Rise

*

Следующие полторы недели прошли для меня в череде циклично повторяющихся событий и эмоций, и только одно чувство красной нитью пронизывало все дни — тревога. Утром — усталость и недосып, обязательное письмо от мамы, не содержащее в себе никакой особо полезной информации, только между строк можно было прочесть ее страх перед предстоящими событиями, и учеба: заклинания, контрольные, раздражение из-за все возрастающей требовательности преподавателей. Днем — библиотека с бесконечными эссе, учебниками, домашними заданиями и разговорами, что ЖАБА уже совсем скоро. Вечером — усложненная тренировка, боль в мышцах, интересные беседы с Гермионой до самого отбоя, иногда прерываемые визитами Грина, неохотные “до завтра” и “спокойной ночи”, когда на самом деле уходить совершенно не хочется. А ночью — сны, события которых полны сомнений и страхов, или бессонница, пронизанная мыслями с той же эмоциональной окраской, что и сны.

Алекс и Амелия по-прежнему избегали друг друга, хоть и не шарахались в разные стороны при встрече. Но меня такое положение вещей все равно расстраивало. Я все еще немного чувствовал свою вину за их проблемы, хоть никто меня и не обвинял в этом.

В день отъезда я еще больше злился и раздражался по любому поводу. Я даже испортил зелье на сдвоенном зельеварении, и профессор Слизнорт задал мне написать большое эссе в качестве наказания. Правда меня это не слишком огорчило. Тем более, что после окончания занятий мы с Алексом пошли в библиотеку, и он помог мне найти всю необходимую информацию, так что я сделал почти все эссе и убил время до отправления из замка, а это было очень кстати.

— Драко, не дергайся так, пожалуйста, — сказал мне Алекс, когда мы были на ужине. — Все будет в порядке.

— Ничего не в порядке, — возразил я. — Мне никогда в жизни больше не хотелось видеть мерзкие рожи судей Визенгамота.

— Придется потерпеть, — вздохнул Алекс.

— Знаю я. Хорошо, что Гермиона будет рядом, хотя… это с какой стороны посмотреть. Я боюсь ляпнуть ей лишнего, — я отставил тарелку, есть не хотелось.

— Чем спокойнее ты будешь, тем лучше, так что: вдох-выдох, вдох-выдох, и так еще раз десять, — он серьезно смотрел на меня, ожидая моей реакции.

— Хорошо, обязательно, — отмахнулся я. — Мне пора.

— Удачи, — Алекс пожал мою руку.

— Увидимся.

Быстро лавируя между студентами, я выбрался из Большого Зала и поспешил к Главному входу, где мы должны были встретиться с Гермионой. К моему удивлению, она была уже там, хотя до назначенного времени оставалось еще пятнадцать минут.

— Ты чего так рано? — удивилась она, заметив меня.

— А ты? — ответил я вопросом на вопрос.

— Да просто со всеми делами закончила, вот и пришла, все равно больше нечем было заняться, — сказала она, пожав плечами.

— Ну а я… в общем, примерно по той же причине, что и ты, — я развел руками.

— Тогда пойдем прогуляемся, подождем повозку там, — предложила Гермиона.

— Идем, — согласился я, вновь направив волшебную палочку на кресло.

Мы в молчании выбрались из замка, и я огляделся по сторонам.

В воздухе уже чувствовалась настоящая весна. Невысокая зеленая трава покрыла землю тонким ковром, на деревьях уже начинали распускаться маленькие листья. Несмотря на то, что уже почти стемнело, где-то вдали было слышно пение какой-то птицы. Легкий ветер, гулявший по открытому пространству не был таким “колючим” и пронизывающим, как еще неделю назад. Все вокруг твердило, что природа проснулась ото сна и с упоением наслаждалась первым настоящим теплом.

— Так красиво, — сказала Гермиона, нарушив тишину, которая, впрочем, совершенно не угнетала.

— Да, — согласился я.

— Весной пахнет, — почти прошептала она.

Я сделал глубокий вдох, и только сейчас понял, что напряжение, преследовавшее меня весь день, исчезло.

— Да, весной, — я слегка улыбнулся. — Ты знаешь, я сегодня сам не свой, а сейчас мне стало так спокойно.

— Это все природа, — сказала Гермиона.

“Нет, это все ты”, — подумал я.

— Ты захватила мои трости, как договаривались?

