. Если коротко — заправить МДК, загрузиться и валить домой. Начать и кончить, всего делов! Не знаю, у кого как, а у меня голова даже не кругом пошла, а эдаким фуэте балетным завертелась от массы крупных и мелких дел, от решения которых зависело всё — от даты отплытия до успешности оного. И это даже без вдумывания и вникания в детали!!!

Пока я унимал своего каптёрщика, усевшегося за огромным столом и, обложившись гроссбухами и журналами учёта, приговаривающего «и ещё это раздобыть, и вот это…», обнаружилось, что Иваныч, Саша с Алёной и Машей, Сергей и Тотти сцепились языками на предмет первоочерёдности действий. Семён, прихлёбывая кофе, покачивал головой и вздыхал.

27

Название маршевой песни британской армии.