Страница 48 из 62
— Погоди, — подивился бес. — А разве богатыри летать могут?
— А мы и их на коней железных, пламень извергающих, посадим!
— Нет уж, — решительно воспротивился Пшелты. — Так ты этого коня вместо богатыря биться заставишь.
— А чем плохо-то?
— А тем, что воин сам за исход битвы отвечать должен. И все только от умения его и сноровки зависеть должно.
— Какие-то понятия у тебя устаревшие, нынче у кого силы больше, тот и прав.
— Ну и сам в таком мире живи, — обиделся Пшелты. — А я уж по старинке буду, когда только на меч да друга верного надеяться можно.
— Да пошутил я, — быстро пошел на попятную Щасвернус. — И помечтать уж нельзя. Пойдем лучше Водяного навестим.
И два друга, не спеша, направились к лесному озеру.
ЭКЗАМЕН У ЗОЛОТОЙ РЫБКИ
Черт и бес, волнуясь, дожидались своей очереди. Легче было до сфер небесных добраться, чем экзамен по волшебству сдать.
Наконец ворона прокаркала:
— Смертный рыбак получил несколько желаний. Студентам Пшелты и Щасвернусу срочно явиться к Золотой Рыбке.
Друзья со всех ног бросились на берег синего моря и подоспели как раз вовремя. Старик только что корыто новое попросил.
— Всё слышали? — строго спросила Рыбка. — Выполняйте.
Иллюзию корыта нового сотворить не ахти какой труд требовался. Главное — с материалом определиться. Пшелты предложил не мудрствуя лукаво, как и прежнее, из дерева сделать. На что Щасвернус резонно заметил, что ванна мраморная, по бокам орнаментом греческим украшенная и Кариатидами подпертая, Рыбке Золотой гораздо больше понравиться может.[166]
— Время! — раздался грозный окрик.
Пшелты, не раздумывая, толкнул Щасвернуса на песок и быстро превратил его в деревянное корыто.
— Надеюсь, в меня ничего не будут наливать, — пробурчал черт, оглядывая свою новую форму.
— Не успеют, — успокоил его бес. — Рыбак опять к морю двинулся.
Следующей, как и ожидалось, была иллюзия справного дома. Пшелты и Щасвернус шустро бегали перед стариками, то дубовыми, тесовыми воротами прикидываясь, то светелкой, то трубою беленою.
Один только раз старик быстро голову повернул и стену старую избушки увидел. Но Пшелты быстро оплошность исправил.
Заснули до утра новоселы на печке теплой, которая им теперь кроватью большой с одеялами атласными представлялась. А черт с бесом будущие желания старухи просчитывать сели.
Для больших иллюзий декоры деревянные требовались.[167] Оживлять их не в пример легче было, чем из воздуха прямо творить.
На всякий случай несколько вариантов приготовили и опять угадали.
На следующий день старуха терем потребовала. Разница с домом только в размерах да украшениях была, так что друзья быстро с заданием справились. Правда, помучиться пришлось, белку в душегрейку соболью обращая, а из листьев кленовых сапожки красные делая.
И палаты боярские, и дворец царский черт с бесом тоже сотворить смогли. А вот дальше иллюзию города целого строить надо было, а Пшелты еще предложил и кораблей пару десятков добавить.
Всю ночь друзья деревяшки сколачивали. Оглядела Золотая Рыбка труд их великий и сразу по оценке отличной поставила. А старикам избушку ихнюю с корытом разбитым воротила.
Довольные Пшелты и Щасвернус назад в свой лес отправились. Но стала их по дороге совесть мучить.
— Нечего было сверх меры всякой желать, — оправдывался Щасвернус.
— Пойдем, хоть корыто им новое сделаем, — предложил Пшелты.
На том и порешили.
Но на берегу морском только два валуна больших виднелися, да деревяшки, вкруг них разбросанные. Видать, Рыбка их тоже на иллюзии испытывала.
ЛИМЕРИКИ
Щасвернус наконец-то отловил Пшелты.
— Будем лимерики писать,[168] — сообщил он немедленно другу. — Меня Сова только что научила. Знаешь, что это такое?
— А может, не надо? — с робкой надеждой в голосе попросил бес.
— Надо, — твердо ответил Щасвернус и стал читать по кленовому листочку.
— Лимерик — шуточное стихотворение из пяти строк. Обычно рассказывающее о каком-нибудь странном поступке.
— Странном поступке, — еще раз повторил Щасвернус.
