Страница 31 из 38
Собрание замерло, а сам я почувствовал необыкновенное удовольствие, почти экстаз, от удачно выполненного эксперимента.
— Следующую! — приказал председатель. На треножник поставили… полупудовик.
Что они: смеяться, что ли, вздумали надо мной?!
Впрочем, попробуем. Может, удастся натянуть им носы.
Я очень мало напрягся, и… тяжелая гиря с большой легкостью отделилась от подставки…
Очевидно, никто не ожидал от меня такой прыти. Я уверен, что у всех захватило дыхание: было слышно, как у кого-то в ноздре дрожала тонкая-претонкая нота, а у потолка жужжали мухи.
— Следующую!..
На треножнике появился пудовик.
Почти с той же легкостью я швырнул его в воздух. Удивительно приятно чувствовать свою психическую мощь!.. Да разразят меня громы небесные, если я знал раньше свои силы!..
— Следующую!..
Треножник убрали, он не выдержал бы тяжести двух-пудовика, который теперь поставили передо мной на скамейке.
Я очень спокойно направил проводник на него, сконцентрировал внимание, и вот взрыв бурных аплодисментов, под топот ног, под неистовые крики: "Гип-гип! Ура!" — двухпудовик взмыл к потолку, как водородом наполненный баллон…
В азарте я ждал, что появится новое приказание:
— Следующую!..
Но оно не появилось. Собрание удовлетворилось виденным. Нужно отметить, справедливости ради, что встал со стула не только не утомленный, но даже несколько возбужденный.
— Господин профессор, — торжественно, как никогда, начал цапля на кафедре, едва-едва утихомирив разошедшийся зал, — с этого момента управление машиной, долженствующей совершить полет на Луну, вверяется вам.
Так вот для чего производились эти опыты!.. Делалось, так сказать, мне испытание, экзамен?! Ах я, честолюбивая тряпка!.. Нужно было сообразить немедленно, к чему все клонилось! Нужно было провалиться, с треском провалиться на этом подлом экзамене!.. Они "не имели той быстроходности, которая позволила бы их машине оторваться от земли"… и теперь они ее имеют!.. О, прохвосты!.. О, культурная св… — впрочем, не буду умалять своего достоинства.
Но откуда они узнали о мощи моего интеллекта, когда я сам ничего не знал о ней?! Вот авантюристы, вот пройдохи!..
А председатель продолжал напыщенно:
— Главная цель нашего приглашения вас именно в том и заключалась, чтобы вверить вам управление машиной. Мы были уверены, что вы оправдаете наши надежды, и вы их блестяще оправдали… Теперь нас не страшит тяготение земли, которое служило единственной препоной к путешествию. Теперь мы уверены — оно будет бито при помощи неизмеримо, колоссально, чудовищно сильной головы нашего друга, нашего прекраснейшего ученого, имя которого история занесет в свои скрижали… Господа! — цаплеобразный председатель тряхнул носом и по носу скатилась слеза умиления. — Господа, предлагаю в честь вновь избранного начальника экспедиции… экспедиции, в судьбах которой заинтересовано человечество, пропеть национальный гимн!..
И собрание единодушно, хотя и весьма разноголосо, проревело, провыло что-то из ряда вон выходящее, потрясая в воздухе сучковатыми палками, громыхая в такт ногами и от напряжения наливаясь кровью…
Мне оставалось только раскланиваться.
Боже, как просто одурачить человека!..
VI. ЦЕЛЬ ЛУННОЙ ЭКСПЕДИЦИИ ОТКРЫТА
Первым моим побуждением, когда я снова очутился в машине и когда препровождавший меня Джексон вышел, было узнать об участи ребятишек.
Только что замерли шаги в усилителе звуков, я кинулся за драпри. Там теперь стояли две койки. Под одной из них благополучно пребывал вихрастый, под другой — глазастый. Они не спали и сейчас же выползли на верх.
— Здорово, — сказал Гришка-вихрастый. — Теперь мы по-барски: у каждого отдельная квартира, а то больно тесно приходилось раньше…
— Признаться, мы думали, что вы нас продали, — откровенно заявил Миха, — смотрим вдруг: полетели; ну, значит, тово…
Я привык к откровенности своих друзей; пропустил мимо замечание Мишки и поинтересовался: благодаря какому доброму гению их не заметили во время перестановки коек?
