Rise

— Да… — задумчиво протянул я. — Я помню, как ты впервые предложила мне поучаствовать в твоем исследовании. Я был так возмущен твоим энтузиазмом, так испугался, что это все не сможет увенчаться успехом, что чуть не проворонил свой единственный шанс на нормальную жизнь.

— Я бы от тебя так просто не отстала, — усмехнулась она. — Искала бы другие слова и доводы, чтобы тебя убедить. Я же упрямая!

— О, это я знаю, — закатил я глаза. — Я помню, как ты сопротивлялась тому, чтобы я пошел вместе с тобой за рогом единорога. Но ведь хорошо же, что я там был с тобой!

— Да, тут ты был прав, — согласно кивнула она. — Но вспомни, как ты меня напугал, когда пробрался без разрешения в лабораторию, чтобы варить зелье вместе со мной. Это было очень рискованно и нагло с твоей стороны…

Мы говорили, говорили, говорили… Вспоминали, что с нами произошло за этот учебный год, воспоминания тянули за собой и эмоции, и я будто снова окунался попеременно то в отчаяние, страх, сомнения, то в радость, трепет, чувство благодарности или облегчения, осознание того, что я влюбился. Хотелось бы знать, какие чувства просыпались в Гермионе, когда она вспоминала все эти события, происходившие с нами. Не знаю, сколько прошло времени, наверное, полночи точно. А потом, уставшие, мы задремали, и проснулся я уже почти перед прибытием в Лондон. Гермиона спала у меня на плече.

*

В Министерстве Магии было совсем мало народу. Мы с Гермионой через телефонную будку попали в здание. Перед тем, как отправиться в холл, я поднялся с кресла — которое Гермиона уменьшила заклинанием и спрятала — и, опираясь на свои трости, медленно зашагал по помещению.

Дежурный волшебник смерил нас равнодушным взглядом, проверил наши волшебные палочки и разрешил идти дальше. Мы не спеша пересекли практически пустынный холл и направились к залу с лифтами. Нам нужно было в зал номер десять, который находился в подземелье Министерства. Гермиона нажала на кнопку вызова.

— Как ты? — спросила она.

— Нормально, — мне было нелегко, но я просто обязан был выдержать это испытание.

— Кажется, вот и лифт, — тихо проговорила Гермиона. Двери лифта разъехались, и мы увидели, что внутри уже был наш общий знакомый.

— Гарри! — воскликнула Гермиона и кинулась обнимать его. — Очень рада тебя видеть.

— И я тебя, — улыбнулся он, похлопывая ее по спине. — Привет, Малфой, — кивнул он, увидев, как я медленно захожу внутрь следом за Гермионой. — Поздравляю с этим, — он взглядом указал на мою трость.

— Здравствуй, Поттер, — кивнул я в ответ. — Спасибо.

— Нам, похоже, по пути, я тоже в судебный зал, — сказал он, двери лифта закрылись. — Как твои дела, Гермиона? Все спокойно?

— Да, ничего подозрительного больше не случалось, — отозвалась она.

— Меня очень тревожит то, что происходит в Хогвартсе, — нахмурился Поттер.

— Понимаю, меня тоже, — вздохнула Гермиона. — Но сейчас у нас есть еще одна проблема.

— Все будет в порядке, я думаю. Мистер Рид провел отличное расследование, так что судьи должны будут серьезно рассмотреть полученную информацию и хорошо подумать, прежде чем принимать окончательное решение. Вот и наш этаж, — лифт остановился, и мы покинули его.

К счастью, в зале тоже было мало народу. Мы направились к местам в первом ряду, где сидела мама. Рядом с ней с безучастным пустым взглядом сидел отец.

— Сынок! — улыбнулась мама, увидев меня и, стремительно поднявшись, осмотрела с ног до головы. — Я так за тебя рада, какой же ты молодец, — она обняла меня и тихо всхлипнула.

— Не плачь, мама. Все будет хорошо, — сказал я, отстраняясь. — Пока не могу обнять тебя в ответ, извини.

— Ничего, — чуть улыбнулась она. — Я тобой горжусь. Садись скорее.

— Здравствуйте, миссис Малфой, — поздоровались Поттер и Гермиона.

— Добрый день! Спасибо вам за помощь. Это большее, на что я могла надеяться, — эмоционально проговорила мама.

