Без имени

Они насторожились. Уставились оба.

Одет я просто. Одежда моя штатская истрепана и запачкана. Быть может, всё ж я пройду мимо?

Нет... Один из них смотрит на мои руки.

Да, холеные руки с тонкими пальцами. И на кольцо... Нет, я не снял его. И не сниму до самой смерти. Это кольцо - выпускника пажеского корпуса.

Один толкнул другого, гыкнул злорадно, произнес сквозь зубы: "Барин!" - и оба двинулись ко мне. А другой уже вынимает наган из кобуры...

- Сейчас, ты, гадина вражья, попляшешь у меня! - говорит он злобно. - На говно изойдешь.

Наверное, я был белее полотна. "Пришел мой час", - подумал, и даже не вздрогнул. Нахлынуло спокойствие, и полное приятие смерти. Я устал. Просто, страшно устал...

Но вдруг...

Сбоку, из калитки, чуть сзади них, выскочил приземистый, вооруженный дубиной человек. Бьет этой дубиной того, вооруженного, сзади, по голове - и пуля из нагана грязной сволочи просвистела рядом со мной. А детина завалился, как подкошенный. .. Мордой в грязь.

Незнакомец тем временем заламывает руки за спину второму, потом ломает ему хребет... Тот хрипит, или скулит... Тоже падает.

- Уходим, и быстро! Сейчас новые подбегут, а ты - без оружия, - говорит он мне, и тянет за собой.

Уже за калиткой, добавляет:

- Тебе, мил человек, что, жизнь надоела?

- Надоело... Скрываться. Зачем? Увы, это - уже ИХ мир, - невнятно бормочу я.

- У меня здесь, за сараем - двое ребятишек прячутся. Юнкера. Им - тоже умирать? - спрашивает он меня, тянет за стену, вглубь дворов. - Дворами уйдем... Огородами. Неподалеку так называемая Собачеевка пойдет... Домишки небольшие, собаки, хозяйства, дворы... Я неплохо здесь ориентируюсь. За Собачеевкой - поля, степь...

За сараем действительно было двое юнкеров. Попали ребята в переплет...

- Что, стучите зубами? - спрашивает он подростков. - Согрейтесь, вот, - и незнакомец протягивает ребятам флягу. Водка, наверное. Они делают по паре глотков - кривятся.

- И - уходим быстро. Я знаю, здесь, за дворами - есть проход. Там - окраинная улица. Снова железная дорога. Вбок от неё - и огородами уйдем. За городом двинем к нашему отряду. Вот-вот подойдут... Я слыхал. А... зачем нам спасаться, теперь спросите вы, мил человек? - он хмуро посмотрел на меня.

- Нет. Не спрошу. Знаю, зачем: чтобы приехать потом, и провести расследование. И чтобы все историки будущего, все люди знали... О том, что здесь творилось. И на что способны нелюди с человечьими лицами... И чтобы помнили и оплакивали их жертв... Чтобы вновь зазвенел по всем погибшим колокол над бедной Россией. И чтобы всем было ясно, за что ей воздаяние будет...

И я... Вдруг с отчетливой ясностью увидал будущее Таганрога...

Как звенит над страной невидимый колокол, и ангел печали продолжает плакать над этой землей, и до сих пор не все тела похоронены, а души не получили покоя... И страшные тени былого всё так же бродят по этой земле, и сгустки злобы не растворились, а повисли в воздухе...

И не хватит всех священников, чтобы отпеть былых невинно убиенных, и цветы засыхают на землях, где прошли сапоги палачей, и реки крови, что текли, ушли под землю, но остался запах разложения.

Взорванные церкви, стертая во прах культура, любовь, превращенная в пепел... Это даже не фашизм. Это - хуже фашизма. Убиение лучших. Уничтожение праведных. Культ насилия, наушничества, предательства и злословия. Отрицательный отбор целой эпохи...

Диез ире! Если бы Господь обратил свой взгляд на эту землю, то он испепелил бы её в гневе...

Земля Чехова, Павла Таганрогского, многих славных людей - превращена в ничтожный и пустой духом город. Идешь по нему - и будто не хватает чего-то. Чего-то самого главного, важного, значительного. Без чего нет жизни...

