Страница 5 из 62
Присяжных снова вывели в комнату для совещаний. Рэйд снова попросил судью Бирда снять с его подзащитного обвинение и снова получил отказ. Затем Перри Бирд механически зачитал обычные наставления, с которыми он собирался обратиться к присяжным.
— Вы хотите что-нибудь добавить к этому?
— Нет, ваша честь, — ответила Трейси.
— У защиты дополнений нет, — сказал Рэйд.
Присяжные вернулись в зал заседаний и заняли места с дружелюбным, заинтересованным видом. Был еще только вторник, первый день их присутствия при судебных разбирательствах, и это им пока что не успело надоесть. Обращаясь к ним, Рэйд добродушно, отечески улыбался, и кое-кто из присяжных осторожно улыбнулся в ответ.
— Итак, настала пора подвести итог нашему выступлению, — сказал он и произнес краткую, но образную речь относительно весомости доказательств обвинения.
Разумеется, Рэйд делал основной упор на то, что в действительности у обвинения нет ничего кроме отказа обвиняемого пройти тест на алкоголь и показаний полицейского, остановившего в половине третьего ночи Гилкрайста — больного человека, спешившего домой после доброго, бескорыстного поступка.
— Дамы и господа, представьте себе темную, безлунную ночь, пустынное петляющее шоссе. На нем встречаются две машины. Полицейский Дэвис утверждает, что видел, как машина моего подзащитного металась по полосе из стороны в сторону. Но сколько времени он наблюдал за ним? Пятнадцать секунд? Двадцать?
— Дамы и господа, не забывайте, что Дэвис — опытный полицейский, прослуживший почти десять лет в дорожной полиции штата Северная Каролина, — вставила Трейси Джонсон.
Я пришла к выводу, что уродливые очки были отличным ходом. Они нейтрализовали и красоту, и неопытность молодой помощницы прокурора, придавая ей строгий и компетентный вид. Трейси снова прошлась по всем обстоятельствам дела и попросила признать подсудимого виновным.
Придирчивым тоном, более подходящим для объяснения правил карточной игры, судья Бирд дал присяжным последнее напутствие: они должны исходить не из того, каким им хотелось бы видеть закон, а из того, какой он есть; да, существует презумпция невиновности, и обвинение должно доказать вину подсудимого, но в разумных пределах (он особо подчеркнул слово «разумных»). Затем Бирд зачитал статьи закона, определяющего наказание за пьянство за рулем, сообщил присяжным, какие они могут вынести вердикты, и отослал их в комнату для совещаний.
Было пятнадцать минут первого.
Я надеялась протащить дело Лаллен до перерыва на обед, но Амброз Дотридж упросил Трейси назначить следующим на слушание его дело, поэтому мы с Рэйдом зашлепали по лужам под ледяным дождем в кафе Сью, чтобы заказать по чашке домашнего бульона. В небольшом заведении было многолюдно и тепло, а воздух насыщен восхитительными ароматами горячего кофе, жареного хлеба и аппетитных блюд. Нам пришлось подождать несколько минут, пока освободится одна из крошечных кабинок напротив длинного прилавка.
Рэйд разрывался между оптимизмом по поводу дела своего клиента и отвращением, вызванным тем, что Гилкрайст вообще предстал перед судом. Ему удалось сохранить среди присяжных одну проницательную женщину средних лет, работающую в сфере автомобильного страхования. По мнению Рэйда, она была естественным кандидатом на то, чтобы стать старшиной присяжных.
— Она быстро разберется в деле и добьется оправдания.
Я ненавижу слизывать крем с чужих пирожных, поэтому я промолчала.
— В чем дело? — встревожился Рэйд.
— Ее никогда не выберут старшиной, — сказала я. — Старшиной будет Джеймс Грин.
— Что ты мелешь? Она белая, образованная, умная…
— Она женщина, — оборвала его я. — И у нее гражданская профессия. — Нам принесли бульон, горячий и жирный, и я сыпанула в него щедрую щепотку черного перца. — Пусть Джеймс Грин негр, но он мужчина и бывший сотрудник полиции. Остальные мужчины проголосуют за него, показывая, что они не расисты, а женщины купятся на его профессиональный жаргон.
