Страница 38 из 69
На второй иконе, явно бывшей некогда темной, как доска, но просветлевшей и явившей лик, был изображен Исус Христос с чашей вина в руке, среди нескольких учеников. По технике исполнения икона была похожа на работу самого Рублёва.
- И сказал он: "Пейте из неё все, ибо сиё есть кровь моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов", - сурово проговорил Отшельник, проследив направление взгляда Николая. Тот рассматривал икону с интересом.
Здесь стояла нереальная, потусторонняя тишина. Лишь старые ходики тикали, да, устроившись на одной из подушек на лавке, мурлыкал огромный серый кот.
Хозяин зажег свечи, стоящие на столе, в высоком подсвечнике, похожем на трезубец. Три свечи. И погасил свет.
- Располагайтесь, - сказал он. - Сейчас печку затоплю, да кипятка согрею. Чаю выпьем. - Николай, ты приляг, пожалуй, на топчан.
Схимник помог Николаю прилечь; а сам сел на лавку.
Время будто замедлилось, почти остановилось. Здесь не было ни спешки, ни суеты, ни хаотичных мыслей. Было просто хорошо сидеть так, на лавочке, или лежать на топчане. И смотреть, как хозяин закладывает в печь несколько из лежащих рядом горкой поленьев. Как горит огонь, как закрывается печная заслонка... А вот и чайник, поставленный на печь, начинает петь и скоро уже закипит...
- Я знаю, что противное естеству человеческому действо сотворилось, и буду молить Бога о тебе, - сказал Отшельник Николаю. - Но и ты не плошай. Слушай всё, о чём скажет этот человек; следуй его указаниям. Он не один. Другие стоят за его спиной. Потому, он - твоя помощь.
- Я... Мне..., - начал Николай.
- Не надо. Не говори ничего. Просто держись, парень. Мы за теми, другими, постараемся следить. А ещё, у нас есть союзник в Сети. Его зовут Фрэд. Мы выследим, благодаря ему, где бывают эти супостаты, зачем им твой облик. Куда они направят твоего двойника. Но надо будет, чтобы ты по нашему первому требованию ехал в указанное нами место. Возможно, что нам удастся достать тот прибор, с помощью которого сотворили обмен телами. Поэтому, так нужно, чтобы и ты оказался там, где будет похитивший твоё настоящее тело. Чтобы вы с ним, а также и наш человек, оказались в одном месте, - сказал Схимник.
- Это... Инвалид? Хозяин того тела, в котором я нахожусь? Он... Сам так захотел, или другие люди, которые и поменяли нас местами? Зачем? - спросил Николай.
- Нет. Хозяин твоего теперешнего тела или погиб, или же дух его пребывает в приборе, похожим на тот, в котором хранится любой записанный интел... И он совсем случайно, по всей вероятности, попал в эту историю. А в том приборе должен был находиться сейчас... Ты. Об этом говорили наши враги. Они считают, что ты - там. Твоя светокопия. Где находится этот ящик - об этом стало известно Фрэду, ведь он может слышать все переговоры в Сети, если захочет. И охотились те бандиты... только за тобой. Твой сосед - инвалид попал в историю случайно. Похоже, он был одновременно с тобой в Сети, на параллельной линии. А гипноизлучатель, запущенный вирусной программой, был очень мощным. И подействовал на него, тоже. И ещё... Похоже, он умирал. Или - терял сознание. В общем, был очень слаб. И дух его с лёгкостью покинул оболочку.
- Но... Кто же тогда сейчас находится в моём настоящем теле?
- Это нам пока не известно. Как и то, зачем провели этот странный эксперимент.
- Я понял... Вернее, ничего не понял. Но буду там, где скажете, и тогда, когда скажете. Но, быть может... Я больше никогда не буду прежним, - и Николай кисло улыбнулся. Может, мне не стоит создавать иллюзий, подавать самому себе напрасную надежду.
- Не смиряйся с этим! Хотя бы, потому, что то, что произошло - противоестественно. А ещё, потому, что хозяин этого тела жив. И заперт в коробке. Фрэд, интел, знает об этом наверняка. И, не знаю, долго ли ещё он вынесет подобное существование. Парню не позавидуешь. Это - хуже тюрьмы. Ты же хочешь его вызволить?
- Да.
