Rise

Гермиона порылась в ящике стола и передала Грину небольшое зеркало.

— Я ничего не делал, — процедил я сквозь зубы и помотал я головой. — Грин, даже и не надейся, что сможешь обвинить меня во всех грехах!

“Что делать?” — вопило подсознание, заставляя сердце тревожно биться в ускоренном темпе.

— Так, спокойно, — вдруг сказала Гермиона. — Питер, Малфой, не нужно ссориться, — она посмотрела мне в глаза. — Ты причастен к покушению на Питера?

— Нет, — твердо ответил я. — Клянусь.

— Значит, я тебе верю, — кивнула она серьезно. — А теперь нам нужно понять, что же происходит.

— Гермиона! — удивленно воскликнул Грин. — То, что я сейчас выгляжу в точности как Малфой, говорит о том, что он очень даже замешан в этой истории, пусть и утверждает обратное.

— Замешан еще не значит виновен, Питер. Сперва вину нужно доказать, кому как не тебе об этом знать.

— Разве это не прямое доказательство? Мистер Малфой, будьте джентльменом, сознайтесь, не стоит ломать здесь комедию с клятвами.

— Грин, ты мне не нравишься, но не настолько, чтобы я стал тебя убивать! Знаешь что, я вообще думаю, что ты специально все так подстроил, чтобы подставить меня! — выпалил я только что пришедшую в голову мысль.

— Мистер Малфой, вы забываетесь! Хорошо, — кивнул он, — возможно, это не именно вы. Это мог быть ваш эльф. Хотя это и маловероятно, ведь тогда не очень понятно, откуда взялось это перо с вашей кровью, однако он мог случайно его обронить…

— Питер, Тинки был со мной все время после того случая со статуэткой, — возразила Гермиона.

— Он мог и отлучиться ненадолго. Много времени на установку ловушки в мой шкаф ему не понадобилось бы, — заявил Грин авторитетно.

— Мы можем его спросить, и он честно ответит, — пожала плечами Гермиона и взглянула на все еще стоящего с чашкой кофе в руках Тинки, недоуменно переводящего взгляд на каждого из нас по очереди. — Извини, — пробормотала она и забрала у него чашку. — Присядь пока что.

— Не скажи, если мистер Малфой приказал ему молчать об этом, то эльф соврет и будет считать это благим делом.

— Грин, я могу при тебе приказать Тинки говорить только правду, и ты сам спросишь у него о чем захочешь, — выплюнул я, жутко разозленный всей этой ситуацией.

— Опять же, это все может быть блефом, — покачал головой он.

— Питер, кажется, ты снова становишься собой, все же зелье было плохого качества, — заметила Гермиона.

Я с некоторым облегчением наблюдал, как его черты лица преображаются, меняется цвет глаз и снова становятся длинными волосы. Теперь он хотя бы выглядел так, как раньше, и не сбивал с мысли диссонансом между моей собственной внешностью и его медовым голосом.

— Не собираюсь брать на себя чужую вину. Готов повторить это МакГонагалл, любому мракоборцу и всему составу Визенгамота! — твердо заявил я, стиснув пальцы в кулак.

— Кстати, отличная идея, — усмехнулся он. — Идемте к директору. Гермиона, и ты тоже с нами, будешь свидетелем всего увиденного.

— Питер, раз Малфой говорит… — с сомнением начала она.

— То это еще далеко не значит, что так оно и есть, — закончил за нее Грин. — Идем.

В итоге после десяти минут споров мы все же оказались перед горгульей, закрывающей проход в кабинет МакГонагалл.

— “ЖАБА очень близко”, — прошептала Гермиона.

По лестницам мне было ходить невероятно трудно, но Гермиона, прекрасно зная об этом, поддержала меня под руку, чтобы мне было легче.

— Чем обязана? — удивленно спросила МакГонагалл, когда мы втроем вошли в ее кабинет. — Присаживайтесь, — она сделала приглашающий жест рукой, и мы расселись.

— Директор, я установил, чья кровь была на пере, которое я нашел на месте покушения на меня, а значит, теперь нам известен и сам преступник. Это был мистер Малфой, — он бросил на меня тяжелый взгляд.

— Как вы это выяснили, мистер Грин? — бесстрастно спросила МакГонагалл. Похоже, его слова совершенно не впечатлили ее.

— Добавил кровь в оборотное зелье и принял его, — заявил тот.

