Без имени...

- Нет. Один. Снимаю комнату.

- Тогда, снимайте у нас. Если не против. Потом, и работу подыщем вам другую. Согласны?

- Да.

Уже в машине, он сказал спутникам:

- Ни на Марии, ни на Евгении нет подсадок теней. Это - уже немало в наше время. Возможно, они - наши. Будут с нами. А сейчас... Мы едем к одной моей знакомой, которая работала некогда в одном секретном НИИ. Она может пролить свет на некоторые вопросы.

- И как её величать? - спросил Схимник.

- Я называю её Княгиней. И Милицей. Так повелось. Давно.

Княгиня жила в новом, опрятном доме с закрытой парковкой, инфраструктурой и кодовым замком на воротах во двор. В последнее время стали строить такие странные коммуналки. В которых из них, несмотря на внушительный внешний вид, не только кухня, но и туалет были общими на несколько комнат с разными хозяевами. Впрочем, семья Княгини занимала целый отсек второго этажа, и потому, коридор, входная дверь в отсек, туалет и кухня тоже всецело принадлежали этой большой семье.

Даже в коридоре, куда они вошли следом за хозяйкой, было шумно. Несколько детей висело на шведской стенке, а еще один ребенок катался на велосипеде.

- Знакомьтесь, это - мои праправнуки, - представила Милица, худая, высокая, стройная дама с пышной прической на манер девятнадцатого века, кокетливая и весьма симпатичная. - А нам - сюда.

Они последовали за Княгиней в комнату, весьма уютную и обставленную под старину. Одну из стен здесь занимал огромный шкаф, и часть полок этого шкафа была уставлена книгами, а другая часть - веерами, павлиньими перьями, различными статуэтками, раковинами, камнями, кораллами. Был здесь также китайский болванчик, постоянно покачивающий головой из стороны в сторону, матрешка и старинные золотые часы.

Вдоль другой стены стоял торшер, прикроватный столик с огромной пепельницей, диван, над которым висел восточный ковер, круглый старинный стол с кривыми ножками... Стол был застлан коричневой бархатной скатертью со сложным узором и бахромой. Над столом висели старинные часы и несколько картин в золоченых рамах.

В общем, комната была типично питерская.

Княгиня присела на диван и жестом показала на кресла, расставленные вокруг стола: садитесь, мол.

Комната освещалась лишь масляной ароматической лампой, стоящей на столе, и торшером в углу. Хозяйка выдвинула ящичек прикроватной тумбочки, извлекла сигареты и мундштук и закурила. К счастью для Фанни, не переносящий табачного дыма, этот сизый дым, что поплыл по комнате, был не был слишком отвратителен, и даже имел приятные оттенки запаха. Табак у Милицы был качественный.

- Ну, Неназываемый, говори, что привело тебя ко мне в гости, какая забота? - спросила Княгиня.

- Решил навестить старого друга.

- Ну... Не так-то часто ты ко мне заходишь. В основном, по интернету общаешься. Не интернетный, значит, разговор... Будешь предлагать к вам переехать? Не хочу пока. Очень уж будет не хватать мне этих стен. Да и правнуки-праправнуки скучать по мне будут. Видал, какой кагал здесь у меня?

- Не напрягайся, Милица! Новый паспорт и новую жизнь тебе оформим, когда сама пожелаешь. Мы здесь по другому вопросу.

- Значит, что с наукой связано? Так я много лет уже как связь с профессорами тамошними почти не имею. Многие и вовсе померли давно. К тому же, не во все дела и раньше была вхожей, да и многое забыла. Жаль, конечно, что сам институт тоже давно закрыт. Интересно там было. Теперь - что за наука? Суета сует... Никакой тайны.

- Не прибедняйся, Княгиня! Голова у тебя светлая. Не строй из себя бабку.

- Привычка... Бабку из себя играть. Положено так, вроде... Так, что за вопросы тебя интересуют?

- Помнишь, ты мне намекала, что изображения на черных камнях, глиптолитах, которые собирал доктор Кабрера, навели людей на странные размышления?

