Rise

— Похоже, директор МакГонагалл собирается нам что-то сказать, — проговорил Алекс, кивком головы указывая в сторону преподавательского стола.

И действительно, директор поднялась со своего места и вышла вперед, привлекая внимание окружающих.

— Доброе утро, студенты, — громко произнесла она. — У меня для всех есть небольшое, но очень важное объявление. Как вы все знаете, в мае будет четвертая годовщина окончания войны. И всем известно, что финальная битва происходила здесь, в Хогвартсе. Поэтому Министерство Магии вместе с Советом попечителей предложили провести здесь, в замке, день памяти, и я, как директор Хогвартса, дала на это свое согласие. Что же это означает для всех нас? Я поясню. Второго мая в двенадцать часов дня в Большом Зале состоится небольшое… хм, мероприятие. К нам в этот день приедут с визитом представители Министерства и, возможно, даже сам министр Бруствер, а также почетные гости, принимавшие непосредственное участие в войне, такие как мистер Поттер, мистер и мисс Уизли, мистер Лонгботтом и другие. Точный список будет известен через две недели, — в зале раздался гул голосов. — Тише! — прикрикнула МакГонагалл. — Хочу напомнить, что это не праздник, а день памяти тех, кто пал в те ужасные времена, и уважения тех, кто сумел выжить. Уроки в этот день будут отменены, но это не значит, что вы будете болтаться без дела. Все студенты, не желающие участвовать в мероприятии, смогут заняться самоподготовкой к занятиям в библиотеке или в своих факультетских гостиных. У меня все. Спасибо.

Как только директор договорила, студенты оживились. Все принялись обсуждать свежую новость. Похоже, большинству эта затея пришлась по душе. Я же был расстроен.

— Драко, ты чего? — спросил Алекс. — Не стоит переживать из-за этого. Все будет нормально.

— Ты так считаешь? А мне кажется, что день, когда почитается победа добра над Пожирателями, для бывшего Пожирателя здесь будет не слишком приятным. Как минимум потому, что я здесь лишний, — с горечью проговорил я.

— Не знаю, — скривился Алекс. — Твои комплексы по этому поводу давно уже должны были пройти. По-моему, ты всем уже дал понять, что ты за человек. Так что не закипай. Но если тебе все же так неприятно, просто не приходи, отсидись в гостиной.

— Ты прав, — сказал я и подпер голову рукой, вяло ковыряясь вилкой в тарелке.

— Не похоже, что ты приободрился, — покачал он головой.

— Все равно, — проворчал я.

— А давайте пойдем в субботу в Хогсмид? — подала голос Амелия. — Развеемся, погуляем.

— Хорошая идея, — согласно кивнул Алекс и улыбнулся, взглянув на Амелию.

— Правильно. Идите и развлекитесь, — сказал я.

— Нет! Ты идешь с нами, — возразила Амелия.

— Я буду только мешать вам, — покачал я головой.

— Неправда! Без тебя будет скучно, — она нахмурилась.

— Драко, Амелия права. Давай пойдем все вместе, — тихо добавил Алекс. — Это будет здорово.

— Да что вы ко мне прицепились? У меня полнейший дурдом в жизни, а я пойду в Хогсмид пить сливочное пиво и глупо хихикать?!

— Успокоился бы, — невозмутимо посоветовал Алекс.

— Мне пора на трансфигурацию, — сказал я, бросив вилку в тарелку, и направил волшебную палочку на кресло. — Пока.

— Драко, — тихо позвала Амелия, но я не захотел останавливаться и оборачиваться.

До кабинета трансфигурации я добрался быстро. Гермионы еще не было, но я на это не особо рассчитывал. Заняв свое привычное место, я открыл книгу и начал читать. Только вот из головы не выходили слова МакГонагалл и этот чертов день памяти. Я не сомневался, что я буду там белой вороной, и даже в гостиной мне не будет спокойно и уютно. Хотя, может быть стоит загреметь в лазарет? Нет, это была плохая идея, Помфри меня изведет еще быстрее, чем несколько часов в компании героев войны. Лучше всего было попросить МакГонагалл, чтобы она отпустила меня из замка на этот день. Но время для этого разговора можно было выбрать позже, сейчас это была не главная моя проблема.

— Доброе утро, — послышался голос Гермионы.