— Довольно опрометчиво, это ведь могла быть кровь животного, и тогда вам бы не поздоровилось, — хмыкнула директор.

Гермиона издала негромкий неразборчивый звук и, нахмурившись, скрестила руки на груди.

— Я был практически уверен, что это кровь человека, — упрямо заявил Грин. — И я оказался прав.

Директор вздохнула и недовольно покачала головой.

— Мистер Грин, отвлечемся на минуту от того, что у вас не было разрешения на подобные действия, и спросим мистера Малфоя обо всем. Я так понимаю, раз вы пришли все вместе, то ему тоже есть, что сказать, — она перевела взгляд на меня.

— Я ничего не делал, — отчеканил я, сжав кулаки. — Я готов принять Веритасерум, может быть, тогда вы мне поверите. Профессор Грейнджер, у вас есть это зелье?

— Его без специального разрешения нельзя никому давать, верно ведь, директор? — спросила Гермиона.

— Верно, мисс Грейнджер. Нужны серьезные основания и согласие должностных лиц. Я имею на это право, хотя должна посоветоваться с Советом попечителей. Однако раз мистер Малфой сам просит, возможно, мы можем обойтись без лишних обсуждений.

— Тогда мне принести зелье? — уточнила Гермиона. — У меня в лаборатории его нет, но у профессора Слизнорта должен быть образец для демонстрации студентам.

— Да, пожалуйста, — кивнула директор и посмотрела на Грина. — Мне не нравится ваша излишняя самоуверенность, мистер Грин. Я понимаю ваше желание докопаться до истины, но здравый смысл все же следует сохранять, иначе однажды вы очень пожалеете о своих импульсивных действиях. Авантюра с Оборотным зельем — очень рискованное дело.

Я особо не слушал, о чем они говорили, все мои мысли были направлены на поиски способа вывести Грина на чистую воду. Ведь он вполне мог подставить меня, это было логично. Но где он взял мою кровь? Хотя он мог притвориться, что добавляет в зелье мою кровь, а сам кинул туда мой волос, например.

Через пять минут вернулась Гермиона с пузырьком Веритасерума в руках.

— Нескольких капель будет вполне достаточно, — сказала МакГонагалл. — Мистер Грин, вопросы задавайте только по сути.

— Естественно, — кивнул он.

Я вздохнул и глотнул зелье, совершенно не испытывая страха или сомнений. В первый момент в голове зашумело, но потом я ощутил такую легкость, будто все мысли раньше лежали тяжким грузом, а теперь взлетели и болтались словно в невесомости.

— Вы установили ловушку в моем шкафу? — спросил Грин.

— Нет, — ответил я глухо. Голос казался чужим.

— Вы попросили своего эльфа это сделать?

— Нет.

Грин нахмурился.

— Вы просили об этом кого-то другого?

— Нет.

— Вы знаете, кто мог установить ловушку в моем шкафу, чтобы убить меня?

— Нет, но я считаю, что вы сами все и подстроили.

— С чего вы это взяли? — нахмурился Грин.

— Вы слишком часто оказываетесь рядом с Гермионой, когда у нее появляются проблемы. Я решил, что вы хотите добиться таким образом ее расположения. А меня вы пытаетесь подставить, чтобы я вам не мешал.

— Глупости, — усмехнулся Грин. — Еще вопрос тогда. Вы подлили Сильно Дурманящую настойку профессору Куппер или попросили об этом эльфа?

— Нет, — сказал я. — Ни я, ни Тинки, ни кто-либо другой по моей просьбе этого не делали.

Грин нахмурился еще больше. На секунду он замешкался, а потом задал еще один вопрос:

— Вы подстраивали нападения на профессора Грейнджер или пытались ее спасти?

— Я всегда пытался ее спасти.

— Поче…

— Достаточно, мистер Грин, — перебила МакГонагалл. — Вы уже ушли далеко от темы, но ведь выяснили все необходимые ответы: мистер Малфой не виновен. Искать надо в другом месте.

— Значит, кто-то Малфоя подставил, — сказала Гермиона.

— Получается, что так, — немного растерянно пробормотал Грин.

— Его кровь мог добыть только близкий человек, либо кто-то из друзей, либо сосед по комнате, — размышляла Гермиона.

— Не забывайте, что мистер Малфой несколько раз попадал в переделки на уроках, так что это мог бы быть и кто-то другой, например семикурсник со Слизерина или Когтеврана, если я правильно помню, эти два факультета часто учатся вместе, — добавила директор.