Страница 29 из 32
Рассвело рано. Тучи рассеялись. Лондон зашевелился.
Мерин, на котором ехала Салли, охромел вечером в воскресенье. Затем у Берригана оторвалась подметка на правом сапоге. Мерина бросили, привязав к дереву, Берриган взгромоздился на третью лошадь. Все три лошади так устали, что Сандмен прикинул — без них добраться до Лондона выйдет скорее, но Мег решила рассказать часть правды, и ему не хотелось ее злить, заставляя идти пешком.
Наконец, глубоко за полночь, они протащились через Лондонский мост и достигли «Золотого снопа». Салли отвела Мег к себе, а Сандмен предоставил свою комнату Берригану, сам же без сил рухнул на скамью в задней комнате.
Когда колокола у Святого Эгидия прозвонили шесть утра, он поднял Берригана и велел пойти разбудить женщин. Потом побрился, надел самую чистую свою рубашку, почистил пальто и смыл грязь с разваливающихся сапог. В половине седьмого они с Берриганом и Салли подхватили под руки упиравшуюся Мег и отправились на Большую улицу Георга.
— Гляди-ка! — Надзиратель прислушался к звону церковного колокола, отбившего четверть часа. — У Гроба Господня прозвонили уже без четверти семь. Поверните налево, милорды, и будете в Общей зале, где ожидают мистер Браун и другие джентльмены.
— В Общей зале? — переспросил лорд Александр Плейделл.
— В ней днем собираются узники, — пояснил надзиратель, — а вон те окошки слева, милорды, это «солонки».
— Что еще за «с-солонки»? — поинтересовался лорд Кристофер Карн, который был этим утром особенно бледен.
— Приемные дьявола, милорды, — ответил надзиратель, открыл дверь Общей залы и протянул руку ладонью вверх.
Лорд Александр поспешно извлек монетку:
— Спасибо, милейший.
— Благодарствую, ваша светлость, — ответил надзиратель, коснувшись лба костяшками пальцев.
Смотритель Уильям Браун поспешил навстречу новым гостям. Он узнал лорда Александра по увечной ноге.
— Милости просим, ваша светлость.
— Лорд Кристофер Карн, — представил приятеля лорд Александр. — Нынче вздернут убийцу его мачехи.
Смотритель поклонился лорду Кристоферу:
— Надеюсь, ваша светлость будут довольны, что убийца получит по заслугам, — произнес он и подвел их к священнику в сутане, стихаре, старомодном парике и с улыбкой на полном лице. — Преподобный доктор Хорейс Коттон.
— Добро пожаловать, ваша светлость, — поклонился он лорду Александру: — Если не ошибаюсь, ваша светлость тоже рукоположены в сан?
— Рукоположен, — ответил тот и представил: — Лорд Кристофер Карн.
— О! — Коттон молитвенно воздел руки и обратился к лорду Кристоферу: — Как я понимаю, нынче утром преступник, принесший горе вашей семье, понесет заслуженную кару.
— Надеюсь, — ответил лорд Кристофер.
— Да брось ты, Кит! — возразил лорд Александр: — Он и так получит воздаяние, которого взыскует твоя семья, — будет вечно гореть в аду… Нам же, людям цивилизованным, не пристало столь поспешно его туда отправлять.
— Неужели, милорд, вы за отмену казни через повешение? — ужаснулся смотритель.
— Повесив человека, вы лишаете его возможности раскаяться, денно и нощно терзаться муками совести. Казня его, мы отбираем у него шанс спасти душу.
— Неожиданный довод, — признал Коттон, хотя и с сомнением в голосе.
Лорд Александр взглянул на приятеля, нахмурился и спросил:
— Кит, ты хорошо себя чувствуешь?
— О да, вполне, — поспешил заверить лорд Кристофер, хоть выглядел не лучшим образом: — Просто предощущение того, что человек отправляется в вечность, настраивает на размышления.
— И верно, нельзя, — согласился лорд Александр и обвел надменным взглядом других приглашенных на завтрак.
Они, казалось, дожидаются предстоящего зрелища с нечестивой радостью, что его рассердило.
— Бедняга Корде, скорее всего, невиновен, — сказал он, — но доказательств так и не нашли.
— Если он невиновен, милорд, — заметил тюремный священник, — всемогущий Господь непременно нам это явит.