Я резко поднял голову, наши взгляды встретились. Я не заметил в ее глазах гнева или отвращения, только, кажется, печаль и еще что-то непонятное.

— Доброе, — осторожно ответил я. В кабинете было еще мало народу, так что наши голоса звучали как-то слишком громко в полупустом помещении.

Она тихо хмыкнула и перенесла все свое внимание на бумаги, лежащие на столе. А я смотрел на нее, не в силах отвести взгляд. Зачем я все испортил? Теперь смогу только наблюдать за ней издалека.

Урок пролетел слишком быстро, и даже контрольная, которую задала Гермиона, не помогла отвлечься от невеселых мыслей. Как только занятие закончилась, я едва ли не первый покинул класс, чтобы даже идеи задержаться и попробовать поговорить с Грейнджер не осталось.

История магии началась невесело. Алекс, разозлившийся на меня утром, без предисловий протянул мне письмо.

— Это что? — удивился я.

— Сова принесла, — пожал он плечами. — Драко, я-то ладно, но зачем ты Амелию обидел?

— Я не хотел никого обижать, просто я немного раздражен, и мне не до веселья, — сказал я, раскрывая конверт. — Извини меня, но Хогсмид не входит в мои планы.

— Ладно, я понимаю, — примирительно сказал Алекс и открыл огромную серую книгу. — Хотя все еще считаю, что тебе просто необходимо отвлечься, даже если сейчас не хочется, — договорив, он уткнулся взглядом в текст.

Я развернул пергамент. Письмо было от мамы.

Дорогой сынок!

У меня появились новости, и не все они хорошие. Отца собираются скоро выписывать из Мунго, потому что физически он уже почти здоров, а на его душевное и умственное состояние колдомедики повлиять никак не могут. Я не представляю, что будет, когда отец снова окажется в тюрьме, если он в таком ужасающем состоянии…

Но есть и еще одна новость, и это моя последняя надежда. Мне написал мракоборец, о котором я тебе уже не раз рассказывала — Джералд Рид. Он сообщил, что ищет стражника, пославшего в отца то страшное заклинание, и уже понял, где его можно найти. Если все так, то у отца есть шанс на спасение. Я верю в мистера Рида, он хороший человек. Видит Мерлин, я не знаю, по какой причине он так добр к нам, но он — наш последний шанс.

И еще, мистер Рид считает, что если излечить отца будет невозможно, то мы должны обратиться в Министерство и в Визенгамот с вопросом о пересмотре приговора. Но это уже на крайний случай.

Драко, я очень рада, что ты делаешь успехи и скоро сможешь ходить. Это те радостные вести, которые дают мне силы держаться.

С любовью, мама

— Черт, — процедил я сквозь зубы, дочитав.

— Что там? — спросил Алекс, кладя в книгу закладку.

Я протянул ему письмо и, сложив руки на стол, уронил на них голову.

— Что будешь делать? — Алекс дочитал и придвинул ко мне исписанный пергамент.

— Не знаю, — простонал тихо я.

— Есть ведь люди, готовые помочь твоей семье.

— Это уже не семья, — грустно сказал я.

— Ты драматизируешь. Драко, бывает и хуже. Ты должен держаться и быть сильным. Хотя бы ради твоей мамы, — серьезно сказал Алекс.

— Знаю, — кивнул я и замолчал. Говорить было не о чем. Алекс вздохнул и уставился в книгу.

Настроение упало до нулевой отметки. С большим трудом дождавшись окончания нудной истории магии, я еле заставил себя отправиться на следующее занятие — зелья. Несмотря на то, что это был мой любимый предмет, сейчас я не хотел ничего делать и кого-то видеть или с кем-то разговаривать. Алекс и Амелия, похоже, поняли мое состояние и не трогали меня, просто стараясь находиться поблизости.

После окончания занятий я решил не идти, как обычно, в библиотеку, а отправился в свою комнату. Улегшись прямо в мантии на кровать, я закрыл глаза и начал глубоко и размеренно дышать, приводя свои мысли в порядок.

Не знаю, сколько я пролежал так, но спустя какое-то время в комнату пришел Райт. Выглядел он сегодня еще более непривычно, чем обычно. В его взгляде читалось торжество. Усевшись на свою кровать, он записал что-то на пергамент, который перед этим достал из кармана, и рассмеялся истеричным смехом. Я впервые слышал, как Хэролд смеялся, и надо отметить, это было жутковато.