Дочь Пожирательницы грехов (ЛП)

Подали десерт, но я не могла есть пудинг перед собой. Лепестки на его вершине были красными, и я развернула пудинг, чтобы скрыть их. Настроение было мрачным, пир напоминал Пожирание, словно все мы должны были поглотить грехи Беннела и надеяться, что наши дела порадуют королеву.

Когда я опустила ложку, принц все еще смотрел на меня, и мне казалось, что он не отводил от меня взгляда, пока я пела. Хуже того, на него смотрела королева, поджав губы, пальцы ее теребили медальон на ее шее. Солнце исчезло за облаком, яркая зелень леса посерела. Когда королева поднялась, все мы встали с ней.

- Готовьте лошадей, - приказала она. – Мы возвращаемся.

За мгновения мы переобулись в сапоги, лошадей привели так быстро, словно слуги ожидали спешный отъезд. Мы в тишине сели на конец и пошли обратно. Я была рада, что я ехала за королевской семьей, что мне не надо было беспокоиться, что они смотрят на меня в пути, и я запустила пальцы в гриву лошади, прижалась к ней и наслаждалась контактом, сколько могла.

Королева и остальные ехали слишком быстро для прогулки, и я не знала, как у нее получается это, ведь она сидела боком. Я была рада, что она не требовала, чтобы я поравнялась с ней. Когда я прибыла во двор, остановила кобылицу среди других взмыленных лошадей, королева уже спешилась и резким шагом пошла в замок, муж и сын спрыгнули с коней и поспешили за ней.

В последний миг у порога принц обернулся и посмотрел на меня. И его взгляд снова приклеил меня к месту. Три громких удара сердца мы смотрели друга на друга, и он ушел в замок, оставив меня дрожащей внутри.

Дорин пришел проводить меня с незнакомцем. Я взяла себя в руки, ногти оставили полумесяцы в ладонях, ведь я сжимала кулаки.

- Добрый день, миледи, - Дорин поклонился. – Могу я представить Лифа, что будет вашим стражем с этого дня?

Я взглянула на нового стража.

- Добрый день, Лиф.

- Миледи, - сказал он. Его голос был мелодичным и низким, в нем было что-то незнакомое, легкое изменение тона в конце слов, и это заставило меня приглядеться к нему. Его глаза были зелеными, темнее, чем у меня, а светло-каштановые волосы были собраны лентой, хотя его сверстники так не делали, и если он распустил бы волосы, они доставали бы ему до плеч. Он был не старше меня. Я хотела сказать ему уходить, пока у него был шанс, но вместо этого я кивнула ему и повернулась к Дорину.

Дорин смотрел не на меня, и я обернулась, чтобы понять, на что он смотрит. Привели коня лорда Беннела без всадника, и Дорин повернулся ко мне, поджав губы.

- В храм, миледи? – спросил он, отгоняя пчелу, что гудела над нашими головами.

Я кивнула.

- Да. Могу я сначала с тобой поговорить?

- Жди там, - сказал он новому стражу, тот поклонился и широко мне улыбнулся, было видно розовый язык, задиристо зажатый между зубов. Это обезоруживало и было заразительным. Я невольно улыбнулась, а Дорин кашлянул, и Лиф оставил нас.

Когда я убедилась, что он нас не слышит, я повернулась к своему старшему спутнику.

- Он не лормерианец, - тихо отметила я.

Дорин покачал головой, глядя на меня с чем-то, похожим на родительскую гордость.

- Хорошо отмечено, миледи. Он из Трегеллана.

- Королева наняла трегеллианца? Защищать меня? – я не старалась даже убрать шок из голоса. Хотя Лормера победила в войне и теперь была в мире с Трегелланом, королева не любила их народ, и я слышала, как она зовет их ленивыми, подлыми и хилыми.

- Да. Он… - он отогнал пчелу, и она бросилась на него. Он вскрикнул, когда она ужалила его в руку, и прикусил губу, чтобы не выругаться.

- Ты в порядке? – спросила я.

Он пожал плечами, глядя на рану.

- Не волнуйтесь, миледи.

- Жало там? Его нужно поскорее вытащить.

Он осмотрел рану, кожа покраснела вокруг жала, которое он вытащил ногтями и бросил на землю с отвращением.

- Тебе нужно принять настой, - сказала я ему.