Город, некогда лиричный и мечтательный, превратился в город заводов, искореженного металла, хлама, пустых строений, мусора и грязного моря, где мертвая рыба валяется вверх брюхом и гниет на пляжах...

Да, я увидел всё это. Будущее... И глаза мои были сухими.

Фанни оторвалась от тетради. "Да, прав Неназываемый", - подумала она. - Это - не люди. Целая кодла нелюдей шествует по этой земле. И они... никуда не делись. Они... Уничтожают нас...

*

Он пришел, как всегда, неожиданно. Она поднялась ему навстречу, быстро захлопнув дневник Схимника:

- Здравствуй!

- Здравствуй, Фанни! - ответил Неназываемый.

Она обняла его, и так они простояли, казалось, очень долго. Потом она отпрянула порывисто, присела.

- Можно... Задать еще несколько вопросов? - спросила она вдруг.

- Да, Фанни. Я отвечу на все те вопросы, что тебя интересуют. Если смогу, - он робко улыбнулся. Присел на кресло у окна.

- Неназываемый, а когда... Вы обнаружили теней?

- Не так давно. Лет пятьдесят тому назад, - ответил он. - Их деятельность стала слишком очевидной. Не осталось никаких сомнений...

- Они... Всегда были здесь, на Земле, в эпоху существования людей?

- Мы этого не знаем до конца. Есть лишь размышления, теории, предположения. Но, однозначно, они... Зародились не здесь. Они - чужаки для этой планеты.

- А когда вы начали объединение и борьбу с тенями?

- Примерно тогда же, лет пятьдесят назад... Конечно, человечество издревле боролось с бесами и ракшасами... Но я имею в виду конкретно наше объединение. И нам, для того, чтобы теперь объединиться, нужно было создать не просто неформальную, но и тайную для основных масс организацию. В противном случае, её бы задушили в зародыше, или убили изнутри. Подослали бы лазутчиков, устроили диверсию... Это - их методы. Мысль, что бороться нужно активно, большинству наших пришла еще позднее, чем было создано тайное объединение для спасения себе подобных. Когда мы все поняли, какая гнусная и страшная обработка людей проводится тенями в эпоху развитого интернета. Прежде всего, конечно, людей им надо было поставить в такие условия, чтобы их откровенное общение в реале стало практически невозможным. Все общественные организации, создающиеся "снизу", убивались, а то, что было создаваемо "сверху", пусть и под видом добродетели, на деле являлось лишь имитацией и отмыванием денег. Так, приюты для стариков стали похожи на концлагеря, а средства, идущие на них, шли в карман чиновников. Такая же ситуация возникла с детдомами и с приютами для животных...

Ну, и большинство мыслящих здраво ушло в интернет... Возникали интернет-сообщества, всё более и более имитируя собой общественную жизнь. И вот на этом этапе, здесь людей тоже стали подстерегать странные вещи. Кроме личностной травли, теперь активно действовали "черные сайты" и "черные страницы", существовала фабрика проплаченных троллей. "Черные сайты" отлавливали неуспокоенные и мечущиеся души. Они склоняли подростков к самоубийству, влюбленных - к разводу или расставанию, ищущих и думающих - к самоизоляции, а также, искусственно нагнетали им исключительно негативные отзывы и скандальное общение. Нередко, они создавали на сайтах отбор "избранных": по тому или иному признаку. Это были или прошедшие тест, или "не среднего ума", или "видящие", - и тому подобные псевдообъединения. Они пасли эти стада. И осторожно вливали в уши идеи о том, как нужно жить... Которые люди воспринимали как собственные. А потом "избранным" промывали мозги, создавали закрытую секту - всё равно, на какой почве... Вызывали привыкание к ней - и в конце, диктовали условия, при которых прирученный был бы тут "своим"...

- Почему... Это стало возможным? Люди так легковерны? - спросила Фанни.

- Люди - существа общественные. Социальные. И, если нет здоровых общественных объединений, причем, так сказать, неформальных - то есть, созданных на основе порыва, волонтерства, а не мзды за участие, обязательств и конкуренции... То люди бросаются в лапы теневых структур, которые запросто ловят их и дают иллюзию "братства" и "сообщества"...