— Да, я их уменьшила и спрятала в свою сумочку. Хотя я все еще считаю, что нет необходимости так напрягаться, — она посмотрела на меня с упреком во взгляде.

— Я уже говорил тебе, это дело принципа, — упрямо проговорил я, глядя вперед.

— Ладно, — вздохнула она. — Тебе решать.

— Вот именно.

— Идем к повозке, она уже здесь, — сказала Гермиона и поспешила вперед, не дожидаясь меня.

Мы устроились, и повозка не спеша покатилась по дороге, увозя нас от Хогвартса.

— Малфой, а какие у тебя планы на будущее? — спустя минут пять спросила Гермиона.

— С чего это ты вдруг? — удивился я.

— Просто интересно. Помнится, когда мы разговаривали с тобой в Хогсмиде тогда, в августе, ты говорил, что не знаешь, что делать дальше. А теперь что-то прояснилось?

— Сложно сказать, — вздохнул я. — Тогда ты помогла мне определиться с планами на ближайшее будущее, но вот когда закончится учеба… Я не знаю, что буду делать. Зависит еще от того, что будет с моей семьей.

— Понимаю.

— А ты? Как насчет твоих планов? Ну, кроме Академии зельеваров.

— В Академию я еще пока не поступила официально, хотя они прислали мне неделю назад подтверждение, что все необходимые бумаги и тесты я сдала. Теперь они проверяют мой отчет по зелью и в июне пришлют официальное письмо о зачислении или отказ.

— Ты точно поступишь, — усмехнулся я. — Ты же все сделала идеально.

Гермиона издала короткий смешок.

— Посмотрим. Я очень на это надеюсь, — она вздохнула. — А вот дальнейшие планы у меня пока не продуманы подробно. Как и у тебя, все будет зависеть от других людей, в моем случае — это решение комиссии.

— Ох и огорчатся студенты, что их любимая профессор Грейнджер уедет в Стокгольм.

— Не думаю, что они сильно расстроятся, — покачала она головой, улыбнувшись.

— Еще как! Я бы на их месте был бы очень опечален! — выпалил я, не задумываясь.

— Правда? — она резко повернула голову в мою сторону и посмотрела мне в глаза.

— К-конечно, — смутившись, ответил я, — ты же отличный преподаватель: объясняешь все очень подробно, рассказываешь новый материал интересно и очень внимательно проверяешь, усвоились ли знания у студентов. Уверен, все тебя очень любят. Как преподавателя.

— Хм, я стараюсь научить, — сказала Гермиона тихо. — Мы уже почти приехали.

Действительно, повозка как раз подъезжала к железнодорожной станции. Мы выбрались из нее и отправились на платформу. Поезда пришлось подождать, мы, не сговариваясь, молча смотрели вдаль, туда, где еще можно было разглядеть едва заметную полоску горизонта. Тишина была уютной. Нарушил ее через некоторое время только шум подъезжающего поезда.

Мы быстро зашли внутрь и выбрали себе свободное купе. Здесь был тепло и светло, от яркого света я в первый момент даже зажмурил глаза.

Я пересел с кресла на диван и откинулся на его спинку, наблюдая за тем, как Гермиона аккуратно складывает свой длинный шарф. Потом она критическим взглядом осмотрела обстановку и села на диванчик рядом со мной.

Я удивился. Нет, не так. Я был очень удивлен и даже ошарашен тем, что она села рядом, а не на противоположную сторону, как обычно.

— Малфой, думай о хорошем, — сказала она вдруг. — Я верю, что все будет хорошо.

— Оптимизм, Грейнджер, не мой конек.

— Это я знаю, — вздохнула она, — и все же. Подумай о том, что даже когда все становилось плохо, рано или поздно наступал момент, когда все налаживалось.

— Грейнджер, это совсем не обязательный исход. Однажды “хорошо” может уже и не наступить. Собственно, когда-то именно так и произойдет, — проговорил я тихо.

— Малфой, ты ужасен! — воскликнула Гермиона, повернувшись ко мне вполоборота.

— Какой есть, — развел я руками.

— Вспомни, как мы начинали работу над рецептом зелья. Как ходили за рогом единорога, ловили пиявок Когнициа, как варили зелье и чуть не испортили все, когда я случайно задела дощечку, которую ты мне подал. И все это закончилось хорошо. Настолько, что ты уже можешь передвигаться самостоятельно, хоть и на короткие расстояния.