Если живет Надежда

Надя и Илья расположились на заднем сиденье. Илья надулся. Надя же только ух­мы­льнулась такой реакции сына. Когда-то он должен был узнать. Ну что ж, вот и увидел своими глазами… Она никогда не говорила ему истинную причину развода. И никогда не препятствовала встречам Ильи с отцом. Влад любил сына, да и Илюшка любил его. Разве это плохо? Нет, хорошо. Бог дает двух родителей не зря. Их и должно быть двое, каждый несет свое в новую жизнь, нового человека, и получается в результате совсем другой человек. Другой и родной одновременно, похожий и не похожий. Самостоятельный и самый близкий…

Инесса явно нервничала, что немного забавляло Надю. Кем бы она Владу ни была, о его семье должна знать. Законных жен из жизни не выкидывают, они навсегда остаются женами, даже если и бывшими. Это любовниц забывают: пришла, и прошла, и…

Наконец припарковались у торгово-развлекательного центра. Вышли из салона машины и все вместе пошли ко входу.

Надя задумалась. Ее не беспокоило и беспокоило присутствие Инессы. С одной стороны, это его дело, с кем он проводит время, но с другой — они шли одевать сына к осени. Практически семейный выход в свет, так причем она? А если она — нечто серьезное? То есть будущая мачеха ее сына?

Она так погрузилась в свои размышления, что налетела на человека, идущего впереди.

— Девушка, смотреть надо, — услышала она и, подняв глаза, увидела Володю.

— Простите, Владимир Сергеевич, — почти прошептала она.

— Надя! Надежда Михайловна, я, прости, я так рад.

Они просто стояли и смотрели друг на друга. Рядом с ним был мужчина с девочкой, а за Надей наблюдали Влад с Инессой и Илья.

— Надя, — с раздражением начал Влад, — ты идешь? Мы в кафе собирались.

Она немного пришла в себя.

— Идите, я позже подойду. Володя, это мой сын Илья.

— На фотографиях он был значительно меньше. Очень приятно. Прости, могу дать только левую руку.

— Бывает, это не ваша вина, — произнес сын.

Они пожали руки.

— Надежда, познакомься, моя дочь Наташа, а это мой друг Семен.

— Наташу я помню. Поговорим?

— Да.

— Илюша, иди с папой.

Сын ушел, а они продолжали смотреть друг на друга.

— Как ты?

— Нормально, Надя, я.

— Я тоже, но ты не звонил.

— Я боялся. Вижу, что зря.

— Зря, Володя…

Слова получались совершенно несуразными, безликими и даже глупыми, а вот глаза. Глаза говорили гораздо больше, они держали и не отпускали.

Действительно, было страшно оттого, что сейчас этот момент прервется, закончится, и снова нахлынет одиночество, которое отступало, когда они говорили свои несуразные слова и были так близко…

— Надя, тебя ждут… — наконец произнес он, а у нее не было сил уйти. Слезы навернулись на глаза…

— Тебя тоже…

— Я позвоню?

— Да, звони… пожалуйста, звони…

Она развернулась и побежала к эскалатору.

В кафе ела тихо, никогда так много не ела. Но еда помогала молчать и не пускаться в объяснения. Влад тоже не проронил ни слова и периодически смотрел на нее изучающе. Инессы как будто и не существовало, а Илья думал о чем-то своем.

— Надя, я понимаю, что он может быть замечательным человеком, но он инвалид. На что ты можешь рассчитывать с ним? — Влад заговорил первым.

— Я ни на что не рассчитываю, я встретила его первый раз после выписки. Я просто поговорила с бывшим пациентом.

— Кого ты пытаешься обмануть? Себя? Или меня? Да от вас воздух накалился и искры летели.

— И что?

— Пытаюсь предостеречь тебя от глупостей.

— Самой большой глупостью в моей жизни был ты.

— Не будь ежиком. Я виноват перед тобой и осознаю это. Второй раз я бы…

— Не прокололся, да? — она почти плакала.

— Нет, Надя, я бы не вел себя, как идиот. Я люблю тебя, а потому не хочу, чтобы ты совершила еще одну ошибку.

— Ты любишь ЕЕ? — у Инессы прорезался голос, она была само удивление.

