Без имени

- Но я... Не могу иначе, - сказав это, она быстро шагнула в распростертую у её ног бездну, которая, поглотив её, тут же захлопнулась; черный проем растворился в молочно-белой мгле.

И он подумал о том, что вскоре, через несколько месяцев, на земле раздастся крик новорожденной девочки, и что вновь тьма и мгла столетий отделит от него лучшую ученицу, самую преданную и верную. А ещё, он представил убийц и насильников, доносителей и дознавателей, подонков и извращенцев - всю ту мразь, которую она неизбежно встретит на своем пути в этой юдоли скорби. Он представил тягостные будни грязной и неблагодарной работы на чванливых людей, кичащихся своей пустой разукрашенностью, краски серой безнадежности абсурдной и скорбной Кали-Юги, весь тот мрак, с которым встретится эта юная душа, сделавшая шаг во тьму, на безвестной дороге своей.

- Я... Тоже не могу иначе, - сказал он, и распахнул вновь ледяное окно вечности. Маленькие снежинки пылью закружились в штормовом ветре, вьюжась и множась, и ураган вскоре вздыбил из небытия огромные волны, и вой бури был подхвачен валторнами бездны, сменяясь гласом нечеловеческим, и тьма повисла над пустошью, и черные смерчи тонкими струйками устремились вниз. Силы разрушения набросились на безымянный для него город, как голодные волки; и учитель, очарованный этим мраком, смотрел, как рушатся скалы и дома, и слушал, как этот несправедливый мир стонет и разрушается до самого основания.

- Я... Тоже не могу иначе. И теперь ты вернешься обратно. Этот город не стоит твоей жизни, твоих слёз... И только это имеет для меня смысл.

*

Фанни оторвалась от тетради.

"Странная сказка", - подумала она.

Точнее, то, что она держала в руках, только условно можно было назвать тетрадью. Деловая папка, амбарная книга... На обложке значилось: "Дело N..." В таких талмудах обычно записывают в разных учреждениях время прихода и ухода сотрудников или же выдачу материальных ценностей на складе. Но Схимник почему-то именно в такой "тетради" записывал свои сказки и стихи.

Фанни сама бы не объяснила, зачем она взяла себе эту тетрадь, выпросив её у Неназываемого. Вроде, лишь для того, чтобы она случайно не потерялась. И чтобы когда-нибудь отдать её Схимнику. Но... Ей почему-то очень интересно было, что же за тетрадь такая... И она теперь читала её по вечерам.

Но сейчас она оторвала взгляд от мелких, но вполне разборчивых букв с красивыми завитками и посмотрела в сумрачное окно.

В это время в дверь тихо постучали.

- Да, войдите! - отозвалась Фанни, заранее почувствовав, что сейчас увидит Неназываемого.

Это был он. Только Неназываемый знал, что она не спит в такой час. Около трех - четырех ночи.

Она постепенно привыкала к жизни в таком, внешне совершенно обычном, доме, хотя до сих пор жизнь такая казалась ей совершенно немыслимым чудом. Этот дом, с закрытым въездом, подъездами с кодовым замком, закрытой парковкой, в общем-то, элитный, - был, на самом деле, полностью выкупленным членами этой тайной общины, называемой теперь Фанни "свои". В нём жили только такие, как она, спасенные из недр безумного и звериного мира люди, и теперь они оберегались этой тайной организацией от тех структур, властвующих повсеместно, что называемы были "неорганика", "тени" и "зло". Отделить таких, как Фанни, людей от иных, зараженных вирусом чуждого людям разума, можно было лишь недавно, с помощью проверки специальной аппаратурой. Такая аппаратура была установлена в домах общины повсюду, и при наличии "подсадки" неорганики человек, проникающий в подобный дом, испытывал помутнение разума, сильную головную боль, падал и отключался. Это было мерой предосторожности и защиты. Блокировку сознания, устроенную тенями, к сожалению, снять пока не удавалось; зараженный инопланетным вирусом разум, несомненно, не мог быть исцелен. Во всяком случае, пока ещё не был обнаружен способ искусственного очищения разума, с помощью приборов. Годы внутренней самодисциплины - то единственное, что могло помочь не сильно зараженному вирусом человеку вновь приобрести независимость своего интеллекта.