- Тогда, верь, надейся и жди, когда придет время действовать.
- Вы мне позвоните? - спросил Николай у Схимника. - Ну... Когда надо будет выезжать...
- Скорее всего, передадим через Фрэда. Он умеет шифровать информацию в интернете, чтобы её никто не вскрыл и не прочитал. Такое могут только некоторые интелы.
- Хорошо. Я буду ждать.
Вновь наступила тишина.
- Ну, а теперь... Помолимся по-простому, коль мы собрались вместе в моём доме, - сказал Отшельник.
Долго ещё слышен был лишь его голос, читающий молитвы, и треск свечей. Их неспокойные пламена то разрастались, то успокаивались; метались в разные стороны. Потом и свечи догорели и погасли; молитва продолжалась в темноте. Но вот и она замолкла. Был слышен вой усилившегося ветра за окном, потрескивание дров в печи.
А здесь всё равно был свет. И умиротворение.
В ногах у Николая устроился большой кот. И мурчал, отлично зная своё, кошачье, дело.
Глава 5 . Тетрадь Схимника.
"Почему я тайно читаю эту тетрадь? - задавалась вопросом Фанни. - Он... Выкинул её в мусорный контейнер... А я... Что я хочу найти в ней? Какую тайну? Ту, что раз спасла Поэта... от него самого? Увы... Ставшего на Путь, его всё равно убили. Нас убивают. За то, что мы - живые. Ещё имеем смелость жить, думать, писать прозу и стихи. Всё равно, о чем, какого жанра и качества. Мы пишем всё равно иначе, чем они. Неправильно, непредсказуемо. Слишком лично, слишком эмоционально...
А сопротивляться им сильнее, мы уже порой не можем. Для них мы, по существу, незримы и безопасны. Они проходят сквозь нас, заползают в наши души.
Но... Ещё, они охотятся на нас. И так ли безопасны для них наши мысли? Если они нас... Убивают. Идет война. Страшная война сознания человеческого и античеловеческого, несомненно, так же сущего здесь, на Земле", - и Фанни, отбросив раздумья, всё же приоткрыла уже знакомую ей тетрадь.
На этот раз, ей попалась не сказка и не легенда. Названия у отрывка тоже не было. "Начало незаконченной повести? Должно быть, так", - подумала она.
Таганрог, март 1919 года.
Я случайно оказался в этом страшном городе, покинув Петербург. Уехал на Юг, чтобы примкнуть к отрядам Деникина. В этом городе у меня были друзья, с которыми я вместе учился.
Но их не оказалось по имеющемуся у меня адресу: должно быть, выехали. Надеюсь, успели эмигрировать... Я снял комнату, и уже более месяца прячусь здесь, как затравленный зверь, стараясь как можно реже появляться на улицах города...
Я видел, как забрали на допрос молодого юнкера, совсем мальчика, с соседней улицы, когда целые дни и ночи по городу производились повальные обыски. Они ищут везде, где только могут, ищут контрреволюционеров... И при этом грабят, насилуют, убивают. Всех, кто попадает под руку. Не щадя раненых и больных, и даже детей малых... Врываются в лазареты и, найдя там раненого офицера, выволакивают его на улицу. И часто, тут же расстреливают.
Я видел, как расстреливали на улицах юнкеров...
Они совсем озверели. Открыли охоту. Эти звери... Своими глазами я видел, как один из большевиков догнал у полотна железной дороги раненного в ногу офицера, ударом приклада сбил его с ног... И начал топтать молодого парня ногами, а когда тот перестал двигаться, то помочился ему прямо в лицо... Я видел всё, прячась за старым вагоном... Я видел, как толпа, стая этих выродков, стервятников, с гоготом и шумом последовала дальше. И... ничего не мог сделать. Я не успевал подбежать, попробовать отбить человека...
Я слышал, что власть в Таганроге отныне, с двадцатого января сего года, принадлежала большевикам. Все они - бывшие уголовники, преступники и убийцы. Военный комиссар города - Иван Родионов, помощник его - Роман Гончаров, в прошлом - грабители, осужденные за свои неправедные дела; комиссар по морским делам - Кануников, бывший повар, ссылавшийся на каторгу за убийство; начальник контрразведки - Иван Верстак, вор; начальник всех красноармейцев города - Игнат Сигида, осужденный за грабеж...