— Ты так думаешь? — Раскрошив в бульон соленые крекеры, Рэйд задумался над тем, как выбор Грина старшиной присяжных скажется на шансах Гилкрайста. — Черт побери, этот твой Грин понимает еще лучше, что дело притянуто за уши. Всем в зале суда хорошо известно, что Дэвис в ту ночь отпустил бы Гилкрайста на все четыре стороны, если бы тот был белым. А Грин станет еще одной гарантией того, что мне удастся прорваться мимо малышки Трейси.
— Господь бог заботится о дураках, пьяных и новоиспеченных помощниках прокурора.
Я снова протянула руку за перечницей, но Рэйд решительно отодвинул ее.
— Ты испортишь желудок, — заметил он. — Что я упустил из виду?
— Ходят слухи о том, что Джеймс Грин хочет получить для своего агентства контракт на охрану новой фармацевтической фабрики в Коттон-Гроуве.
— Да, я слышал об этом. И что с того?
Я не спеша проглотила нежный кусок бифштекса.
— А то, что один из владельцев завода Оуэн Барфильд.
На лице Рэйда отразилось запоздалое прозрение, смешанное с разочарованием.
— А Оуэн Барфильд — шурин судьи Перри Бирда, — простонал он.
— Вот именно! — подтвердила я. — А разве есть лучший способ донести до Оуэна, что охранное агентство Грина расово беспристрастно в вопросах обеспечения безопасности, чем Джеймсу Грину, став старшиной присяжных, засудить чернокожего, хотя было достаточно оснований его оправдать?
Рэйд отодвинул тарелку. Похоже, у него разом прошел аппетит.
— Дебора, у тебя извращенный ум, — нахмурившись, заметил он. — Подобные интриги в духе Макиавелли. Грин ни за что не…
— Как насчет кусочка вкусного пирога? — предложила официантка, задержавшаяся у нашей кабинки, чтобы долить нам кофе. — У нас есть яблочный и остался один кусок с орехом-пеканом.
Пирог с орехами — мое любимое лакомство, и зимой я слежу за диетой не так внимательно (в конце концов, зачем еще нужны свободные свитера?). Но хоть Сью готовит неплохо, рядом с моей тетей Зелл она и рядом не стояла, а я предпочитаю получать лишние пятьсот калорий только у нее.
— Пожалуй, я съем кусочек яблочного, если вы польете его сверху плавленым сыром, — сказал Рэйд, у которого под серым твидовым пиджаком был надет мешковатый красный свитер.
На мне был коротенький зеленый жакет и юбка, перетянутая широким красным поясом, беспощадно регистрирующим каждую съеденную мной унцию. Поэтому я вежливо отказалась.
К тому времени как мы вернулись в здание суда, дождь утих, но он уже успел смыть тонкий слой песка, который разбросал дворник, и широкие мраморные ступени блестели тонкой коркой льда. Рэйд взял меня за руку, и мы начали подниматься вверх.
— Девчата, я диву даюсь, как вы передвигаетесь на таких ходулях в хорошую погоду, но уж как вам удается не ломать себе шею зимой…
Поскольку у моих красивых черных кожаных сапожек скромные дюймовые каблуки, я поняла, что он ворчит на меня лишь для того, чтобы скрыть тревогу.
— Будем надеяться, присяжные вернутся в зал суда, как только заседание возобновится, — попыталась утешить его я, пожимая ему руку.
Быстрое возвращение будет означать оправдательный приговор.
Присяжные вынесли вердикт только к трем часам дня. За это время я успела добиться для Лаллен еще одной отсрочки, и хотя судья Бирд прочел ей строгое внушение — «Миссис Мартин, вы отдаете себе отчет в том, что такое условный приговор? Если вы думаете, что вам не придется отправляться за решетку за нарушение условий освобождения, вы глубоко ошибаетесь!» — он дал ей еще один шанс начать регулярные выплаты по возмещению ущерба.
Не знаю, при чем тут Макиавелли, но Джеймса Грина действительно выбрали старшиной присяжных, и они вынесли обвинительный приговор. Мы с Рэйдом — и, может быть, еще Гилкрайст, в глазах которого с самого начала судебного заседания застыла тревога, — были единственными, кого это не удивило. (Позднее судебный пристав показал Рэйду результаты голосования. В первый раз семью голосами против пяти присяжные проголосовали за оправдание.)