- Здравствуй, Фанни... Ты, похоже, избегаешь меня с тех пор, как... Мы привезли Схимника. Ты ни разу не была в общем библиотечном зале. Почему?

- Отвечать...откровенно?

- Конечно.

- Тогда... Теперь я вас боюсь.

- Почему? Из-за того, что я отвалил тех убийц?

- Они... Не убили Схимника.

- Ага. Ещё не успели. Фанни, нельзя быть добрым для всех...

- Да. Я знаю, что вы правы, но...

- Фанни... Мы с тобой на "ты"... Мы ведь давние друзья. И в сети были на "ты"... И я не сдам свои позиции. Я ценю твою дружбу, хотя теперь она кажется мне незаслуженным ещё даром...

- Я безмерно благодарна вам. И ценю вас очень высоко.

- Но это отдаляет нас друг от друга... А тебе и потом, в будущем, наверняка придется видеть меня в деле. Или слышать о моих делах. Я заранее должен сказать тебе еще не понятую тобой на уровне интуитивного действия, страшную вещь: с врагом человечества нужно быть безжалостными, если мы не хотим видеть, как гибнут наши люди.

- А как же... "Возлюби ближнего своего, как самого себя"? Непротивления злу насилием?

- Ближнего - да. Близкого по духу. Человечного. Но не тех, кто превратился в управляемую машину разрушения. Надо понять, что это - люди с разрушенным разумом, не имеющие ничего человеческого. Вирус разрушает изнутри тех, кто сознательно вступил в контакт с тенями, подкуплен ими и сотрудничает... И, если они внедрились достаточно глубоко, если блоки и подсадки вируса заняли большую часть мозга такой жертвы, это уже - не человеческий разум, а нечто иное.

- А их нельзя очистить, переделать? Быть может, впоследствии, когда будет обнаружено, так сказать, противоядие?

- Тех индивидов, про которых я говорю, не случайно впустивших врага в свой мозг, очистить нельзя. То тело можно только полностью очистить от данной личности, полностью измененной. Такое очищение приведет к смерти. Тот разум, которого коснулись тени, не принадлежит человечеству. Это - иной разум. Злобный и страшный. Известно, что после ухода из такой черепушки всех вирусов теней этот индивид превращается в невменяемого, а мозг его - в кашу. Поскольку, все сознательные импульсы и всё управление индивидом были уже осуществляемы в таком случае лишь тенями, - сказав это, Неназываемый сел за компьютер, отыскал нужную информацию и подозвал Фанни.

- Читай... К примеру, это... Сатанинские обряды были свойственны всем так называемым "революциям" и "восстаниям масс", это было намеренное уничтожение человечности, укрепленное черными мессами их руководителей, намеренно сотрудничающих с тенями... В дальнейшем, начинался процесс разложения и распространения вирусов антигуманности, страшный, кровавый пир теней... Читай!

- "В августе 1919 года сообщается о наличии в Киеве так называемых "человеческих боен" губернской и уездных ЧК, - начала читать Фанни. - Весь пол большого гаража был залит уже стоявшей на несколько дюймов кровью, смешанной в ужасающую массу с мозгом, черепными костями, клочьями волос и другими человеческими остатками. Стены были забрызганы кровью, на них рядом с тысячами дыр от пуль налипли частицы мозга и куски головной кожи. Жёлоб в четверть метра ширины и глубины и приблизительно в 10 метров длины был на всём протяжении доверху наполнен кровью... Рядом с этим местом ужасов в саду того же дома лежали наспех поверхностно зарытые 127 трупов последней бойни. У всех трупов размозжены черепа, у многих даже совсем расплющены головы. Некоторые были совсем без головы, но головы не отрубались, а отрывались"...

- Простите... Я больше не могу это читать. Но, я знаю, что большевики творили очень много зверств, в том числе, закапывали людей живыми или кидали в топку заводов...