Внук котриарха

– Отлично, – оглядела зал красавица с трона и кивнула взволнованному человечку: – Продолжай, Роб.

– Ее колени, – кэльф все еще задыхался от бега, – они краснеют… Беды не миновать.

– Надо идти к котрифею. Другого выхода, похоже, нет.

– Открыться? Нарушить все правила?

– Однажды мы уже ходили к котрифею, Шона, помнишь январь сорокового, прошлый век?

– И что? – Женщина на троне вздохнула. – Он-то поверил, почти сразу стали делать ящики для экспонатов, описи. Год в Сампсониевской церкви плотники трудились. А на второй день войны уже и упаковку коллекций начали. Через неделю первый эшелон в эвакуацию ушел. С самым драгоценным. Нет, котрифей тогда все, что мог, сделал. Если б не он, Фимбульветер и нам бы не пережить.

– А в семьдесят девятом? Вспомните…

– Тогда другой котрифей был. Но тоже поверил.

– А толку? Сколько мальчишек полегло. У смотрительницы из Античного зала внук, у реставратора-механика сын…

– Нас-то не коснулось, хотя могло, если б разрослось.

– Сейчас может разрастись.

– Давайте так, – Шона подняла руку, прекращая споры, встала. – Котрифей – последнее дело. Сначала сами. Похоже, мы ухватили самое начало. Сохмет только-только начала просыпаться. Надо поговорить с Баст. Конечно, на свою сторону мы ее не перетянем, но можем помочь ей проявить свою силу, наполниться любовью, заставить Сохмет вспомнить, что Бастет – ее вторая ипостась, добрая, светлая. Многократно бывало: Баст пересиливала Сохмет.

– Баст и сама уже пыталась, – грустно сообщил кэльф-лазутчик. – Пока я там был, она все время уговаривала, и по голове гладила, и на ухо что-то шептала.

– А Сохмет?

– Скинула с себя, да и все. Как сор с плеча смахнула.

– Тем более нужно помочь ей вспомнить, что она и Бастет – единое целое.

– Да как?

– Сохмет должна заснуть. Только тогда Баст сможет ее одолеть. Если мы не утихомирим ее в это полнолуние, то к следующему она обретет всю свою силу и с ней уже не справится никто. Ветры и вести с Востока, льющаяся там кровь напоили ее преждевременной силой. Если Сохмет возьмет власть, не будет ничего – ни дворца, ни города. У нас в запасе всего два способа. Они всем известны. Насколько покраснели колени?

– Очень, очень покраснели! Прямо пылают!

Кэльфы взволнованно зашумели.

Серо-рыжий котенок, уже не малютка, но еще и не кот, скорее подросток, длинноногий и долготелый, все это время тихо сидевший за углом помоста, навострил уши и напрягся. Конечно, ему очень хотелось взглянуть на ужасную Сохмет, но вход в Египетский зал был запрещен бабушкой Шоной строго-настрого. Однако значительно сильнее, чем услышанные страшилки, котенка возбуждало само слово «красный». Он, понятно, давно знал, что в природе существует красный цвет. Но вот какой он – красный? Бабушка Шона предупреждала, что красный цвет он увидит, когда повзрослеет. Увидит красный – значит, вырос. Значит, началось превращение из обычного котенка в кэльфа.

«Когда?» – каждый день спрашивает он. «Скоро, мой кэльфеныш, – улыбается бабушка. – Точно никто не знает, как природа распорядится, видишь, у тебя уже одна половинка рыжеть начала. Станешь Красным котом, предводителем рода, свяжу тебе шарф-невидимку».

А как узнать, что ты уже повзрослел, особенно если сам давным-давно чувствуешь себя взрослым, а красный цвет все не встречается? Серый, зеленый – пожалуйста, даже синий и желтый, а красный? Может быть, он уже его видит, только не знает, что это он? Вот Тронный зал – помост, сам трон – какого цвета? Никогда точно не скажешь. То ли серо-зеленый, то ли зелено-голубой. Правда, в последнее время, если пристально и долго всматриваться, то цвета начинают колыхаться и перетекать, и что-то такое проявляется в их смешении странное, волнующее, непонятное. Если б колыханье остановилось, все бы стало ясно, так ведь нет! У кэльфов все так. Непонятно и текуче. Волшебники. Может, специально от него красный цвет прячут? Типа, малыш! Ничего, он тоже станет кэльфом… и волшебником… самым лучшим! Самым сильным! Бабушка сказала, что его появления сто лет ждали. Зря, что ли, назвали Мимиром? В честь прапрадеда, который тутошнюю колонию основал и был провозглашен первым котриархом. И он будет котриархом. Когда вырастет. А вырастет, когда увидит красный. Тогда же в нем пробудятся все знания рода. О, кажется, говорят о нем…

– Конечно, Красный кот мог бы ее усмирить. Он – единственный, кого она слушается, поскольку видит в нем Ра. Мы все с вами читали «Книгу Мертвых». Помните, кто каждую ночь побеждает гигантского змея, несущего зло, тьму и хаос? Бог солнца Ра, Великий кот, Красный кот.