— Без гениев обошлось! — отрезал Гришка. — Всюду-то вы видите гениев, а на свои силы никогда не надеетесь…
Он был прав, этот вихрастый мальчуган: скверная привычка полагаться на гениев, на судьбу, на счастье, на случаи и т. п. Сильно это подрывает силы и препятствует проявлению активной деятельности. Но что поделаешь: таким меня сделали воспитание и среда…
— Мы, значит, сами вроде как бы гении, — продолжал Гришка, — вон, видите, в потолке другая труба; она подзорная: все кругом, как на ладошке. Мы через нее и увидали, что несут вторую койку; значит, будет перестановка. На это время мы и трахнули на чердак…
Чердака никакого в машине не было; ребята так называли отделение для багажа, какое бывает в спальных железнодорожных вагонах. Туда действительно можно было "трахнуть", т. е. поместиться, загородившись кладью.
Теперь юнцы чего-то хитро переглядывались, однако помалкивали. Не дождавшись конца их переглядывания, я рассказал о результатах собрания и о второй цели экспедиции, которая так и осталась мне неизвестной.
Слушатели восхитились выпавшей мне ролью и снова переглянулись.
— Мих, показать, что ли? — спросил старший.
— А ну! — поощрил его второй.
— Вот, товарищ профессор, — Гришка извлек из кармана вскрытый конверт. — Мы это тут нашли: пуговка его при нас спрятал зачем-то в секретный ящик, а мы вынули… Только ни черта не понимаем: не про нас писано; а должно, важнецкое что-то, — он прищелкнул языком и фамильярно подмигнул мне.
— Он был вскрыт? — строго спросил я, беря конверт.
— А то как же! — быстро, подозрительно быстро согласились ребята, моргая глазами, а Гришка немедленно добавил с ехидством:
— Только если бы он и не был вскрыт, мы б его вскрыли, потому там, может, государственная тайна и контр-ре-волюция… Ну-ка?…
Я хотел отказаться от перлюстрации не адресованного ко мне письма, но, взглянув на конверт, заметил штемпель правительственной канцелярии Штатов. Это меняло дело.
Юнцы не ошиблись: письмо, действительно, содержало в себе государственную тайну и… открывало главную цель лунной экспедиции.
Я долго колебался, прежде чем огласить ее, а потом, сообразив, что она может заставить ребят лететь обратно, огласил:
…Предлагалось м-ру Джексону и м-ру Джонсону во время их пребывания на Луне использовать тот аппарат, что остался от ученого Никандри…
— Они его ухлопали, — вставил Гришка.
Письмо подтвердило его вставку.
…Сообщалось, что аппарат заряжен мозгом вышеупомянутого ученого. А так как этот мозг имел направление мыслей, прямо противоположное всяким правительствам, кроме советского, то и действовать он (аппарат) будет избирательно (последнее слово было подчеркнуто в оригинале)…
Предлагалось еще: во избежание несчастного случая, пустить аппарат в действие только в тот момент, когда территория Советского Союза будет прямо противоположна Луне…
Была еще указана цифра гонорара, ожидающего на земле исполнителей зверского плана; она в десятки раз превосходила сумму, полученную мной.
Вот я все.
Ребята очень мало поняли. Поняли лишь, что "контрреволюция здесь есть и контр-революция размаха чертовского". Поняли, что в правительственном предписании скрывается нечто страшное для их отчизны.
И я им объяснил — мне эта штука была давно знакома:
— Аппарат — это психо-магнит, т. е. магнит, притягивающий к себе мировую психо-энергию (ею, между прочим, заряжаются наши аккумуляторы) и в этом своем виде не причиняющий вреда человечеству. А когда его заряжают чьим-либо мозгом, он начинает притягивать только психоэнергию той группы людей, того класса, к которому принадлежал обладатель мозга, и притягивает уже не в слабом, безопасном темпе, а в темпе, умерщвляющем моментально эту группу, этот класс…
— Значит, Никандри был советским работником или даже большевиком, — раскусили ребята, — и значит, от этих мерзавцев гибель грозит всей нашей партии и всем сочувствующим ей…