- Да. Было дело. Решили заняться ...пересадкой души. Если можно так выразиться. Именно этот процесс, как им показалось, был запечатлен на нескольких рисунках.

- Ну и как? Были успешные эксперименты? И, если были... почему ты мне этого никогда не рассказывала?

- Странное то было дело. Странное и страшное. Но, к счастью, вроде бы не имело последствий: я имею в виду широкое внедрение в жизнь подобных вещей. Если кратко, они решили записанного интела не запускать в интернет... А попробовать внедрить его в тело другого человека. Чтобы, в конечном итоге, живой человек получил бы знания другого человека, незадолго до смерти последнего. Интела, при чем, намеревались записать с человека по возможности близко к тому моменту, когда его покидает душа... То есть, к моменту смерти, - Милица стряхнула пепел в пепельницу в виде хрустального черепа со срезанным верхом и откинулась на спинку дивана.

- А если подробнее?

- Ну... Попробую вспомнить, как слышала и как читала в документах... Человека при смерти, чье имя я дала слово не упоминать, да оно и не важно, известного, впрочем, профессора, доставили в институт и...Скопировали его интеллект в черный ящик. Как любого интела копируют. Человек лежит, а шифрограмма мозга, как высвеченная молнией, перетекает в кристаллозаписи жидкой органики.

- Мы поняли. И эта запись ничем не отличалась от обычной? Только тем, что произведена была в момент смерти?

- Да. Только, ящик был снабжен не только разъемами, выводящими в компьютер, но... Имелось также подключение к некоему разряднику и присоски, соединяющие, при надобности, этот "разрядник" с глазами, сердечной зоной и головой другого человека. И, в момент подачи сильного разряда...

- Подожди. А кто был этим, другим, человеком?

- Привезли тело, так сказать... С вполне функциональным организмом, но с отсутствием сознания.

- А диагноз?

- Летаргический сон, кажется. Но точно утверждать не буду. В документе, что мне попадался, не было указано.

- А дальше?

- Дальше... Подключили черный ящик, подсоединили к профессору, и, как только закончили запись, подсоединили и к другому телу и дали разряд...

- И?

- Через минуту тело встало... А профессор, подключенный к "ящику", не подавал признаков жизни, хотя пульс прощупывался, сердце билось... Еще некоторое время. В общем, сознание профессора оказалось затем в этом, другом, теле. И оно было вполне жизнедеятельно. Но... Профессор был в шоке, страшно ругался и говорил, что никто не смел ставить над ним опыты, не спрашивая его разрешения.

- Но... Его же спасли... Дали ему другое тело...

- Да. Но... Тот, кто занимал раньше это тело, в результате умер. Вернее... Запись интела, что был в черном ящике, изменилась. То, что там обнаружилось после эксперимента, понятное дело, не было записью интеллекта профессора. Но ящик не был пуст. Там была... Другая запись, совершившаяся мгновенно.

- Чья?

- Не догадываетесь?

- Есть предположение, но хочется услышать...

- В результате разряда, там оказалась запись того человека, что был вытеснен из тела. Того, который был в летаргическом сне. Теперь он стал интелом... Будто души, или, как позднее выразился профессор, изучавший эзотерику, "светокопии душ" поменялись местами...

- А что было после?

- Профессор, в результате того эксперимента, на который он согласие не давал, получил как бы вторую жизнь. Но он, вместо благодарности, так сказать, во всю боролся против подобных экспериментов и против обнародования результатов. И добился полного прекращения подобных опытов и закрытия всего направления.

- Когда это было?

- Лет двенадцать - тринадцать тому назад. В последний год моей работы в институте, уже простым вахтером. Потом его, институт, совсем закрыли.

- Закрыли "закрытый" институт?

- Вот именно.

- И... Что теперь на его месте?

- Кажется, какой-то медицинский склад. Не знаю толком. Туда никого не пускают, и никто из прежних там не работает.

- Интересно, - слазал Неназываемый, - Весьма...