Фёдор По

Послышался короткий вздох, и непонятное бормотание, видимо адресованное отцу семейства. Это бормотание переместилось в коридор, потом обратно в комнату, послышался звон металла, щелчки застёжек, учащённое дыхание и неопределённое рычание (видать от натуги). Тяжёлые шаги преодолели коридор и перенесли нечто обратно в библиотеку. Юноша надел старые доспехи, скованные, скорее всего из чугуна, и явно большего размера, чем требовалось. Зеркало отражало шатающуюся чугунную фигуру, очевидно, еле сдерживая смех. В опущенной руке чугунный парень держал двуручный меч колоссальных размеров, кончик его проскребывал по полу. Он начал подниматься в воздух, послышалось напряжённое рычание, меч взвился и стал описывать круг над головой владельца.

– Федоосик,– послышался женский голос снизу.

В ответ раздался грохот, звон стекла и металла, перемешанный с хрустом досок и, возможно, костей. Заботливая мать ринулась на второй этаж, забыв обо всём на свете, выхватив из печи ухват, на всякий случай. Её взгляд устремился в библиотеку: чугунные латы пытались двигаться, издавая обиженный рёв и нецензурное бормотание. Двуручный меч торчал из старого фамильного зеркала, вернее из его оправы, проткнув заднюю стенку, и слегка покачивался вместе с ней. Иленея сделала шаг вперёд, рассматривая чугунную фигуру, но тут же отскочила назад, освобождая место остаткам зеркала и торчащему мечу.

– Мама,– раскатилось эхом по чугунной голове.

Мать не знала, что делать: ругать сына за порчу фамильных ценностей, за треснувший пол, или снять с него шлем, спросить, не ушибся ли он, и помочь подняться на ноги, сняв перед этим с него часть обмундирования.

Она выбрала последнее. Виноватые глаза смотрели на неё, чаруя своей правдоподобностью. Голова опустилась вниз, позволяя длинным волосам закрыть половину лица, а руки сомкнулись на причинном месте. Он очень напоминал нашкодившего котёнка, ждущего определённой реакции хозяина.

– Фёдор, я очень люблю тебя, как сына, но когда ты поумнеешь? Зачем ты надел доспехи прадедушки, ты же знал, что они очень тяжёлые, и ты не сможешь их носить?

Как ты умудрился их одеть?

– Папа всегда говорил, что сила у меня в крови…

– Папа, ты бы маму хоть раз послушал. В любом случае, у тебя есть свои доспехи. Если хочешь тренироваться, одевай их и иди в сад, хоть чем-нибудь займёшься. Заодно сходи на рынок, купи новых досок на пол.

– И тапки!

– Зачем тапки, Дуся опять надула на старые? Стерва, а не кошка! Иди, убери доспехи и спускайся на кухню, я буду там.

– Угу.

– Потом схожу к Нестору, скажу, что зеркало опять разбито.

Она ушла, а Федя задумчиво смотрел ей вслед, думая, что ещё могло бы пригодиться в хозяйстве, и сколько лишних монет можно на это накинуть. Он очень любил ходить по рынку, отлично умел торговаться. Конечно, в основном на прилавках лежало всякое барахло и хозяйственные штучки, торговали стройматериалами (покупали у них только зажиточные или обленившиеся мужики, ну или очень занятые люди, как его отец).

Арион был членом различных гильдий, общался с местными магами, пытаясь ещё глубже спуститься в древние знания. Иногда сам король давал ему задания, также и некоторые, с которыми не мог справиться королевский маг,– смешной и толстый старичок. Ведьмак никогда не посвящал сына в свои тайны, потому как даже основы магии тому давались с трудом. Он всегда понятливо кивал и был отличным теоретиком, но как только дело доходило до практики, всегда происходило что-нибудь из ряда вон выходящее. Когда отец попросил его зажечь костёр силой мысли, он с блеском справился с заданием, заставив дымиться папины подмышки. Недоразумений было столько, что многострадальный папа решил оставить свои тщетные попытки обучения (себе дороже). Он всегда успокаивал сынишку, видя его поникшую голову и полные вины глаза, но знал, что этот оболтус ни на что не годиться, и вряд ли из него выйдет достойный ведьмак…

Федя уже шёл по рынку, бросая алчущие взгляды на красивые безделушки, Мама дала сорок медяков и одну серебряную монету. Новые доски и тапочки выливались в серебро. Но он убедил маму в том, что необходимо обзавестись парой валенок и новой кружкой… Мать была очень удивлена, когда услышала, что ей нужна ещё и новая скалка, потому что по старой пробежала трещинка, но денег дала. Молодой авантюрист надеялся разменять серебро на семьдесят медяков и значительно сбить цену на покупки, оставив немного себе. Так, здесь продают валенки. Юноша вклинился в толпу и отчетливо произнёс:

– Сколько стоят валенки моего размера?

– На все размеры цена одинаковая,– ответил продавец.

– А можно померить?

– Конечно, проходите. У вас с собой чистые портянки?

– Да,– сдавленно произнес Фёдор. Толпа послушно расступилась и пропустила его.

– Какой размер?

– Не знаю, а какие есть?

– С первого по двенадцатый,– сдержанно произнёс продавец.

– Давайте десятый,– Фёдор отличался большим размером стопы. К его ногам аккуратно упали валенки десятого размера. Он неторопливо присел на табурет, снял сапоги, которые уговорила надеть мать, достал портянки и начал медленно наматывать их на ноги.

– Так какая цена?– начал ведьмак.

– Сорок медяков,– донёсся невозмутимый ответ, Федя чуть заметно сглотнул слюну, но понимающе кивнул головой.

– Дороговато,– произнёс он, продолжая наматывать портянки.

– Очень справедливая цена, всех устраивает.

– Возможно,– наконец, он начал вяло залазить в валенки.

– Юноша, вы бы могли немного ускориться, я тоже хочу померить валенки, -донеслось из толпы.

– И я!

– И я…

Невозмутимый покупатель надел валенки и лениво встал, переминаясь с ноги на ногу, под взглядом умоляющего продавца.

– Ну, как, размер подходит?

– Не знаю, в пятке давит, пальцам неуютно, У вас есть на пол размера больше?

– Не бывает,– прозвучал голос, почувствовавший издевательство.

– Ну, давайте одиннадцатый.

Фёдор взял протянутые валенки и начал пристально их рассматривать, крутя вокруг своей оси, залезая руками внутрь и проскребывая ногтём снаружи. Очередь становилась всё больше, купец заплывал багряным румянцем, нервно копаясь в бороде. Он наклонился к парню и прошипел на ухо:

– Либо покупай, либо проваливай, пока цел.

– Спасибо,– ответил тот, надевая валенки, – эти в самый раз. Беру за пятнадцать медных.

– Сорок, и не меньше.

 Услышав это, Федя молниеносно снял обувку и начал указывать на ряд самых удивительных браков с неповторимым возмущением. Очередь начала редеть.