Memento Mori

- Только смотри, - сказала она мне, - я ведь могу и его выбрать. Я же давно не в своём уме.

- Тогда я буду пытать тебя, - пожал плечами я с деланным равнодушием. – Думаю, из тебя вынуть нужную информацию мне будет проще, чем из лидера Колоды.

Она показала мне язык и резким движением задёрнула штору.

- Ты и в самом деле доверяешь ей? – спросил у меня вор так тихо, что слышать его мог лишь я.

Я кивнул в ответ, чтобы Фантеска точно не знала, что я сказал. Уверен, у неё найдётся способ подслушать нас, как бы тихо мы ни говорили. Надеюсь, что возможности подсмотреть у неё нет. Конечно, это немного не вяжется с тем, что я без слов говорил Абеле, однако я, действительно, доверял этой чокнутой ведьме. Вот только ей это знать не обязательно.

- Тогда скажи мне, Рейнар, а что мы будем делать дальше? – задал мне другой вопрос Абеле. – Вот прикончим мы тирана, и что потом? Разбежимся? Скажу тебе честно, меня обратно в тюрьму инквизиции совсем не тянет.

- Нам тюрьма теперь не грозит, - отмахнулся я. – Для нас, считай, пробил Ultima Forsan.

- Тем более, - кивнул Абеле. – Ты даже не думаешь, что случится после смерти Господина. Себя ты уже похоронил, что ли?

- Предпочитаю не загадывать настолько далеко, - покачал головой я.

Абеле лишь махнул на меня рукой – мол, о чём тогда вообще можно разговаривать, и закинул ноги на стол, демонстративно сложив руки на груди.

Я тоже не горел желанием болтать после схватки в таверне и короткого, но очень быстрого рывка к пристани. Поднявшись со стула, я сделал всего один шаг и оказался уже у своей койки. Тут же улёгся на неё, стянув башмаки и чулки, совсем раздеваться желания не было. А вот полежать, вытянув гудящие от напряжения ноги, очень даже было.

Тишины на корабле не бывает никогда – это я понял ещё по путешествию на «Espirito Santo». Постоянно что-то скрипит или трещит, над головой или за переборкой слышны то топот голых пяток по палубе, то чьи-то команды, отдаваемые даже среди ночи громовым голосом. Однако довольно быстро привыкаешь к этим звукам, и постепенно перестаёшь воспринимать их, спокойно засыпая под громогласную ругань боцмана, гоняющего нерадивых матросов, например, за скверно надраенную, с его точки зрения, палубу. А вот стоит кому-то быстро пару раз стукнуть в дверь твоей каюты – и ты уже на ногах.

Именно такой стук вырвал меня из дрёмы. Я резко сел на койке, едва не треснувшись головой о переборку. В руку будто сам собой прыгнул пистолет. Я взвёл курок прежде, чем понял, что именно делаю. Дверь распахнулась, на пороге стоял малец с растрёпанными волосами и в одежде явно с чужого плеча. Он нервно приплясывал, будто кто-то поджаривал его босые пятки.

- К капитану! – выпалил он, и тут же был таков – только его и видели.

Я опустил пистолет, аккуратно вернув курок в небоевое положение. Хорошо ещё, не выстрелил сразу – вряд ли альбионский капитан отнёсся бы хорошо к тому, что кто-то убивает его матросов. Пускай даже юнг.

Быстро натянув чулки и надев башмаки, я глянул на Абеле. Тот притворялся спящим, сидя за столом и по-прежнему держа на нём ноги. А может, и в самом деле задремал. Занавеска, отделяющая койку Фантески, даже не дрогнула, вполне возможно, ведьма тоже задремала под скрипы и стоны корабля.

Я надел оружейный пояс с гросмессером; подумав пару секунд, решил всё же не брать с собой кампеадорский меч. Не стоит постоянно ходить в полном вооружении – это могут принять за признак слабости и неуверенности в себе, а мне бы этого совсем не хотелось.

На верхней палубе меня встретил чернокожий здоровяк. Он указал мне на корму корабля, где на возвышении, которое, как я помнил по путешествию с капитаном Рамиресом, называлось шканцами, стоял рядом с рулевым альбионец.

- Капитан ждёт, - произнёс на linqua franca с обычным своим чудовищным акцентом чернокожий, и добавил: - Беда верно.

А после вернулся к своим обязанностям. Матросы, завидев его могучую фигуру, тут же принимались за дело с куда большим рвением, нежели ещё секунду назад.

Я же быстро поднялся на шканцы по короткой лесенке, которая, наверное, тоже, как и всё на корабле, имела своё название, но я его не знал. Капитан ждал меня, опершись на небольшие перильца, идущие по краю шканцев.