— Первая и вторая строчка рифмуется с последней, а третья — с четвертой. Пример:
— Все понял?
— Не совсем, — неуверенно произнес Пшелты.
— Это же так просто. Сочини лимерик про Засоню.
Пшелты задумался.
— Ну, сочинил, сочинил? — с нетерпением бегал вокруг него Щасвернус.
— Соня все время хочет спать / И ищет, где бы прилечь, — наконец выдал бес.
— Безнадежно, — определил Щасвернус. — Пойду лучше Водяного учить.
Как только черт скрылся за деревьями, Пшелты сразу же побежал к Сове.
— Ты зачем его стихам научила? — набросился он на бедную птицу. — Он теперь всех духов замучает.
— Я как-то не приняла это во внимание, — согласилась Сова и надолго впала в задумчивость.
— Ладно, приходи завтра, — наконец произнесла она.
На следующий день бес обнаружил под дуплом неосмотрительной птицы еще и Лешего с Водяным. Оказалось, ненасытный Щасвернус и их пытался заставить сочинять лимерики.
Все громко требовали от Совы немедленно разучить черта писать стихи. Но вскоре выяснилось, что сделать это весьма и весьма затруднительно. И тут Леший вспомнил, что Щасвернус больно обидчив был. Ежели кто-нибудь лучше его стих сочинить сможет, обязательно занятие это бросит.
Недолго посовещавшись, решили, что Пшелты вполне с заданием справится, а Сова ему помочь обещала.
Весь день бес и птица бились над пятью строчками и записывали их уже при свете светлячков.
Убедившись в отсутствии поэтических способностей также и у других духов, Щасвернус вернулся к Пшелты.
— Ну как, сочинил чего-нибудь? — сразу же поинтересовался он у друга.
— А как же, — хитро ответил Пшелты. — Только ты сначала своё прочитай.
— В Заповедном лесу жил Засоня, / Был он очень известная соня, — начал Щасвернус. — Дальше я еще не успел написать.
— А я успел, — торжественно произнес Пшелты:
— Ну и ладно, — обиделся Щасвернус. — Это тебе помогал кто-то.
И, расстроенный, поплелся к болоту, чего-то бормоча себе под нос.
— А меня Сова еще хокку научила,[169] — только и сумел разобрать Пшелты.
ГАДАНИЕ
— Готово, — заявил Пшелты, любуясь своей работой. Перед ним лежали три кругляша, с одной стороны которых было сделано по углублению, а с другой — вырезаны крестики. — Хочешь, погадаю?
— На этих деревяшках? — удивился Щасвернус.
— Не, это только для черточек, — пояснил бес. — Позавчера у китайских духов трактат за Книгу мудрости выменяли.[170] Загадай чего-нибудь.
— А чего загадывать? — не понял черт.
— На что ответ получить хочешь.
Щасвернус закрыл глаза и даже перестал дышать.
— Сделал, — наконец произнес он, шумно выдохнув.
— Бросай, — бес дал ему кругляши.
166
…и Кариатидами подпертая… По античным мифам и легендам, титан Атлант держал на своих плечах небесный свод.
В память об этом при строительстве зданий часто поддерживающие колонны выполнялись в виде мужских и женских фигур — Атлантов и Кариатид.
167
Для больших иллюзий декоры деревянные требовались. Насколько можно понять, процесс создания иллюзий чем-то напоминает современный кинематограф.
168
Будем лимерики писать…
Лимерики — шуточные стихотворения из пяти строк, традиционно связывают с именем Эдварда Лира, издавшего в 1846 году свою знаменитую «Книгу нонсенса». Приведем один пример:
(Пер. Г.Кружкова)
169
А меня Сова еще хокку научила… Хокку, хайку — (буквально начальные стихи) жанр японской поэзии. Нерифмованное трехстишие, в оригинале состоящее из 17 слогов (5–7 — 5).
Наиболее ярким представителем этого жанра считается Мацуо Басё (1644–1694):
170
Позавчера у китайских духов трактат за Книгу мудрости выменяли. Духи Заповедного леса выменяли в Китае «Книгу перемен» или «ИЦЗИН». Это один из древнейших в мире трактатов, возраст которого около пяти тысяч лет.
Гадание по «Книге перемен» начинается с мысленной формулировки вопроса. Затем с помощью специальных монет или игральных костей снизу вверх выстраивается гексограмма — шесть коротких или длинных черточек. На заключительной фазе происходит расшифровка получившейся фигуры с помощью «ИЦЗИН».