- Все будет хорошо, миледи. Я прослежу.

Я хотела возразить, но он продолжил говорить:

- Я говорил, что он хорош, - сказал он задумчиво. – Несмотря на происхождение. Он лучше ее стражей и… - он сделал паузу, - лучше меня, миледи. Он ловкий. Он заявил, что в нем нет любви к Трегеллану. Королева сказала, что он сможет защитить тебя, что она будет спать крепче, зная это, даже если он трегеллианец.

- Я хорошо сплю с тобой у двери, - проворчала я, и он быстро улыбнулся и снова привычно нахмурился.

- Спасибо, миледи, - он поклонился, потирая невольно руку. – Иди сюда, Лиф, - позвал он, и Лиф поспешил к нам, как воодушевленный щенок. Мне стало печально, ведь он напоминал меня, когда я впервые попала сюда.

Глава 4:

Оказавшись в своем храме, я закрыла двери, но не села на колени перед алтарем, а принялась в тревоге расхаживать по комнате. Глупый лорд Беннел, зачем он так напился? Почему не смог смолчать? Чем он думал, что так ошибся, когда королева уже была на взводе от его глупых вопросов о сказках? И почему принц теперь меня заметил? Почему так смотрел на меня?

Тени двигались по стенам, пока я зажигала благовония и опускалась на колени перед алтарем, чтобы просить помощи о Нэхт и Дэга, чтобы увидеть, что это значит.

Я не хотела быть неблагодарной. Я просто не знала. Я знала, что они благословили меня. И они ведь дали мне то, что я хотела? Я хотела прийти сюда, и я оказалась здесь. Я хотела хорошего мужа, и меня ждет принц. Они обеспечили все, и теперь я жила как в мечтах. Мне повезло. Я особая.

Я инструмент, нож.

Я посмотрела на тотем богов, большую металлическую скульптуру, показывающую, как солнце затмевает луну, или наоборот, зависело от света в комнате. Часть дня золото затмевало серебро, а потом свет менялся, и серебро побеждало.

- Я помогу жителям? – спросила я у королевы, когда попала сюда. Я видела себя на подиуме, поющую для королевства, цветы бросали к моим ногам, а я благословляла толпу, и сестра смотрела на меня гордо, глаза ее сияли. – Буду приходить к ним и петь для них?

- Зачем тебе это делать? – спросила она.

- Чтобы они знали, что их благословили.

- Твайла, ты Донен Воплощенная, так что мы с королем – представитель Нэхт и Дэга. И жители знают, что они благословлены, потому что мы существуем. Твой дар лишь для избранных, потому что только они могут его понять. И еще… - она замолчала, с жалостью глядя на меня, - нам нужно защищать тебя. Они буду возмущены твоей удачей, тем, что ты избрана богами представлять Донен, стать однажды нашей дочерью. Тебе лучше оставаться в замке, где стражи и я защитят тебя от них.

 * * *

Время шло, и я встала, колени болели, ведь я молилась очень долго. Я зажгла свечи, теперь двигаясь, чтобы согреться, ведь свет угас. Здесь было холоднее, чем в замке, стены были белыми и чистыми. По краям были скамейки для людей, хотя приходила сюда только я. Стены были украшены тканями, и хотя я была ужасной швеей, я старалась, и на выкрашенном камне взгромоздилось много солнц и лун. Мне нравилось вышивать полевые цветы, но королева это не одобряла. Она приняла бы, если бы я вышивала дорогие цветы, но мне они нравились не так сильно, как те цветы, что росли у моего старого дома. Она не мирилась с этим.

Два года назад мы ехали на пикник во время праздника семнадцатилетия принца, в тот раз я видела его в последний раз перед его поездкой. Это был прекрасный день поздней весной, теплый настолько, что мы оставили тяжелые плащи и были в летней одежде. Мы ехали по садам и вдруг попали в облако белого пуха: тысячи одуванчиков были потревожены шагами лошадей, и теперь они окружили нас. Это было волшебно: словно снег падал, хотя не мог, буря в свете солнца, и я смеялась вслух, казалось, впервые в жизни. Они мягко касались лица, и я видела лишь белизну вокруг. Когда все рассеялось, я увидела довольного принца, поднявшего голову к солнцу. На миг он поймал мой взгляд, и мы улыбнулись друг другу, радуясь быть здесь и видеть такое.