- Пассажиры в каюте отдыхают? – спросил он у меня.

- У них денёк выдался не легче, - пожал плечами я.

- Особенно дамочке, наверное, нелегко пришлось, - заметил альбионец, - всех вещей одна сумка.

- Ей много пришлось оставить на берегу, - подыграл ему я.

Капитан понимающе кивнул, на лице его было написано выражение – мол, женщина, всё ясно.

- Но не из-за этого ты за мной юнгу прислал, - сказал я.

- Нет, - кивнул он и, оторвавшись от перилец, шагнул ближе к корме.

Я последовал за ним без лишних приглашений. Капитан быстрым движением разложил длинную подзорную трубу, навёл резкость на линзах и уставился куда-то, как будто даже за горизонт. Я попробовал смотреть в том же направлении невооружённым глазом, и мне показалось на какое-то мгновение, что я различил-таки крохотную точечку где-то в невообразимой дали.

- Смотри, - сказал мне капитан, передавая подзорную трубу и пальцем указывая направление.

Я посмотрел через линзы подзорной трубы, и чёрная точка на горизонте прибавила в размере, превратившись в очертания корабля.

- Он преследует нас, - уверенно заявил капитан. – Вышел из порта всего через четверть часа после «Королевской мести», даже не дождавшись нормального прилива. Хотя осадка у него куда больше, и это было довольно рискованно. Теперь сел нам на хвост, и соскакивать не собирается.

- Я так понял, этот корабль больше твоего, - произнёс я, - но твой ведь – быстроходней, не так ли?

- Под парусом никому не угнаться за моей «Королевской местью», - с гордостью сказал альбионец, - вот только если ветер переменится или начнёт стихать, нам придётся туго. Моя «Месть» - бригантина, она летит на крыльях, пока бриз раздувает её паруса, а идёт за нами венецианский галеас. На нём, судя по размерам, никак не меньше двух сотен гребцов, так что мы сейчас полностью во власти ветров. Стихнет бриз – и нас нагонят, а тогда уже драки не избежать.

- Значит, будем драться, - кивнул я. – А ты знаешь, чей это может быть корабль?

- Скоро узнаю, - бросил альбионец, - уж будь уверен. Пускай только поближе подойдут, чтобы я их шканцы увидел. А то вывесили флаг с псом и факелом, думают, что раз на службе, то все должны перед ними лапки кверху поднимать. Вот только на меня эти трюки не работают, уж будь покоен, приятель.

Я видел, что альбионец намеренно храбрится, понимая, что если его корабль нагонят и будет драка, то шансы победить более крупного и, скорее всего, хорошо вооружённого противника у нас невелики. Да только выбора тоже не остаётся – сдаваться на милость инквизиции я не собираюсь.

- А чего это у нас тихо на палубе, будто в гробу?! – вдруг рявкнул на своих людей альбионец. – На похоронах что ли?! Где песня?!

- I’ll sing you a song, a good song of the sea, - тут же запел сильным голосом чернокожий на альбионском языке, на котором говорил куда чище, нежели на linqua franca.

- Way! Hey! Blow the man down![52] – тут же подхватили несколько матросов.

И вот уже вся палуба выводит не слишком стройно, зато дружно и в общем ритме непонятные мне слова песни.

- Так-то лучше, - кивнул капитан, однако я обратил внимание на то, что мрачность его никуда не делась.

Я недолго покрутился на шканцах, однако толку от меня тут не было никакого. Меня просто игнорировали. К капитану подбегали матросы или подходили офицеры с докладом и чтобы выслушать приказ. Общались они только с ним одним, зачастую говоря на альбионском. Ни меня, ни рулевого для них как будто не существовало. Матрос, скорее всего, был сейчас чем-то вроде придатка к штурвалу, ну я так и вовсе пустым местом. В мою сторону даже не глядели.

Я не стал интересоваться у капитана, отчего так происходит. Ведь как ни крути, а я – пассажир, оплативший проезд, и хоть какая-то толика уважения мне положена. Но у них в море свои порядки, и разбираться в них пустая трата времени – только голову себе сломаешь. Тем более что моряки ещё и очень любят подшучивать над сухопутными крысами, как они величают не имеющих отношения к морю людей, рассказывая байки и выдавая собственные бредни за настоящие традиции. Не думаю, конечно, капитан опустится до подобного, но и времени болтать со мной, у него тоже нет.

52

«Спою я вам песню, хорошую морскую песню. Вэй! Хэй! Поднять паруса!» – первые две строки одной из знаменитых английских морских песен шанти «Blow the Man Down». Она относится к так называемым Long-haul shanties (также halyard — «поднимать паруса» или long-drag shanties, «длинного рывка»): поются, когда работа длится долгое время, например, по спуску или подъему парусов