Страница 11 из 150
Пусть поможет мистер Линдсей, поверенный отца. Хотя у Меилы и самой хватит твердости объяснить прислуге, что она в ней больше не нуждается.
Когда слуга-египтянин внес в дом их чемоданы, Меила обратилась к Розе Дженсон, робко озиравшей роскошный холл.
- Пока еще ты не приступишь к своим обязанностям. Пока, - тут Меила открыла лицо. - Я должна дать расчет моей горничной, а до тех пор ты будешь просто моей гостьей.
Роза сложила руки; покраснела, потом побледнела. Как видно, ей до сих пор не приходило в голову, что начало работы у египетской хозяйки будет сопряжено с такими трудностями для других людей. Потом англичанка вздохнула и поблагодарила Меилу.
- Вы очень добры, мисс.
Меила спокойно кивнула.
- Сейчас я пойду приму ванну с дороги. Тебе тоже покажут, где можно вымыться. Миссис Теплтон…
Когда юная хозяйка перевела взгляд на свою воспитательницу, ее выражение изменилось, сделавшись непритворно почтительным.
- Вы, конечно, погостите у меня?
Элинор Теплтон, лицо которой посерело от усталости, покачала головой.
- Спасибо тебе, детка, но я отправлюсь домой, если ты не возражаешь. Не сомневаюсь, что две такие умницы прекрасно справятся без меня, - тут она улыбнулась египтянке и Розе. - Я приду завтра с утра, и мы обсудим, как будем заниматься, хорошо?
Меила кивнула.
- Конечно, мадам.
Англичанка ушла, прихватив свой скромный саквояж, - ее объемистый чемодан с книгами Меила заставила поднести своего слугу.
Когда двойные двери дома закрылись за миссис Теплтон, обе девушки, стоявшие рядом как заговорщицы, посмотрели друг на друга.
- Вот бы узнать, подозревает ли она что-нибудь, - сказала Роза, поежившись, как от холода.
- Смотря что ты имеешь в виду, - заметила египтянка.
Потом сказала:
- Иди наверх, там гостевые комнаты. Слуги все понимают английский, скажешь, чтобы дали тебе комнату рядом с моей…
Меила поморщилась, щелкнула пальцами.
- Лучше я сама тебя провожу.
Подхватив англичанку под руку, как подругу, молодая хозяйка быстро поднялась с нею наверх. Представила ее Зенаб, смуглой полнотелой служанке-египтянке, и велела приготовить свободную спальню для гостей напротив своей.
Отправляясь мыться, Меила покачала головой, удивляясь себе. Ну надо же, какие церемонии!
Когда хозяйка и гостья привели себя в порядок, Меила пригласила Розу Дженсон выпить кофе у себя в комнате. Будь эта девушка египетской служанкой, Меила никогда бы не позволила ни ей, ни себе такой фамильярности. Но теперь разница между ними оказалась больше, чем культурной.
Некоторое время они с наслаждением пили кофе, к которому были поданы сладости и жареный миндаль. А потом Меила спросила:
- Скажи честно, о чем ты сейчас думаешь?
Роза поставила свою чашку на блюдце.
- Я думаю, что вам здесь, наверное, бывает очень одиноко, - серьезно ответила рыжая горничная. - Если бы я жила в таком огромном доме, и вокруг меня были только слуги…
Она осеклась.
- Извините, госпожа.
- Ничего, - ответила Меила. Взгляд черных глаз стал отсутствующим. - Ты совершенно права. Хорошо, что ты теперь будешь со мной.
Зенаб хозяйка уволила через четыре дня: при этом было много слез и причитаний, хотя Меила нашла служанке хорошее место. Однако Зенаб при всех упрекала ее, что молодая госпожа предпочитает своим соотечественникам неверных.
Меила не снизошла до того, чтобы отвечать на подобные упреки; однако подумала, что появление в ее доме горничной-англичанки и в самом деле может вызвать ненужные разговоры…
Интересно, будут ли говорить в Каире о появлении Хафеза и его подручных. А в том, что директор Британского музея не заставит себя ждать, Меила Наис не сомневалась.
Хафез появился через полторы недели после приезда молодой хозяйки: он сам нашел ее дом. Глава секты поклонников Имхотепа пришел не один: с ним был могучего сложения негр в красном одеянии, по виду - сущий головорез.