— Да, я люблю ее, всегда любил. Только жил неправильно, потому что всегда находились такие, как ты, никчемные дуры, готовые доставить удовольствие, продать тело за оценку. А я брал, считая, что вы все преходящи, а она навсегда. Только вот она не простила, — он разошелся и был зол, даже лицо покраснело.

— Простила я тебя, Влад. Не обижай девочку.

— Надя, ты готова с ним?

— Ранит?

— Убивает. Может, он и достойный человек — Владимир Громов. Да, я помню его. Еще тогда поражался его силе воле. Теперь понимаю.

— Прекрати, Влад. Я первый раз после выписки увидела его, просто поинтересовалась, как у него дела. Что ты устроил тут? Мы в кафе. Люди смотрят. Мы пришли за покупками, так если все поели, давайте займемся делом.

— Хорошо, но мы с тобой еще вернемся к этому вопросу.

— Мне кажется, что нет вопроса, так что не о чем говорить.

Наташа примеряла школьную форму. А Володя думал. Надежда была рада встрече с ним. Только вот рада как врач, встретившая своего пациента, или как женщина. Она ждала его звонка, может, и стоило позвонить.

Конечно, в его положении романы заводить глупо. Только оформили развод. Он добился опекунства над Наташей. Это сама Наташа выбрала из двух родителей его. Мать она простить не смогла. Не смогла, и все. И он не мог простить Лене тех слов. Она бросила дочь. Но он-то не бросит.

И как впустить в свою жизнь другую женщину? Даже ту, которая снится ночами.

Но он все же решил, что ему показалось, будто Надя интересуется им не больше, чем просто бывшим пациентом. Он в этом себя почти убедил.

========== Часть 13 ==========

— Мам, поговорим.

— Да, о чем?

— Что это сегодня было?

— Сегодня много чего было. Давай поэтапно.

— Как тебе Инесса?

— Мне? Никак. Главное — чтобы папе нравилась.

— Но он же просто пытался тебя дразнить. Мама, мне кажется, что ты не права.

— Ты хочешь, чтобы мы жили вместе?

— Мама, я пропустил ваш развод, в принципе, как и всю вашу совместную жизнь. Я люблю вас обоих.

— Все верно, Илюша, ты к разводу не имеешь никакого отношения. И я, и твой отец тебя любим. Он хороший отец. Он и человек очень неплохой. Я уважаю его, но не люблю.

— Берешь вину на себя? Но так неправильно. Мама, я, может, многого не знаю, но я чувствую.

— Жалеешь, что переехал домой? У бабушки было лучше?

— Нет, не жалею. А этот твой пациент бывший, он кто?

— Владимир? Архитектор. Мы его с того света вернули.

Илья призадумался.

— Мама, а как он теперь без руки?

— Там много проблем кроме руки. Слава Богу, он ходит. Сын, он лежал у меня месяц, и мне много сил стоило заставить его жить.

— Он больше, чем пациент?

— Я не знаю. Мне трудно сказать, иногда мне хочется, чтобы был больше. Дело ведь не в наличии руки, а в душе, понимаешь?

— Мне он понравился, в отличие от папиной Инессы.

— Спасибо, а про Инессу не думай, она как пришла, так и уйдет. Илюшка, что бы ни случилось со мной или с папой, с кем бы мы ни жили, и кого бы ни любили, ты всегда наш сын. Ты всегда должен знать, что у тебя есть и мать, и отец.

— Я понял, мама. Я знаю.

Он обнял Надю, а она почувствовала себя защищенной. Было так здорово понимать, что ты не одна, что есть на свете мужчина, который никогда не разлюбит тебя, да и ты его никогда не разлюбишь. Потому что он твой сын. Мужчина, настоящий мужчина.

В это же время Володя, Семен и Наташа сели за стол, собирались ужинать. Жаркое, приготовленное Семеном, уже было в тарелках.

— Папа, я спросить хотела.

— Спрашивай.

— Папа, если ты с этой врачицей будешь жить, я куда?

— В смысле? Я не понял, с какой врачицей?

— Ну, с той, которая из магазина. Ты рисуешь ее все время.

— Надю?

— Да.

— Наташ, так ты ж сама выбрала жить со мной или уже раздумала? К матери хочешь?

— Нет, не раздумала. Просто боюсь, что если ты женишься, то я и тебе буду не нужна, как и маме.

— Ты веришь в то, что говоришь? Ты действительно думаешь, что я могу предать тебя?