– Но Мимир… – все зашевелились, ища глазами котенка. Он тут же принялся вылизывать собственный бок, словно ничего не слышал.

– Да, – Шона протянула руку и ласково потрепала котенка за уши. – Красный кот, так заведено, рождается только раз в столетие. Конечно, если б сейчас был жив Ронни… – Шона сжала губы, проглотила горький комок в горле. – Мимиру расти и расти. Именно Ронни, его отец, должен был обучать Мимира искусству быть настоящим Красным котом. Увы. Боги распорядились иначе. Мимир… какой Мимир? Мимишка, кэльфёнок… Слава богу, понемногу начал краснеть, даже пока не краснеть – рыжеть, видите, одна половинка туловища уже поменяла цвет, надо ждать, пока порыжеет вторая, и только потом… Думаю, это произойдет не раньше, чем ему исполнится год. По крайней мере, прежде бывало именно так. Поэтому на Мимира надеяться нечего. Сейчас его надо просто беречь. На ближайшие сто лет он – единственная наша надежда.

– Может быть, кому-то из нас обернуться Красным котом и припугнуть Сохмет?

– Она отлично знает всех нас, ее не проведешь. Посылать же кого-то из вас на верную смерть… Хотя… – голос Шоны странно дрогнул, она отвернулась от внимательных глаз кэльфов. Котенку показалось, что по щеке бабушки быстро-быстро скатился прозрачный блестящий камушек. – Если мы не усмирим Сохмет… нет, не так. – Шона вытерла щеки, гордо вскинула голову. – Мы должны усмирить Сохмет и дождаться взросления Красного кота. Обязаны. Только так мы сохраним свой род и свой дом – вот этот дворец, который триста лет создавали и хранили мы и наши предки. Другого дома у нас нет.

– Шонхайд, – кто-то назвал Шону полным именем, так к ней обращались лишь в исключительных случаях, – но если не Красный кот, то что? Какой выход? Ты сказала, что Сохмет должна перевоплотиться в Баст. Как?

– Есть выход, – раздался голос из глубины зала. Снотра вышла вперед. – Я поражаюсь вашей лени, дорогие собратья. Когда и кто в последний раз обращался к книгам? Да, все вы – волшебники, но нельзя пренебрегать знаниями, которые не имеют отношения к вашей сегодняшней жизни. Давно пора понять: лишнего знания не бывает.

– Снотра, кончай лекцию читать, мы не эрмики, – выкрикнули из зала. – Это тебя мудрой назвали, а у каждого из нас своя работа.

– Вот-вот, – кэльфиня хмыкнула. – Как бы вам всем ее не потерять!

– Нам, Снотра, нам, – укоризненно поправила ее Шона, – не время ссориться, говори!

– В позднем мифе о наказании богом Ра непокорного человечества Сохмет бесчинствовала, избивая людей и сживая их со света. Она так разошлась в своей ярости, что даже Красный кот не мог ее остановить. Тогда боги пошли на хитрость: пролили на землю красное вино, Сохмет, приняв его за кровь, принялась жадно пить, пока не свалилась без чувств. – Снотра высокомерно оглядела притихших кэльфов, явно ждущих продолжения. – Все.

– Все? – заволновались собравшиеся. – Как – все? И где же выход?

– Я вам только что его показала. Мы должны напоить Сохмет. И когда она отключится и заснет, в ней пробудится Баст.

Кэльфы снова зашумели, обсуждая услышанное.

Котенок, упорно дожидавшийся, когда бабушка перестанет обращать на него внимание, решил, что настало самое время улизнуть и прокрасться в Египетский зал. Если они усмирят Сохмет, то красный цвет с ее колен исчезнет, и он снова его не увидит. Лучше уж сейчас под шумок быстренько сбегать и вернуться. Конечно, потом он все честно расскажет бабушке. Что не побоялся Сохмет. Что увидел красный. Значит – вырос! И хватит обращаться с ним как с малышом. Он не Мимишка. Он – Мимир!