- Это Лок-На, отныне ваш телохранитель, мадам Меила, - хладнокровно представил его господин Хафез. Бандит невозмутимо поклонился девушке, с легкой усмешкой на толстых губах.
- Вы так уверены, что он мне необходим? - ледяным тоном спросила Меила, оглядывая темнокожего наемника. Но она уже понимала, что ей придется смириться с таким охранником.
- Абсолютно, - серьезно ответил Хафез. - В общественных местах он будет всюду сопровождать вас, и от вашего дома не отойдет ни на шаг. Может быть, уже завтра Лок-На спасет вам жизнь.
Пожилой директор музея посмотрел на нее.
- Ему мало найдется равных в бою. Даже среди меджаев, с чьими обыкновениями он знаком.
Меила кивнула: ей вдруг стало холодно.
- Хорошо, господин директор. Но ведь у вас ко мне есть и другое дело?
- Разумеется, - ответил Хафез. - Ключ по-прежнему у вас?
- Да, - сказала Меила.
Хафез удовлетворенно улыбнулся.
- Вы не пригласите меня в гостиную?
Они прошли в гостиную, расположенную на первом этаже, куда Меила приказала подать кофе. Принеся поднос, английская горничная удалилась.
Когда Хафез сел за стол, он опять заговорил первым.
- Скоро вы не будете нуждаться в вашей учительнице, не так ли? Ведь вам уже исполнилось шестнадцать лет.
Меила пожала плечами.
- Это мы обсудим с ней.
Хафез кивнул. А потом неожиданно извлек из-под полы пиджака какой-то папирус.
- Вы никогда не учились древнеегипетскому языку? А иероглифике или другому египетскому письму?
- Конечно, нет, - сказала Меила.
- В таком случае, я сам буду обучать вас, - ответил Хафез. - Мне кажется, у вас должен быть к этому большой талант.
Он многозначительно посмотрел на нее.
- Скоро я приглашу вас принять участие в раскопках… в древних Фивах.
У Меилы перехватило дыхание.
- Вы думаете, уже пора? - спросила египтянка.
- Нам очень повезет, если мы не опоздаем, - ответил Хафез. - Археология - очень кропотливая и весьма неблагодарная работа, которая зачастую приносит результаты только спустя годы.
* Водители такси в Британии традиционно называются кэбменами.
========== Глава 8 ==========
Текст, который мистер Хафез принес Меиле для ознакомления, назывался “Исповедь отрицания”. Это была особая форма покаяния перед богами, распространенная в эпоху Нового царства: “Исповедь отрицания” клали в гробницы знатным усопшим, дабы текст мог оправдать их на посмертном суде, когда уста навеки смолкли. Перечислялись важнейшие грехи, такие, как убийство, обман, кража храмового имущества, прелюбодеяние.
- Вы видите, как древние египтяне верили в силу письменной речи. “Божественной речи”, - взволнованно говорил Хафез своей долгожданной ученице. - А их этические нормы, обратите внимание, были удивительно близки к нашим…
Меила поморщилась и немного отодвинулась от Хафеза: они сидели рядом на кожаном диване.
- Вы мне говорите это затем, чтобы я меньше пугалась встречи с Имхотепом? Подразумеваете, что мы с ним скоро вновь найдем общий язык, потому что у нас похожая мораль?..
Хафез вздрогнул.
- Не смейтесь, мадам Меила, скоро вы поймете, насколько все серьезно.
Меила только тяжело вздохнула в ответ: она уже это поняла.
- Вы хотите прямо сегодня дать мне первый урок древнеегипетского языка? Но тогда не разумнее ли было принести учебник?
Хафез развел руками.
- Увы, госпожа, учебник - это слишком долгий путь, нам он не подходит… а вам, я уверен, и вовсе не понадобится. А этот священный документ достаточно обстоятелен, чтобы на его примере можно было многое объяснить.
Благоговейная вера, которая порою звучала в словах этого человека, когда он говорил о ней, все чаще смущала и раздражала Меилу.
- И чем же я лучше других?
Директор Британского музея не стал ни в чем убеждать или разубеждать свою подопечную. Он взял тетрадь и карандаш, которые она приготовила на столике рядом.