Все наконец расселись по местам. Я огляделся по сторонам. Странно было снова находиться здесь, тогда, почти четыре года назад, я считал, что больше никогда не окажусь в этом зале, просто потому, что так долго не проживу, чтобы успеть натворить что-то еще, что привело бы меня в Визенгамот. Мне было неприятно здесь находиться, но сейчас я был гораздо увереннее в себе. Я зашел сюда собственными ногами, кроме того — с чистой совестью, и это было обнадеживающе.

Я внимательнее рассмотрел отца. Он выглядел отрешенным, простая темно-серая мантия подчеркивала его бледность, с первого взгляда было понятно, что он нездоров. Я вздохнул. Больно было видеть его таким, какие бы у нас ни были отношения.

Когда в зал с каменными лицами вошел весь состав Визенгамота, у меня по спине пробежал холодок. Я повернул голову к сидящей рядом Гермионе, и она, заметив это, ободряюще взглянула на меня. Я был очень благодарен ей за этот взгляд.

Тем временем судьи заняли свои места и заседание началось.

— Заседание от двадцать шестого апреля две тысячи второго года объявляется открытым. Рассматривается пересмотр вынесенного приговора Визенгамота от двадцать седьмого мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года, в части, касающейся мистера Люциуса Малфоя. Заседание ведет Тиберий Солсбури, третий заместитель министра. Секретарь суда — Розамунда Стивенсон, сотрудница Отдела магического правопорядка, — уже знакомый мне волшебник с сероватым оттенком лица оглядел зал пристальным взглядом.

В зале стояла тишина, было слышно только шуршание перекладываемых бумажек. Солсбури прокашлялся и снова заговорил:

— Итак, мистер Малфой был приговорен к десяти годам Азкабана за пособничество темному магу Тому Риддлу. Прошение о пересмотре приговора подала супруга мистера Малфоя Нарцисса Малфой, урожденная Блэк, в связи с состоянием здоровья мистера Люциуса Малфоя. Суд готов выслушать доводы в пользу изменения приговора на более мягкий. Здесь, как я понимаю, должен быть представитель колдомедиков из больницы Святого Мунго.

— Это я, — со своего места во втором ряду поднялся уже знакомый мне Оливер Харди, с которым я встречался в Мунго.

— Выйдите вперед, представьтесь и выскажите свои доводы по поводу рассматриваемого дела.

— Я Оливер Харди, целитель больницы Святого Мунго, специализируюсь на недугах от заклятий. Мистер Люциус Малфой поступил к нам в конце февраля этого года в тяжелом состоянии. Исследования показали, что у него нарушен разум. Сейчас, когда мы выяснили, что за заклинание поразило его, мы можем прийти в однозначному выводу, что его память повреждена основательно, как и другие ментальные способности. Он не разговаривает, не проявляет эмоций и не подает признаков умственной активности. Как целитель, могу с уверенностью заявить, что дальнейшее заключение мистера Малфоя в Азкабане будет нецелесообразным, так как он даже не понимает, где находится.

— Мистер Харди, расскажите подробнее о заклинании, поразившем мистера Малфоя, — попросил Солсбури.

Целитель кивнул и продолжил:

— Это темномагическое заклинание, название которого я не имею права произносить, оно есть в официальном заключении, которое я передал суду. Действие заклинания зависит от магических сил волшебника, его сотворившего. При достаточной силе вызывает эффект, схожий эффектом после поцелуя дементора. Но, конечно же, это совсем не то. Заклинание действует на мозг. Случаев восстановления разума, пораженного этим заклинанием, нет. Впрочем, оно и применяется довольно редко. Его использование запрещено.

— Есть ли шанс, что мистер Малфой восстановится?

— В полной мере — нет. Но, возможно, профессиональные колдомедики и годы лечения помогут вернуть ему хоть какие-то ментальные способности, хотя бы на базовом уровне.

— Спасибо, мистер Харди, можете сесть на место, — сказал Солсбури. — Далее по поводу заклинания. Здесь присутствует мистер Джералд Рид, проводивший расследование по этому инциденту. Прошу вас, выйдите и расскажите нам об этом.

Рид твердой и уверенной походкой прошагал вперед. Он выглядел внушительным человеком, но черты его лица располагали к себе.