— В таком случае Господу стоит поторопиться, — ответил лорд Александр и повернулся: зарешеченная дверь в противоположном конце помещения открылась, и в проеме возник низенький толстяк с туго набитой кожаной сумкой в руке.
— Боттинг, палач, — шепнул священник.
— Доброе утро, сэр, — обратился тот к смотрителю. — По-прежнему два клиента,сэр?
— Да, только два.
— Боттинг! — вмешался лорд Александр и подошел, тяжело подволакивая хромую ногу по испещренным царапинами половицам. — Скажите, Боттинг, вы действительно вешаете осужденных аристократов на шелковой веревке?
Палач опешил — к нему обратился один из гостей смотрителя.
— На шелковой веревке, сэр? — переспросил он.
— Милорд, — поправил его священник.
— Милорд! Вот оно как! — произнес Боттинг, которого позабавила мысль, что лорд Александр, возможно, собирается умереть на виселице. — Извиняюсь, что огорчу вас, милорд, а только мне невдомек, как управиться с веревкой из шелка. Эта вот, — он погладил петлю на столе, — из лучшей бридпортской пеньки, лучше не сыщешь. А шелк? Нет, милорд. Ежели мне выпадет честь вешать персону благородных кровей, я обойдусь бридпортской пенькой, как и со всеми прочими.
— И правильно сделаете, милейший, — расплылся в улыбке лорд Александр, придя в восторг от такого стихийно-уравнительного подхода. — Благодарю вас.
Тут гости обнажили головы: шериф и его помощник ввели осужденных.
— Не желаете бренди, сэр? — К лорду Кристоферу подошел слуга с подносом.
— Спасибо, — ответил лорд Кристофер. Он не отрывал глаз от человека, который шел первым, тяжело ступая из-за кандалов на ногах. — Это Корде? — спросил он слугу.
— Он самый, милорд.
Два колокола, набатный тюремный и в храме Гроба Господня, зазвонили по идущим на казнь.
Глава 11
Уэтерспун, личный секретарь виконта Сидмута, открыл двери дома на Большой улице Георга и удивленно поднял брови.
— Не рановато ли, капитан? — заметил он и нахмурился, увидев, в каком непрезентабельном виде предстали перед ним Сандмен и его спутники.
— Эта женщина, — Сандмену было не до правил хорошего тона, — может свидетельствовать, что Шарль Корде не убивал графиню Эйвбери.
— Как некстати, — пробормотал Уитерспун.
— Виконт Сидмут здесь? — настаивал Сандмен.
— Мы заняты делом, Сандмен, — сердито сказал Уитерспун. — Его светлость не выносит, когда его беспокоят.
— Это тоже дело.
— Не заставляйте меня напоминать вам, что парня сочли виновным и правосудие свершится через час. Не представляю, что можно сделать за это время.
Сандмен отступил от двери.
— Засвидетельствуйте лорду Сидмуту мое почтение и сообщите, что я иду просить аудиенции у королевы. Всего хорошего, Уитерспун.
— Капитан! — Уитерспун распахнул двери. — Входите.
Их провели в безлюдную приемную. В доме царил дух меблированных комнат. Его явно сдавали в краткосрочную аренду государственным чиновникам вроде лорда Сидмута.
Дверь открылась, Уитерспун пропустил вперед министра внутренних дел. На виконте Сидмуте поверх штанов и рубашки был халат узорчатого шелка. Взгляд его, как всегда, был холодным и раздраженным.
— Похоже, капитан Сандмен, — едко заметил он, — вы решили причинять нам одни неудобства.
— Ничего подобного я не решал, милорд, — с вызовом возразил Сандмен.
От его тона Сидмут скривился.
— Итак, кого же вы мне привели?
— Моих помощников — сержанта Берригана, мисс Гуд и мисс Маргарет Харгуд, — представил он.
Министр глянул на Мег и едва не отшатнулся при виде ее кривых зубов и оспин на коже.
— Мисс Харгуд служила горничной у графини Эйверби и в день убийства находилась в спальне графини. Перед самым убийством она вывела Шарля Корде из спальни и выпустила из дома. Она может подтвердить, что в дом он не возвращался. Одним словом, милорд, она может свидетельствовать, что Корде невиновен.