Rise

— Экспекто Патронум! — выкрикнул я, направив волшебную палочку в сторону Куппер.

И все получилось. Я впервые в жизни создал телесного Патронуса. К моему удивлению, он принял форму дикобраза. Я мысленно фыркнул, в этом определенно прослеживалось влияние Гермионы.

Куппер, не ожидавшая от меня таких быстрых действий, дернулась, увидев, как на нее надвигается светящийся зверек, и ударилась рукой об стол в попытке уйти с траектории движения Патронуса, чуть не упав при этом со стула.

Отовсюду раздались сдавленные смешки.

Она сделала шумный вдох и ошарашено уставилась на меня. Я не смог сдержать ухмылки, но даже не подумал отвернуться.

— Что это такое? — спросила она с металлом в голосе.

— Вы же сами говорили, профессор, что никогда нельзя недооценивать противника.

— Мистер Малфой! — Куппер почти пришла в себя и была теперь просто в ярости. — Минус десять баллов со Слизерина!

— Но я ведь выполнил ваше задание, — невинно сказал я.

— Вы не должны были направлять палочку на меня! И я даже не успела дать вам команду приступать! — закричала она, неуверенно вставая со стула. Сейчас Куппер больше была похожа на испуганную крысу: серая мантия, расширенные от испуга глаза и сжатые в линию губы не добавляли ей привлекательности.

— Но вы же сами говорили, что у нас здесь все, как в жизни, а в реальности вряд ли кто-то будет дожидаться разрешения на сотворение заклинания.

— Еще минус десять баллов со Слизерина, — прошипела она.

— За что? — возмутился я, хоть меня даже забавляла эта ситуация, и если бы не боль в ногах, я был бы очень рад.

— За пререкания! И еще минус пять баллов за идиотские вопросы. Идите на свое место!

Я решил не уточнять, что идти я, собственно, не могу, чтобы не добавлять себе лишних проблем, и молча направился к своему столу.

— Ты просто герой, — со смехом тихо сказал Алекс и хлопнул меня по плечу. — Но она так просто это теперь не оставит.

— Ну и ладно. Мне уже осточертела эта сумасшедшая.

— Кстати, забавный ежик у тебя получился, — ухмыльнулся Алекс.

— Это дикобраз! — запротестовал я, и его плечи затряслись от беззвучного смеха. Да он издевался! Я стукнул его по плечу. — Хватит уже, — пробурчал я.

— Драко, не дуйся. Я просто слышал однажды, как профессор Грейнджер зовет тебя дикобразом, — он заговорщицки подмигнул мне.

Мои глаза расширились от удивления, и я смущенно отвел взгляд.

Тем временем Куппер вызвала Райта, который тоже не был склонен к любым церемониям. Однако тот, выйдя к ее столу, несколько раз вяло махнул палочкой, но не сумел наколдовать даже белесый дым, который обычно получался у тех, кто не до конца мог справится с этим непростым заклинанием.

Профессор заметно нервничала, похоже, она сильно ударилась, и теперь это причиняло ей немалый дискомфорт. А может быть, ее просто злил тот факт, что я сумел вывести ее из равновесия на глазах у студентов.

— Мистер Райт, вы можете идти на место. Думаю, по защите вы никогда не сдадите ЖАБА, — хмуро проговорила она, придерживая ушибленную руку. — Сейчас все достаньте учебники и до конца занятия напишите эссе длиной в фут по материалам пяти параграфов, начиная со страницы сто двадцать пять.

Студенты удивленно переглянулись. Проверка знаний обещала быть долгой и утомительной, а Куппер так внезапно изменила планы.

— Но мы же не успеем за такое короткое время, — робко заметила староста Слизерина.

— Значит, лишитесь баллов, — рявкнула Куппер. — Не тратьте время на разговоры! Немедленно приступайте к работе, — с этими словами она вышла из аудитории, громко хлопнув дверью.

Несмотря на предупреждение Куппер, едва только дверь за ней закрылась, помещение наполнилось гулом голосов.

— Малфой, Райт, — сказала Таунсенд, — вы у нас — герои сегодняшнего дня. Особенно Малфой.

— Это точно, — раздался впереди голос студента из Когтеврана. — Никогда бы не подумал.

— Спасибо, Драко, — прошептала мне на ухо Амелия.

Я обернулся. Дэвидсон улыбалась и выглядела гораздо лучше, чем перед началом урока.

— Не за что, — с ухмылкой ответил я. — Я даже не надеялся на такой эффект.

— Да, получилось лучше, чем можно было ожидать, — добавил Алекс, тоже повернувшись вполоборота к Амелии.

Она посмотрела на него долгим пронзительным взглядом, в котором я так и не смог прочитать хоть что-то хорошее, и, нервно откинув волосы назад, отвернулась к окну. На лице Алекса застыла странная гримаса — смесь разочарования, грусти и искусственной улыбки. Я толкнул его локтем в бок.

— Давай писать, а то не успеем, — сказал я.

Он тут же встрепенулся, сменил выражение лица на нейтральное и потянулся за книгой.

— А мы и так не успеем, — бодро выдал он и вымученно улыбнулся.

Остаток занятия прошел в бессмысленном конспектировании учебника, однако большинство успело выполнить задание до конца урока. Куппер так и не появилась, так что все просто сложили свои наработанные “труды” на ее стол и покинули аудиторию.

Сегодня для меня день складывался вполне удачно, хоть болевые ощущения и продолжали атаковать мое тело и сбивать настрой. После оглушительного успеха на ЗоТИ я не хуже справился и с зельеварением, хотя здесь обошлось без натравливания Патронуса на профессора. А вот Алекс все больше и больше мрачнел и чуть не взорвал зелье, благо, я вовремя заметил, что он собирается бросить в котел глаза рыбы-собаки — да еще и в количестве шести штук! — вместо измельченных сушенных гусениц, и остановил его.

— Что с тобой? — спросил я после окончания занятия, когда мы направлялись в Большой Зал.

— Видимо, я переоценил свою невозмутимость, — хмуро ответил Алекс, нервно взъерошив волосы. — Хвастался тебе хладнокровностью, а сам разволновался, как маленький ребенок. И все из-за того, что Амелия смотрела на меня с таким отвращением на лице, что… — он прервал себя и махнул рукой.

— Ты преувеличиваешь, — заверил я его, хоть и понимал, что он недалек от истины.

— Драко, не надо меня успокаивать.

В Большом Зале было полно народу, так что мы прервали наш диалог, пробрались вглубь помещения и вместе устроились у дальнего края слизеринского стола.

— Я думал, что смогу спокойно наблюдать за ней и дождусь, пока она сама захочет говорить со мной, — продолжил Алекс, когда мы приступили к обеду. — Но нет, она вышибает меня из равновесия! — он с такой злостью стукнул вилкой о тарелку, что сидящие недалеко от нас студенты обернулись на непривычно громкий звук.

— Эй, успокойся, — я хлопнул его по плечу. — Никогда еще не видел тебя таким. Выкинь все мысли из головы и спокойно поешь.

— Нет, — вилка с лязгом полетела в сторону. — Не хочу я есть. Мне надо подумать. В одиночестве. Я пойду.

— Ладно, — сказал я, пожав плечами. — Не забудь, что у нас сегодня астрономия вечером.

— Да, — буркнул он, стремительно поднялся из-за стола и практически выбежал из зала.

Настроение было испорчено. Действие обезболивающего заканчивалось — вообще боль возвращалась с каждым разом все быстрее и быстрее, зелье, которое сделали для меня Гермиона и Помфри, не действовало теперь совсем, и очень угнетала невозможность общаться как прежде с Алексом и Амелией. Вздохнув, я доел свой обед и отправился в библиотеку выполнять домашнюю работу по астрономии на сегодняшнее занятие, по дороге заглянув в укромный уголок и приняв еще одну порцию обезболивающего. На краю сознания мелькала мысль, что нужно пойти к Помфри, но я отмахнулся от нее, как от назойливой мухи, потому что решил — Помфри не сможет мне ничем помочь.

Эссе продвигалось очень медленно. Всего через три дюйма, когда я закончил повествование о звезде Барнарда, мне ужасно надоело заниматься всей этой писаниной. Отложив перо, я помассировал виски. Наверное, сегодня просто был неудачный день для усердной работы. Пергамент с недоделанным эссе раздражал всем своим видом, так что я сложил его вчетверо и спрятал в карман, тут же выкинув из головы надоедливые и бесполезные мысли об учебе. Мне было о чем подумать помимо занятий. В жизни снова наступил разлад, и в какой-то мере я уже жалел обо всех переменах, которые случились за последние несколько месяцев. Пусть зелье и подействовало, вернув чувствительность моим ногам, но общее состояние значительно ухудшилось, и я не видел даже намека на то, что что-то изменится в лучшую сторону.